страница 7
1932
Дирекция Большого театра приняла меня благосклонно. По наивности я думала, что это справедливая дань моему вокальному и актёрскому мастерству. Так или иначе моя сокровенная мечта сбылась. Я - солистка первого оперного театра страны, на сцене которого творили непревзойдённые мастера Шаляпин, Собинов, Нежданова...
Утром 7 ноября состоялось торжественное собрание, посвящённое Октябрьской революции. Вечером шла "Псковитянка" Римского-Корсакова. В правительственной ложе Сталин оживлённо переговаривался с собеседниками. Вечером 8-го я должна была принять участие в традиционном праздничном концерте в Кремле. В шесть часов вечера мне сообщили, что концерт отменён. Потом стало известно, что в тот день "скоропостижно" умерла Надежда Аллилуева, жена Сталина, которая когда-то работала в секретариате Ленина.
Меня, как всякую женщину, интересовало, какая была жена у вождя. Умная, красивая, интересная, образованная, энергичная, любила ли она искусство, музыку, живопись, литературу, балет? Или она обыкновенная законсервированная партийная дама - синий чулок?
Мы, артисты, часто задавали себе вопрос: почему руководители Коммунистической партии и Советского правительства на официальные приёмы и спектакли приходят без жён?
В очередной раз Сталина я мельком увидела на премьере "Тщетная предосторожность". В конце декабря он приехал послушать "Демона".
В новогоднюю ночь я пела в Кремле. После концерта артистов пригласили на праздничный ужин. Меня посадили рядом со Сталиным и Ворошиловым. Кавалеры не давали скучать. Сталин ел мало и почти не пил. На
страница 8
меня он смотрел восхищёнными глазами. Вечер закончился в полночь.
Дома в кармане шубки я обнаружила записку: "Около манежа Вас будет ждать машина. Шофёр доставит Вас на место. Записку сохраните". Почерк незнакомый. Подписи нет. Ощутила жуткий страх. Посоветоваться не с кем, время позднее. На улице холодная, зимняя вьюжная ночь. Сопоставила отдельные факты. Вспомнила, как Сталин смотрел на меня во время первой встречи в ложе Большого театра. Почему в этот новогодний вечер я оказалась рядом с ним за столом? Стала отгонять навязчивую мысль, что он просто влюбился. Взяла себя в руки. В конце концов, красивые женщины созданы для того, чтобы нравиться мужчинам. Во все века об этом писали мудрецы, философы, поэты, драматурги...

У ворот Кремля ко мне подошёл человек средних лет. Он вежливо поздоровался, испытующе взглянул на меня, затем сказал:
- Вас ожидает автомобиль, в машине согреетесь, на улице нынче зябко, тридцать два градуса мороза.
Высокий, худой незнакомец проводил меня до машины, предупредительно открыл дверцу, помог сесть.
Заревел мотор, машина набирала скорость. Появились очертания Киевского вокзала, старые домики Дорогомиловской заставы. Мы подъехали к глухому забору. Шофёр просигналил. Из караульного помещения вышли военные и штатские.
- У вас, дамочка, какие документы имеются? - спросил дядя исполинского роста, по-видимому, старший. Предъявила паспорт и удостоверение личности. Ворота автоматически открылись. Показался красивый особняк, похожий на старинную усадьбу конца XVIII века. Молчаливая женщина провела меня в уютную гостиную. Раскрасневшаяся с мороза, я прямо в шубе плюхнулась на диван.
- А, вы уже здесь, В.А.? - услыхала я знакомый, нерусский гортанный говор Сталина.
- Да, Иосиф Виссарионович, мы только что приехали.
- Сейчас распорядимся, чтобы вас раздели.
Женщина взяла шубу, муфту, шапочку, перчатки. Взгляд её больших серых глаз ничего не выражал.
Страница 9
- Вы, наверное, проголодались_ мягко проговорил Сталин. - Пойдёмте в столовую. Там, кажется, для нас накрыли стол. В нашем доме не надо стесняться....

Как приятно ступать по мягкому, пушистому ковру! На небольшом столе ажурная белоснежная скатерть. Два прибора, изысканная посуда. Вилки, ножи, ложки из старого добротного серебра.
Нас угощает приветливая, немолодая русская женщина. Таких деликатесов не имел даже избалованный буфет Большого театра. При виде яств ощутила волчий аппетит. С наслаждением пила ароматные вина столетней давности. Не верилось, что в первый день января я ем свежие огурцы, редис, помидоры, груши, яблоки. Немного обалдела. Увидев моё смятение, Сталин тихо сказал:
- Вам из наших скромных запасов приготовят вино, икру, рыбу, сладости, овощи, фрукты.
- Большое спасибо, И.В.! Время теперь позднее, порас собираться домой, да и вы, наверное, устали?
- В.А., нам нужно серьёзно поговорить. Если не возражаете, пройдёмте в другую комнату, нам там никто не будет мешать.
Понять Сталина трудно: акцент ужасный. Переспрашивать не решилась. После крепкого горячего кофе, вкуснейшего грога стало совсем хорошо. Боязнь и растерянность улетучились. Я пошла за ним. Оказалось, что И.В. ростом ниже меня. Мы вошли в комнату, где стояла большая низкая кушетка. Сталин попросил разрешения снять френч. На плечи он накинул восточный халат, сел рядом, спросил:
- Можно потушить свет? В темноте легче разговаривать. Хочется побеседовать с вами по душам.
Не дождавшись ответа, он погасил свет. Я очутилась в темноте. И.В. меня обнял. Я смолчала. Он умело расстегнул кофточку. Сердце моё затрепетало.
- Товарищ Сталин! Иосиф Виссарионович, родненький, не надо, я боюсь! Пустите меня домой!..
На мой жалкий лепет он не обратил внимания, только в темноте загорелись ярким пламенем его звериные глаза. Я ещё раз попыталась вырваться из его цепких объятий, но всё было напрасно. Путь к отступлению был отрезан. Сталин продолжал меня целовать, ласкать, его щетинистые усы кололи лицо, подбородок, впивались в глаза...

страница 10
Утром привела себя в порядок, перекусила. Чисто выбритый, надушенный Сталин спросил:
- В.А., как вы себя чувствуете?
Я промолчала. Он попросил вернуть записку и тут же порвал её на мелкие клочки.
- В.А., вы получили квартиру?
- Нет, И.В. Живу в театральном общежитии, собираюсь снять комнату в общей квартире.
Сталин улыбнулся:
- Надеюсь, вы умеете молчать и не станете распространяться относительно того, как мы вместе провели новогоднюю ночь?
- Конечно, товарищ Сталин!
- Можете называть меня по имени-отчеству.
Во время прощания его серо-коричневые глаза с налётом желтизны снова вспыхнули...
Мороз вернул силы. Сгибаясь под тяжестью сталинских даров, шофёр внёс в мою комнату коробки с продуктами...
***
- Скажите откровенно, - спросила В.А. после того, как я записал в свой блокнот несколько эпизодов, - вас не очень шокирует то, что я говорю?
- Любое начало трудно, но если мы решили пойти на такой шаг, то как бы нам ни было тяжело, надо продолжить и закончить взятую на себя миссию.
- Будьте очень осторожны, - предупредила меня Вера Александровна, - записи свои никому не показывайте и ни с кем на эту тему не говорите. Печатайте без дат, на папиросной бумаге в одном экземпляре и лучше всего через один интервал. Я об этом говорю, потому что достаточно хорошо осведомлена о силе и могуществе органов государственной безопасности. Вы должны знать, что мы рискуем в одинаковой мере. Если со мной что-нибудь случится, я вынуждена буду всё отрицать, вы должны войти в моё положение...

1933
Меня вызвали в дирекцию Большого театра, там познакомили с руководящим товарищем из Московского Совета. Он попросил зайти к нему через неделю. В тот же день получила ордер на трёхкомнатную отдельную
страница 11
квартиру. В скором времени привезли модную мебель, установили телефон.
Я на каждом шагу чувствовала его внимание, понимала, что он не отстанет до тех пор, пока не найдёт лучшей замены. Устраивала ли меня такая перспектива? Сталину было 54 года, мне - 28. Разница огромная! Но могла ли я воспротивиться и восстать против его притязаний? Он был хозяином положения. В любую минуту по его прихоти могла наступить творческая и физическая смерть.
Прошёл месяц. За это время он ни разу не появился в театре. В последнюю субботу, когда выходила из служебного подъезда, ко мне подошёл шофёр Василий Петрович.
- Если, В.А., вам надобно домой, можем отвезти и немного подождать.
Понравилась мне предупредительность шофёра. Дома сняла грим, переоделась: я знала, что Сталин не любит декольтированные платья. ради него надела туфли на низких каблуках.
Василий Петрович попросил меня сесть на заднее сиденье. Обратила внимание, что тёмные занавески были задёрнуты. Снова знакомая дача. Кругом стоит патриархальная тишина. Прислуживающие дядьки-роботы с бесцветными глазами помогли раздеться. Не заметила, как появился Сталин...

- Нам сказали, что вы, товарищ Давыдова, получили замечательную трёхкомнатную квартиру.
- Огромное вам спасибо! Квартира действительно чудесная. И.В., я очень вас прошу, называйте меня тоже по имени-отчеству.
Сталин побагровел:
- Запомните, Вера Александровна, нас нельзя перебивать и тем более учить, перечить, указывать. Мы достаточно хорошо знаем, как и с кем надо говорить.
Глаза его наливались злобой. Я была не рада, что так опрометчиво его перебила. Сталин, разозлившись, ушёл, хлопнув дверью. Я остолбенела, не понимая и не зная, что мне делать, как дальше себя вести.
Через час всесильно-вельможный кавалер, готовый выполнить любую женскую прихоть, вошёл в гостиную.
- Кушать хотите? - спросил он просто.
- Спасибо, я сыта, поужинала в театре. С удовольствием выпью чашечку кофе.

страница 12
В спальне он проговорил, дымя трубкой:
- Хочу увидеть тебя голую при свете, не надо стесняться. Ты обязана мне во всём помогать. - Сталин аккуратно сложил своё бельё. - Ну, что вы сидите, как истукан! Мы зря теряем драгоценное время.
- И.В., родной, разве с женщинами так разговариваю?
Сталин потушил свет, потом хрипло позвал. Я пошла на голос в кромешную тьму...

Он принёс очищенные апельсины, груши, напитки, орешки, миндаль, вино, шоколад. Я ни к чему не притронулась. Вытянув ноги, отдыхала.
- Верочка, когда находитесь в гостях, не следует обижать хозяина, тем более кавказца.
Случайно на ночном столике увидела книгу профессора Фореля "Половой вопрос".
- Можете взять, - вяло проговорил И.В., - книга поучительная. Это наш подарок.
Я ни о чём его не спрашивала, знала, что придёт время, когда он сам захочет рассказать о самом личном и сокровенном.
И.В. заснул. Мне тоже удалось задремать. Разбудило ласковое прикосновение его рук.
- На пути нашем не будет остановок и привалов, - сказал он, - мы идём дальше. Ты красивая, возбуждаешь, горячишь кавказскую кровь. Мне трудно сдерживать себя...
Утром он тихо встал. Ушёл, не попрощавшись. Экономка-домоправительница ласково проговорила:
- В.А., вы очень хорошо сделали, что к нам приехали. Мы всегда рады людям. Я вот для вас завтрак приготовила: салатик, бифштексик из вырезки, картошечку поджарила, какао сварила. Всё свеженькое, откушайте, не обессудьте, а то И.В. обидятся, подумают, что вы нашими харчами пренебрегаете.
Я с аппетитом поела. Молчаливая женщина принесла одежду. У старухи глаза чёрные на выкате, нос широченный, губы тонкой змейкой, зубы стиснуты - вот ударит!
***

В воскресный день день я собиралась пойти в Третьяковскую галерею, где очень давно не была, но позвонил товарищ моей юности, ленинградский кинорежиссёр
страница 13
Евгений Червяков. Мы провели вместе целый день. Гуляли в Сокольническом парке, вечером посидели в ресторане, ужинать поехали ко мне.
Василий Петрович предупредил по телефону, что во вторник я должна его ждать в шесть вечера около дома.
В интонации уловила скрытую угрозу. В тот день как назло всё валилось из рук. К телефону не подходила, невпопад отвечала домработнице.
Василия Петровича ждала дома. Общаясь со Сталиным, я имела право на маленький личный каприз. Шофёр пришёл с угрюмым незнакомцем. Протягивая тяжёлую, как лопата, волосатую руку, рыжеватый представился:
- Тупырин Тарас Иванович. Товарищ Давыдова, разрешите осмотреть вашу квартирку?
Провела его в спальню, показала остальные комнаты, кухню, ванную, туалет. Он тщательно проверил электропроводку, перелистал книги, папки с нотами, долго рылся в фотографиях.
Я накрыла на стол. Ссылаясь на занятость, "гости" стали отказываться. После недолгих уговоров Тупырин и Василий Петрович с удовольствием опорожнили лафитничек с водкой, закусили селёдкой, горячим отварным картофелем, котлетами. Насытившись, Тупырин сказал:
- В.А., поскольку вы бываете у товарища Сталина, мы обязаны вас охранять.
- От кого? - спросила я удивлённо.
- От внутренних и внешних врагов. Московский Совет принял решение переселить ваших соседей по лестничной клетке в другие дома...

Я оказалась в западне. Мне предстояло находиться всё время под недремлющим оком сотрудников ГПУ. Тупырин как бы между прочим спросил:
- В.А., что вам известно о кинорежиссёре Евгении Вениаминовиче Червякове? Если не ошибаюсь, вы с ним ездили в Сокольники, затем в ресторан к цыганам, поздно вечером привели его к себе на квартиру? В гостиницу "Савой" он вернулся под самое утро.
Я крикнула:
- Кто вам дал право вмешиваться в мою личную жизнь? На каком основании я должна отчитываться перед вами в своих действиях? И вообще, кто вы такой? Я вас раньше никогда не видела!
страница 14

Ответил Василий Петрович:
- На нас не обижайтесь, мы, представители советской власти, призваны защищать интересы нашего государства.
Спорить бесполезно. Положение у них такое же незавидное, как и у меня. Возможно, они испугались, что в порыве гнева я пожалуюсь на их незаконные действия Сталину. Спокойно объяснила, что Червяков мой давний товарищ. "Гости" как будто успокоились. Мы вышли на улицу. У подъезда ожидала машина. Из-за матовых стёкол не могла разобрать, куда меня везут.
После проверки документов мы въехали в закрытый двор - глухой каменный мешок. По лестнице поднялись на второй этаж. Нас провели в огромный светлый кабинет с массивной дубовой мебелью. Ко мне подошёл человек чуть выше среднего роста. Его узкие красивые глаза пробуравили меня насквозь.
- Ну, В.А., давайте знакомиться! Моя фамилия Ягода. Я возглавляю ГПУ. Надеюсь, вам известно, какие функции выполняет эта организация?
- Где я нахожусь?
Хрипло засмеявшись, Ягода ответил:
- На Лубянке, в самом центре Москвы.
- Что вы от меня хотите?
- Прошу ответить на один вопрос, и мы отпустим вас с миром. Что вы сделали для того, чтобы заинтересовать своей персоной товарища Сталина?
- Мне кажется, что лучше всего об этом спросить И.В.
- В.А., мы хотели бы установить с вами постоянный контакт. Мы должны знать всё относительно ваших отношений с товарищем Сталиным...

- Личные отношения, даже если таковые и существуют, касаются только нас двоих.
Нахмурившись, Ягода произнёс:
- Вам виднее, товарищ Давыдова. Смотрите не поскользнитесь! В один прекрасный день дорожка, по которой пройдёте, случайно может оказаться ямой, посыпанной песком, из которой нет выхода.
Он ещё раз испытующе посмотрел на меня:
- До свидания, товарищ Давыдова - Мчедлидзе-Южная. Сегодня, к моему глубокому сожалению, вы ещё свободны!
Руки он мне не подал.
страница 15
***
Тяжко прошла бессонная ночь. Забылась в театре. Василий Петрович сообщил, что приедет в 11 часов вечера.
По моему эскизу модная портниха сшила элегантное платье. Обновка И.В. понравилась. Мы с ним вместе перекусили. Он с удовольствием нажимал на жареное мясо, которое запивал вином. Ел жадно и некрасиво. Вошла экономка:
- И.В., вас срочно просит к телефону Сергей Миронович Киров. Он звонит из Ленинграда.
Отмахнувшись, словно от назойливой мухи, Сталин сухо проговорил:
- Я занят. Свяжите его с товарищем Маленковым. После десерта И.В. предложил погулять. С наслаждением я дышала ароматом морозного лесного воздуха. Матовые лампы освещали нарядный зимний лес. Сталин вкрадчиво спросил:
- Почему, Верочка, у вас на душе неспокойно? Меня не бойтесь, я самый верный ваш друг.
Я очутилась на краю пропасти. С одной стороны подозрительный, влюблённый в меня И.В., с другой - Генрих Ягода со своим всезнающим аппаратом. Из-за сильного ветра вернулись в дом...

- В.А., вы, кажется собираетесь нам что-то рассказать? Слава Богу, мы памятью не обижены. То, что считаете для нас недозволенным, оставьте за кулисами своей души.
Коротко рассказала о встрече с Червяковым, о том, что приезжали сотрудники ГПУ Тупырин и Василий Петрович, что на Лубянке со мной недозволенным тоном "беседовал" Ягода и что он мне угрожал. На рябом лице Сталина выступила испарина. Он вспылил:
- Сволочи, мерзавцы! Придётся этих б....й кастрировать! Ягода нас ещё узнает! - После столь неблагозвучной тирады он спросил: - Кинорежиссёр Евгений Червяков ваш любовник? Вы с ним спали?
- Товарищ Сталин, клянусь жизнью, что нет! - выпалила я. - Он товарищ моей юности.
- В.А., я не ревнивый человек, но вас прошу быть как можно осторожнее. Старайтесь себя и тем более меня не компрометировать.
После короткого отдыха Сталин мягко сказал:
страница 16
Когда кипит кровь, ей надо дать возможность остыть, а потом найти для неё благоприятный выход...
Рассмотрела его как следует: роста маленького, тело на редкость некрасивое, костлявое, ключицы выпирают, позвонки выделяются, туловище узкое и короткое, а руки и ноги чрезмерно длинные. Правая рука длиннее левой.
И.В. крикнул:
- Когда тебе хочется, ты умеешь ласкать! Вам, артистам, особенно балеринам и певицам, верить нельзя. Правду у вас всё равно не узнаешь.
Неожиданно он спросил:
- Где собираетесь летом отдыхать? В Крыму или на Кавказе?
- Я об этом ещё не думала.
Завтракала одна. Прислуживала экономка с добрыми глазами. В машине Василий Петрович радостно сообщил:
- Получил ордер на квартиру, теперь мы соседи.
Не слушая его, проговорила сквозь зубы:
- Мне абсолютно безразлично, где вы будете жить...

В театре приступила к репетициям оперы Мусоргского "Хованщина". В работу мне дали партию Марфы. Сердцем чувствовала, что Сталин непременно придёт на этот спектакль и что ему будет приятно, если я окажусь на высоте. На премьеру пришла вся театрально-литературная Москва. За пять минут до начала спектакля в правительственную ложу вошёл Сталин.
После второго акта капельдинеры поднесли мне корзину зимних тюльпанов и гиацинтов. Эти цветы всегда вызывают печаль. Возможно что я, как всякая женщина, склонна к излишней сентиментальности.
За кулисы пришёл импозантный, гордо-величественный кумир театральной Москвы Константин Сергеевич Станиславский.
- Дорогая и несравненная Вера Александровна! - сказа он. - Если вы когда-нибудь захотите перейти на драматическую сцену, помните, что двери нашего Московского Художественного театра для вас всегда открыты. В доказательство моих слов позвольте преподнести вам корзину цветов и постоянный именной пропуск,
страница 17
подписанный директором театра Василием Ивановичем Немировичем-Данченко.
В эти минуты я была самая счастливая.
Артисты Художественного театра пригласили "на капустник". Было смешно, весело, просто. Драматические актёры исполняли цыганские романсы, оперные басы нараспев, речитативом читали стихотворения Саши Чёрного, Есенина, Гумилёва. Артисты эстрады разыгрывали сцены из трагедий Шекспира, Софокла, Шиллера. Великие "старухи" Малого театра пели шуточные частушки, которые специально сочинили для этого вечера.
Братья Иван Москвин и Михаил Тарханов на извозчике отвезли меня домой. Михаилу Михайловичу Тарханову нужно было сойти раньше, но он медлил, хотел, чтобы первым этот шаг сделал Москвин. Обнимая меня, Иван Михайлович ласково проговорил:
- Верочка, вы царственная женщина. Знайте, что за вами всегда будут охотиться самые породистые мужики, отцы государства! Простите за столь нелестное сравнение, но они любят породистых лошадей, породистых собак и породистых женщин!...

Мудрейший из мудрых, артист Художественного театра Иван Москвин попал в самую точку. Галантно поцеловав ручку, он серьёзно спросил:
- Веровка, как вы относитесь к драматическим артистам среднего и полусреднего возраста?
Я поцеловала Москвина в лобик, тогда ко мне подошёл обиженный , надувшийся Тарханов. Пришлось его тоже поцеловать...
Ночной покой прорезал телефонный звонок. Сонная, спросила, кто говорит. Сухой бесстрастный голос ответил: "Соединяем вас с товарищем Сталиным!" Вмиг сон улетучился. В трубке забулькал знакомый голос: "Вы молодец, товарищ Давыдова! Вчера мы впервые слушали "Хованщину". Ваша игра нам очень понравилась". По инерции выпалила: "Спасибо товарищ Сталин! Зачем же так казённо?" Смутившись, замолчала. И.В. сказал: "Мы должны увидеться с вами во вторник".
***
Нарочный из Художественного принёс пакет. В руках я держала книгу Станиславского "Моя жизнь в искусстве" с дарственной надписью"Многоуважаемой Вере Александровне Давыдовой за доставленное наслаждение.
страница 18

Спасибо Вам за удивительно-вдохновенную Марфу. С нежностью, Ваш Константин Станиславский".
В тот же день отправила ему благодарственную телеграмму.
Из Ленинграда позвонил Евгений Червяков, сказал, что директор киностудии предложил ему подать заявление об уходе. Посоветовала этого не делать...

После вечерней репетиции ко мне подошёл солист нашего театра Пантелеймон Норцов. В буфете за чашкой кофе он сказал:
- Верочка, почему вы такая замкнутая? Вечно куда-то торопитесь? Во вторник в театре выходной, разрешите увезти вас в лес?
Мне очень хотелось принять заманчивое предложение. Но что я могла сделать? С того самого дня, как был переступлен роковой порог Большого театра, я навсегда перестала себе принадлежать.
- К сожалению, вторник уже занят, приглашена к знакомым на свадьбу.
Норцов не унимался:
- Тогда встретимся в четверг, я возьму билеты в кино на последний сеанс. Хорошо? Договорились?
Днём во вторник зашёл Василий Петрович.
- В.А., позвольте с вами поговорить, - начал он неуверенно. Потом закашлялся, попросил стакан чаю. Я насторожённо приготовилась слушать.
- Есть к вам личная просьба, только вот не знаем, как её высказать, как изложить, чтобы было покороче.
Я внимательно посмотрела на моего сопровождающего, о котором фактически ничего не знала. Напротив меня сидел большой, сильный, мужественный человек. Надменное, суровое лицо с жёсткими, резкими чертами как будто было высечено из тёмного камня. Высокий, с медным отливом лоб, чёрные блестящие глаза, покрытые густыми хлопьями мохнатых ресниц. Подбородок тяжёлый, властный, белые крупные зубы украшали лицо.
"Семья наша из-под Ростова, - начал свой рассказ Василий Петрович. - Вчера от брата письмецо получили. Отца с матерью из родных мест изгоняют. Новое местожительство им определили на Енисее, в дремучем Красноярском крае. Век за вас молиться будем, в долгу не останемся, если что, то и деньгами маленько можем подсобить. Поговорите с товарищем Иосифом Виссарионовичем
страница 19
Сталиным, ведь у них вся власть в руках, они всё могут. По секрету скажу, только не выдайте нас, фамилия-то наша будет Моховы, а имя у меня совсем другое, зовут нас по паспорту Фёдор Иванович. А "Василий Петрович" - нечто вроде клички, псевдонимом таким нарекли. За вами, В.А., в Большом театре неукоснительно следят, по три раза на день персонально докладывают большому начальству на Лубянке. Людишки наши везде имеются"....

Василий Иванович спохватился, взглянул на часы, надо было ехать. Сталин опозданий не прощал. В блокнот я записала фамилию, имена и отчества родителей Василия Петровича Мохова.
Мартовский воздух пьянил. Приближалась весна. Когда выехали на Дорогомиловскую заставу, промелькнули вереницы людей, сутками простаивающих в очередях за керосином, хлебом, спичками, мясом, солью.
Едва сдерживая радость, Сталин пошёл навстречу. Он был в элегантном шерстяном костюме.
В доме было полно гостей: Киров, Ворошилов, Орджоникидзе, Микоян, Будённый, Молотов. Поскольку я была единственная женщина, все наперебой старались меня угостить чем-нибудь вкусным...

Серго Орджоникидзе темпераментно рассказывал скабрезные анекдоты, Ворошилов с Будённым пели русские народные песни, а под конец затянули "Интернационал" , который всем давно уже успел надоесть. Микоян говорил о торговых сделках , просил у И.В. разрешения открыть новые отделения и магазины "Торгсина". Киров молча наблюдал за присутствующими. Когда принесли шампанское со льдом, Микоян произнёс тост:
- За великого и непобедимого, дорогого и любимого Иосифа Виссарионовича Сталина!
Все стоя выпили. Повернувшись вполоборота к Микояну, Сталин громко сказал:
- Ты, Анастас Иванович, самый хитрый из всех наркомов, хотя у нас имеется ещё один хитрожопый - товарищ Серго, а за ним следует товарищ Енукидзе.
Гости заржали и с ними в унисон товарищи Микоян и Орджоникидзе. И.В., смеясь, продолжил свою "глубокую" мысль:
- Где пройдёт Микоян, там нечего делать грузинам, там пасуют армяне, а евреи с азербайджанцами, как всегда, остаются в дураках...
страница 20
В полночь наркомы разъехались. Мы вышли в сад. Начиналась метель, мне не хотелось возвращаться в помещение. И.В. зло проговорил:
- Гулять, товарищ Давыдова, надо в Сокольниках с товарищами Червяковыми, Вошкиными, Пчёлкиными...
Так я случайно узнала ещё одну черту его характера: злобность, помноженную на злопамятство, а чуть позже, - мстительность и неверие. Одно дополняло другое. Смущённо сказала:
- И.В., разрешите сказать вам что-то очень важное, касающееся нас обоих?
- Какие у тебя могут быть вопросы? Мысли надо уметь излагать коротко.
Рассказала о просьбе Василия Петровича и про ленинградский звонок кинорежиссёра Червякова.
- Хорошо, разберёмся, виновных призовём к порядку. В.А., почему вы всё время вмешиваетесь в государственные дела? - От его резких слов покраснела.
- И.В., я боюсь забеременеть.
- Детей, товарищ Давыдова, нам больше не нужно. Хорошего понемножку. От них всё равно нет толку, после пятнадцати лет им родители не нужны. Говорят, аборты болезненны? Посоветуемся с народным комиссаром здравоохранения, с профессорами-специалистами, посмотрим, что они скажут. Если надо будет, отправим вас на консультацию, постараемся достать необходимые лекарства....

После того, как вернулись домой, так же запальчиво и резко сказал:
- Искусственность нам не нужна. Вы не кобыла и не подзаборная девка, а если наши слова оскорбительны для вашего самолюбия, пойдите в сортир и там поплачьте.
От обиды я заревела. Минут через десять Сталин смягчился:
- Верочка, я боюсь твоей власти! Мне хорошо с тобой! Ты колдунья! Ты настоящая женщина! Чародейка! Скажу откровенно, до тебя у меня были обыкновенные бабы-тёлки, но только не женщины.
На "комплимент" ответила поцелуем. Сталин оживлённо проговорил:
- Слияние сердец самое великое таинство на земле. Мы слышали, что за вами усиленно ухаживает солист Большого театра артист Норцов?
страница 21
- Он хотел со мной встретиться, пригласил в кино.
- Мне нравится, что вы говорите правду, вот если бы солгали...- После длительной паузы:
- В кино, конечно, следует пойти, в этом ничего плохого нет, а вот спать с ним нельзя. У вас есть муж, разводиться с ним не рекомендуем, мы собираемся его перевести в Москву, чтобы вам было веселее. До тех пор, пока мы будем общаться, вам никто не нужен. Когда у вас намечается отпуск?
- Я отдыхаю два месяца - июль и август.
- Вы в чём-нибудь нуждаетесь?
- Спасибо, у меня всё есть.
Крадущимися шажками подбежал неказистый, белобрысый, неопределённого возраста человек.
- Разрешите представиться? - отчеканил он по-военному. - Ваш новый шофёр и сопровождающий Фёдор Аристархович Кузяев.
Спросила взволнованно:
- А где Василий Петрович?
- Переведён на другую работу.
Это была реакция Сталина на мою просьбу. Он ещё раз дал почувствовать, что я в его руках ничего не значащая игрушка....

Долго не приходил сон. Тоскующее сердце не давало покоя. Оно кровоточило, трепетало, словно подстреленная бескрылая птица. Я боялась за судьбу Василия Петровича. Истерзанная этими мыслями, я опустилась на колени. Ночь была в самом разгаре, как всегда спокойная, тихая и почти безмолвная. Я молилась за Василия Петровича Мохова и его несчастных обездоленных родителей. Слёзы, не спросясь, с новой силой хлынули из моих глаз. Я оплакивала свою судьбу. Чего я достигла? Кем стала? Любовницей Сталина? Его подстилкой? А что же дальше? Что впереди? Какие горизонты меня ожидают? Кто мог ответить на этот вопрос?
Утром пришла телеграмма из Ленинграда: "Продолжаю работать. Целую. Евгений Червяков". Значит, Бог есть! Он услышал мои молитвы, он мне, крошечной людской песчинке, помог.
С Норцовым посмотрела комедию Чарли Чаплина "Золотая лихорадка". Потом зашли в кафе.
- Можно вас пригласить в гости? - шёпотом произнёс Пантелеймон Маркович. - У меня имеются
страница 22
пластинки Шаляпина, Стравинского, Вертинского, Лещенко, Карузо.
- Спасибо, родной, непременно у вас побываю, но только не сегодня.
Норцов помрачнел:
- В.А., я давно хотел сказать, что без вас мне будет очень трудно. Я люблю вас! В самых сокровенных мечтах я называю вас своей женой. Знаю, что у вас есть нелюбимый муж, вы одиноки и очень несчастливы, позвольте мне обогреть вашу душу?
Норцов поцеловал мою руку. На его красивых глазах показались слёзы....

- Верочка, почему вы не хотите ответить взаимностью? То, что я говорю, очень серьёзно. Не хотите жить в Москве, давайте уедем в любой другой город, где имеется оперный театр, нам везде будет хорошо. Скажите только одно слово! Прошу вас, не мучьте меня!
- Откровенностью за откровенность: мужа не люблю, но я дала обет до конца своих дней быть его женой, и на эту тему со мной больше никогда не говорите.
***
Мне предложили несколько гастрольных спектаклей в Ленинграде, Киеве, Одессе.
Ночью позвонил Сталин.
- В.А., скажите мне откровенно, что от вас хочет Норцов? - пробурчал он зло. Я удивилась его осведомлённости. - Правильно сделали, что отказались с ним сожительствовать, он вам совершенно не нужен. Не понимаю, как такой здоровенный кобель не может подыскать себе женщину? - Через секунду совершенно другим тоном, обыкновенным, миролюбивым: - В какие города собираетесь ехать на гастроли? - После моего ответа сказал: - В Управлении искусств товарищи согласились с нашим предложением - в Ленинград поедут артисты Барсова и Норцов, а вы в Одессу и Киев. Не беспокойтесь, партнёра вам подберут.
- А мне так хотелось снова побывать в Ленинграде, повидать друзей, сходить на могилы близких!
С неимоверной скоростью пролетели две недели. Концерты прошли успешно. В Москве на перроне Киевского вокзала меня встретил Кузяев.
- Сегодня, товарищ Давыдова, велено отдыхать, продукты вам завезены.
страница 23

Я наивно спросила:
- А где вы взяли ключ?
Кузяев рассмеялся6
Машину подадим завтра в два часа дня...

Как только приехала в Кунцево, Сталин грубо сказал:
- Больше вас не пущу на такой длительный срок. Пусть другие артисты едут на гастроли. Их и так развелось слишком много, больше, чем нерезанных собак. Заботясь о моём здоровьи, товарищи из секретариата подкинули молодую, полногрудую официантку. После употребления я послал её к чёртовой матери.
- И.В., зачем вы мне об этом говорите? Может быть, обойдёмся без таких подробностей?
- Верочка, как только освобождаюсь от мирских дел, начинаю думать о вас. Прошу тебя, будь только моей женщиной! Когда тебя вижу, душа горит, на части разламывается! Да, я злой, резкий, упрямый и никогда другим не стану. Тебе не следует спать с Мчедлидзе-Южным. Он на вокзалах покупает дешёвых женщин, когда-нибудь предоставим тебе возможность познакомиться с пикантными фотографиями.
- Я очень вас прошу не вспоминать о моём муже. Сталин ничего не ответил, хлопнув дверью, он вышел из комнаты...