Насилие из мести

Когда СМИ обсуждают какой-то особенно страшный случай супружеского насилия, как например недавно отрубленные мужем руки жены, во всех почти обсуждениях можно слышать: "Когда же будет принят закон о домашнем насилии?"

Но домашнее насилие, как и другое, и так запрещено законом. То, что закон не всегда исполняется, не означает, что его нет. Нанесение одним человеком другому побоев и особенно травм преследуется по закону. И те, кто пишут о том, что в нашей стране закон не защищает жертв насилия, не помогают жертвам насилия, а вредят. Они внушают пострадавшим, что в полицию обращаться бессмысленно, хотя это единственный шанс получить защиту. Наоборот надо внушать женщинам, что обращение в полицию - главное, что они должны сделать, если подверглись насилию.

Говоря, что "нет закона против домашнего насилия" многие имеют в виду не насилие, а угрозу насилия.

Когда супруг уже нанес травмы жене, ее заявление примут, а вот если супруг угрожает избить или даже убить, заявление от жены скорее всего откажутся принять, поскольку не знают, что с ним делать. Нет закона, эффективно защищающего женщин от угроз со стороны мужа или сожителя, от страха перед ним, от его преследований, от его давления. В лучшем случае участковый может позвонить такому мужу и строго с ним поговорить. Но это способно вызвать и обратную реакцию, как попытка жены взять над мужем верх, и толкнет его перейти от угроз к действиям.

Об эффективной превентивной защите от насилия надо говорить, на этом акцентировать, иначе все разговоры обращаются в другую сторону: либо о плохом исполнении существующего закона на местах, либо о нежелании женщин обращаться в полицию с фактом побоев. И последнее во многом связано с убежденностью, что "там не помогут, а этот отомстит". Законы о наказании за насилие, особенно тяжкое, и так есть! Вопрос, как предотвратить насилие или прекратить его на самых ранних стадиях.

Когда в супружеской паре возникает серьезный конфликт и звучат угрозы насилия, оба супруга (я акцентирую - оба) должны иметь возможность обратиться за психологической помощью.

Демонизация потенциального насильника приводит к тому, что он становится насильником реальным. Из-за того, что насильников демонизируют (нелюди, монстры) никто не способен разглядеть их в обычных людях, не монстрах. Вопрос "где же были твои глаза?" не имеет никакого смысла. То, что обычный человек способен оказаться преступником в определенных условиях (и поэтому важно избегать этих условий), доказал Филипп Зимбардо в своих тюремных экспериментах, а так же весь опыт нацистских лагерей смерти, где нормальные немецкие люди хладнокровно сжигали детей, поскольку демонизировали их. То есть пока преступников демонизируют, сами преступники демонизируют жертв. И конец обоюдной демонизации мог бы стать выходом из тупика и началом работы.

Кто внимательно следил (как я) за освещением в прессе истории с тем серпуховским мужем с топором, который вывез жену в лес и по частям отрубил ей пальцы обеих рук и раздробил кости, а потом сам доставил ее в больницу и пошел сдаваться с повинной, могут вспомнить, как этот симпатичный с виду парнишка начал сходить с ума. Сторонники идеи "генетического злодейства", убежденные, что злодей рождается злодеем и лучше было бы отлавливать таких в детстве (или утробе) и сжигать в газовых камерах ради "нравственной чистоты", ступают на уже проторенную кривую дорожку в ад.

А мы с вами вспомним, что происходило, прежде чем обычный с виду парень сознательно и полностью отказался от своего будущего, пошел на страшное преступление, а потом самолично - в тюрьму. Как так вышло, что желание мести, причем не импульсивное, а выношенное, стало для него важней всего остального в жизни? Такая ненависть может быть только к самого главному врагу в своей жизни. Если человек мстит за убийство своего ребенка, например, таким способом, общественность эмоционально будет на его стороне, даже если осудит произвол. Как вышло, что мать детей, в прошлом любимая жена, стала таким же врагом?

Никакой "закон о домашнем насилии" (запрет приближаться к ранее побитой жене) тут не помог бы. Будь даже этот закон, жена бы не воспользовалась им. Пара жила раздельно уже с октября (до декабря, когда произошло преступление). Дядя преступника в студии у Малахова сказал, что лично посоветовал разъехаться после самого первого эпизода насилия (прочитав подозрительное сообщение от другого мужчины среди ночи ревнивый муж стал бить жену). По всей видимости парень последовал совету дяди, а может быть и жена была непреклонна, но пара действительно разъехалась и жена подала на развод. Они жили отдельно, но по разрешению жены бывший муж помогал отвозить детей в детский сад. По разрешению жены или даже по ее просьбе. Женщинам с детьми нужна помощь бывших мужей и увидеть в каждом вспыльчивом муже будущего маньяка способен только параноик (так думают многие люди). То есть жена сама разрешила мужу отвезти вместе с ней детей в детский сад, а потом согласилась поехать с ним поговорить. Он привез ее в лес и "поговорил" при помощи топора. Как мог ее защитить закон о домашнем насилии? Да, в общем, никак. Чтобы закон защищал, им надо пользоваться, а здесь женщина общалась с бывшим (почти) мужем по собственному желанию и ее сложно в этом упрекнуть. Одной с двумя маленькими детьми справляться сложно.

Все подобные этому, страшные случаи, о которых мне известно, развивались примерно по одной схеме.

Мужчина (с неустойчивой психикой, со слиянием границ, с упавшей короной) чувствовал себя оскорбленным изменой (реальной или воображаемой) жены, сначала качался от унижений до агрессии (агрессия от качелей нарастает), и после какого-то акта его агрессии жена принимала решение (справедливое, верное) подать на развод. Мужчина чувствовал себя побежденным и раздавленным, лишенным в одночасье всего, что он считал своим, его мучила мысль, что он не сможет подойти к собственным детям или сможет только по благоволению жены, что он должен отдавать деньги жене, которая будет использовать их по своему разумению, в общем его мучила мысль о его полном бесправии, о том, что закон никак не может его защитить, наоборот унижает. А раз так, зачем уважать такой закон?

Существует мнение, что потенциальный насильник не нуждается в психологической помощи, а вот потенциальная жертва - да. На самом деле пока жертва потенциальна, она чаще всего не ищет психологической помощи. А вот потенциальный насильник испытывает потребность в поддержке и многих случаев супружеских преступлений можно было бы избежать, если бы потенциальный насильник получил помощь. Так как люди часто знают только одну форму "помощи" - поддакивание из внешнего локуса и поглаживание короны "ты лучший, а все дураки", им трудно представить, зачем это - поддерживать потенциального насильника. Он и так ведь урод.

Но помощь - это не оханье и не кудахтанье. Такая "помощь" не помогает никому, включая самого кудахтающего.

Эффективная помощь - та, которая возвращает человеку равновесие и помогает ему разделить границы с обидчиком, нащупать опору в себе. После этого он может взглянуть на ситуацию не как на унижение, за которое он обязан отомстить, а как на жизненное обстоятельство, в котором он должен действовать красиво и благородно, что позволит ему восстановить самооценку, чувство достоинства и нормальное самочувствие.

Жертвам тоже необходима психологическая помощь, но обычно она нужна тем жертвам, которые хотят, но не могут решиться на разрыв отношений с насильником, или тем жертвам, которые ушли и подвергаются преследованиям. Вот здесь жертва насилия должна иметь возможность обратиться в психологическую и юридическую службу, где ей помогут выработать стратегию наилучшей самозащиты, в том числе помогут составить заявление в полицию и в суд.

Но точно так же нужна помощь тем, кто испытывает желание насилия над человеком, особенно над близким.

В принципе, всем, кто испытывает желание совершить насилие, уже необходима помощь. Они в неадекватном состоянии, остром состоянии и они опасны для себя и окружающих.

Неправда, что такие люди не ищут помощи. Они не могут ее найти, не знают, где искать, это верно. Чаще всего они ищут помощи в "самом себе", боясь, что любая их откровенность третьим лицам лишь увеличит степень унижения, они пытаются справиться самостоятельно, но не могут. Многие могут, кстати, иначе преступлений было бы куда больше. Самостоятельно справляются или с помощью близких друзей. Но те, кто совершили преступление из чувства мести, пытались справиться, но не смогли. А те, кто совершили насилие в аффекте, думали, что справились, но всего лишь подавили эмоции, и те их неожиданно накрыли с головой.

Когда разгневанная очередным преступлением общественность представляет себе домашнего насильника, она представляет наглого, сытого, брутального и самодовольного типа, который лениво лупит жену ради удовольствия и самоутверждения. Если такого типа с помощью закона нагнуть пониже и припугнуть, он трусливо съежится и будет вести себя паинькой. Такой тип да, может быть. Но таких самодовольных и расслабленных насильников не так много. Агрессия такого типа как у мужика с топором воспринимается самим насильником как акт самозащиты, как защита своей чести. Вот отвешивать подзатыльники и пинки жене может и расслабленный тип, а бежать с топором в лес, а потом сдаваться десяти годам тюрьмы - только выбитый из колеи. Того, кто слишком нагл и самоуверен, действительно можно приструнить, а выбитого из колеи нужно вернуть в колею. В колее он рассудит, что изменившая жена не стоит десяти лет его свободы и вечной репутации маньяка, и пусть она лучше выполняет свой материнский долг по отношению к его детям, чем пострадают все. Это логично и очевидно для человека в адекватном состоянии рассудка, но это кажется вторичным, если человек чувствует себя растоптанным и считает, что жизнь в таком качестве для него невозможна.

У меня был опыт работы с группой мужчин, которые пытались сохранить семью, но не могли контролировать свою агрессию. То есть желание сохранить семью у них было, согласие жен было, но было и понимание, что еще одно рукоприкладство и развод неизбежен. Могу свидетельствовать, что навык разделения границ обеспечивает и самоконтроль, тогда как в слиянии границ никакой контроль над агрессией невозможен и запугиванием он не восстанавливается. Изредка испуг приводит к экстренному возвращению самоконтроля, но ненадолго, если слияние границ сохраняется.

До этого и после я много работала с женщинами, жертвами насилия, которые циклично возвращались к насильникам и насилие продолжалось. Страх перед возможной местью - действительно частый мотив женщин для примирения с насильником. Уж лучше как-то все загладить, помириться и успокоить его, чем враждовать и бояться, что он нападет из-за угла. Нападение из-за угла мужчины, к которому отказались вернуться и который показал себя как вспыльчивый и самолюбивый тип, действительно вполне вероятно. Женщины возвращаются из страха, вытесняют страх установкой "он просит прощения, значит все будет хорошо" и дальше насилие повторяется. В этих случаях важно объяснять, что близость с насильником - всегда более опасна, чем дистанция. Дистанция не полностью безопасна, требует мер защиты, но вблизи опасность многократно возрастает! Нельзя не только жить вместе с тем, кто угрожал, нельзя соглашаться на разговоры тет-а-тет, нельзя садиться в его машину. В случаях, когда женщина хочет уйти, но боится, мог бы помочь закон, запрещающий насильнику приближаться ("охранный ордер"). Это бы вселяло в женщин уверенность в защите.

Не менее частый мотив застревания жертв - страх перед любым изменением жизни. Женщины, планомерно подвергавшиеся насилию, это особенный тип. Я не люблю выражение "выученная беспомощность", поскольку это нечто иное, чем просто "выученность", это почти полное изменение личности. Ресурсов нормальных нет, самоуважение на нуле, корона Спасательницы закрывает небо, слияние границ с насильником полное, женщина плохо различает, где он, а где она. Это не просто выученность, это особый человек. Такого человека можно вернуть в нормальное состояние, когда он оторвется, восстановит и разовьет свои опоры. Тогда он будет чувствовать себя иначе и испытывать другие желания. Но в состоянии жертвы он очень слаб и не может нащупать локус контроля внутри. Поэтому менять жизнь для него еще страшней, чем умереть, это всегда следует учитывать, рассуждая о "сама виновата". Ответственность за будущее жертве надо постараться взять на себя, а мысли о вине за прошлое выкинуть.

Вернусь к насильникам. Работа с насильниками не менее важна, чем с жертвами, а возможно и более важна, так как именно они являются активным звеном (даже если их провоцируют, все равно, это они насильники). Эта работа не только не менее важна, но и более эффективна при правильном подходе. Насильник или человек планирующий насилие (жалующийся на возникающие импульсы избить, убить жену или соперника) находится в расшатанном состоянии, но стоит немного снизить накал его эмоций и помочь разделить границы, он легче, чем жертва, нащупывает внутренние опоры и приходит в себя. То есть чтобы жертву, находящуюся в состоянии насилия несколько лет, вытащить из круга, требуется невероятно сложная работа или везение (удачная смена внешних обстоятельств), то с потенциальным насильником, ищущим (это ключевое) помощь, иногда достаточно нескольких сеансов, чтобы он справился с желанием мести и нащупал в себе внутренние опоры для разделения границ (и сказал сакраментальное "да пусть живет, как хочет").

Желание убить изменницу знакомо многим мужчинам (и женщинам - изменника), которые переживали предательство. Многие говорят, что нет связи между импульсивным желанием и осуществлением плана. Все-таки связь есть. Разница в том, что в первом случае человек быстро возвращает себе контроль, а во втором выращивает импульсивное желание до навязчивого, которое захватывает над ним власть, заболевает идеей мести, не чувствует свою целостность без осуществленной мести. Человеку кажется, что отказавшись от мести, он предаст себя, потеряет себя и дальше его жизнь превратится в сплошное переживание унижений. Обидчик будет счастлив и будет непрерывно демонстрировать ему свое превосходство, а он будет вынужден страдать. Вот что происходит в душе того, кто думает о мести или планирует месть.

Идея мести может превратиться в манию, и очень важно, чтобы человек, который испытывает сомнения на этапе формирования импульсов насилия в сознательное желание расправы, мог обратиться со своими сомнениями к специалисту. Бесплатно! (Платить такому специалисту должны организации, не надо набирать волонтеров и искать другой халявы, это не та ситуация) В любой момент. Анонимно. Возможно по телефону доверия. Возможно лично. Возможно в группе. Но выслушивать такой человек должен не проповеди о доброте, а практические рекомендации, как справиться с желанием убить предавшего. То есть если снять белое пальто, окажется, что с желанием убить можно работать, не падая в обморок. И работать с желанием убить куда гуманней, чем закрывать глаза и уши. Это помогает остановить тех, кто испытывает импульсы насилия, вернуть их в такое нормальное состояние, в котором эта мысль покажется им дикой и даже неправдоподобной. Неужели я мог всерьез об этом думать?

И жертва, которой угрожают, могла бы обратиться в такую службу, из которой угрожающему могло бы поступить предложение обсудить острую проблему с психологом и юристом (юристы, например, могли бы помогать отцам защищать свои родительские права, что снижало бы их гнев от развода).

Обратите внимание, речь идет не просто о снятии аффекта или лечении приступа психоза. Стабильное желание убить (или искалечить предателя) - это отнюдь не аффект. С точки зрения поля это такое состояние, в котором в центре оказывается растущая фигура предателя, а все поле заполнено только унижением и позором, все остальные дела и другие эмоции несущественны. Если человека вывести из этого состояния, помочь разделить границы с предателем и осознать себя как отдельное существо, независимое, имеющее огромное количество возможностей для самореализации, фигура предателя станет маленькой, отойдет на задний план и окажется, что его поступок не определяет самооценку, не заполняет всю жизнь, не показывает ее дальнейшее течение.

Многие понимают, что фигура насильника для жертвы, которая остается с ним рядом и подчиняется, огромна. Но многие не понимают, что фигура обидчицы, которую преследует насильник, тоже огромна. Велика и враждебна. Никто не хотел бы выходить из правового поля, подвергать себя риску стать преступником, тратить жизнь на преследование обидчика, если бы умел делить границы и уменьшать фигуру обидчика.

Мужчина, которому изменила жена, должен осознать, что она - отдельная личность, НЕ ОН, не его часть, и ее поступок не может определять его самооценку. Жена могла изменить не в силу того, что муж - "лох", в силу своих личных особенностей, вкусов или в силу того, что их пути с мужем разошлись. Это неприятно, но так бывает, и бывает даже с самыми лучшими и достойными из мужчин. Жена не определяет вашу ценность, мужчины! Даже самая любимая жена, в которую вы вложили всю свою "душу" и все свои деньги. Даже та, с которой у вас общие дети. Дети вырастут и уже в подростковом возрасте вы можете стать для них важней, чем мать, и проводить с ними больше времени.

Надо быть готовыми к тому, что поступки и желания жены вы не можете контролировать, но вы можете быстро среагировать на ее неуважение. Быстро среагировать - это моментально увеличить дистанцию. Если надо, уйти. Вы должны точно знать, что ПРАВО НА ВАШУ ЛЮБОВЬ - дорого (!) стоит, вы должны иметь самоуважение, чтобы ценить это право, и если женщина демонстрирует явное неуважение (изменяет, оскорбляет, бросает вас), лишите ее этого права, лишите своей любви, и это будет самое красивое наказание. И самое эффективное в конечном итоге.

Я никогда еще не видела, чтобы мужчина быстро и спокойно лишил изменившую (или иначе оскорбившую его) женщину своей близости, а она бы не пожалела об этом, не раскаялась и не преследовала его с уговорами. Если это сделать в границах и красиво, а до этого достаточно вкладываться в отношения, раскаяние ее неминуемо. А вот те, кто планируют месть в жажде ее раскаяния, оказываются более унижены, а иногда даже за решеткой. И если женщина раскаивается в чем-то, то не в измене, а в том, что связалась с вами когда-то, подпустила вас близко, а не обошла стороной.

Вот это стоит объяснять себе, если возникает желание мести за измену. Это нужно объяснять своим друзьям (или подругам, женщины тоже иногда планируют месть, репутационную или физическую) которые с вами поделились таким желанием. Этим должны заниматься специалисты-психологи, если такие службы (куда может обратиться человек в состоянии гнева и ненависти) будут созданы. Правда организации таких служб - дело сложное.