Поиски Первоязыка в современной лингвистике
Идея восстановления протоязыка всегда волновала умы самых разных людей. Многие пытались высказать конкретные соображения на этот счет, но мало кому удавалось создать более-менее достоверную систему. Кстати, подобные поиски вели и представители профанической западной науки. Помимо классической линии лингвистики, которая ограничивается исследованием языка в уже сложившихся исторических формах, существует в современной лингвистике и другое направление (его родоначальник - итальянский ученый Тромбетти), исходящее из предположения о существовании единого протоязыка. Тромбетти доказывал это на уровне позитивистских фактов и считал, что протоязык может быть восстановлен. Его много и убедительно критиковали. Линию Тромбетти продолжили Бопп, русский ученый Потебня, советский лингвист академик Марр (которого сурово критиковал другой великий лингвист Иосиф Сталин), и особенно, выдающийся сербский ученый Иллич-Свитыч. Он создал ностратическую концепцию, которая учла критику моделей Тромбетти и Боппа. В ней Иллич-Свитыч развил тезис о том, что некогда языки восходили к четырем или к шести корням. Он выделяет: общность евразийскую (семитские, хамитские, индоевропейские, картвельские языки), языки индейцев Северной Америки, сино-тибетскую и палео-африканскую группы. Всего 4 главных метакуста.
Любопытно, что эти четыре группы соответствуют четырем сторонам света. Далекий от мистики Иллич-Свитыч пришел к этим выводам на основании вполне научного подхода, путем классического конвенционального лингвистического анализа. Эта теория была очень популярна у советских лингвистов, но ее никто не знает на Западе. Эта линия сейчас прервалась, поскольку у нас замерла вообще всякая наука. А жаль, продолжение этой линии могло бы дать колоссальные результаты... Это одно из самых перспективных направлений в лингвистике.
Индивидуальные (неудачные) попытки конструирования праязыка
В свое время, в начале 80-х, я активно пытался, подражая (как правило, неудачным) поискам предшественников, приблизиться к этому языку. Ведь необходимость его существования вытекает из геноновского представления об Изначальной Традиции! Признаться, я продвинулся недалеко. Я знаю несколько языков, в том числе, несколько древних (в зачаточном состоянии). Казавшиеся мне схожими корни, фонетические конструкции я попытался как-то систематизировать. Кстати, русский ученый Потебня подверг похожей процедуре русский язык. У меня до сих пор осталась гора материалов, посвященных этим опытам. Там есть попытки реконструировать праязык и через мистические алфавиты, и через вполне научные лингвистические теории. Все это было крайне интересно, отняло у меня много времени, но результат был, честно говоря, жалкий. Концы с концами не сходились. Нужно было знать гораздо больше, чем знал я. Какие-то модели из тех, что я пытался применять (в том числе восходящие к Агриппе Неттесгеймском), не выдержали проверки научными данными, которым можно доверять.

Открытие Германа Вирта
И вдруг все изменилось. Я столкнулся с трудами человека, практически никому не известного. Это Герман Вирт. Его никто не знает у нас, его не знают традиционалисты Запада, он - "великий неизвестный", le grand inconnu. Труды его были вывезены Советской Армией из Берлина и годами лежали в хранилище, где отсыревали и покрывались плесенью. С 1945-го года к ним никто не прикасался. Я безуспешно пытался найти труды Вирта в библиотеках нескольких европейских столиц. Лишь однажды, в подземной библиотеке-бункере Аллена де Бенуа я увидел на полке одну из книг Германа Вирта. Хозяин, правда, к нему особого внимания не проявлял, что не удивительно: там было такое количество книг, что у их владельца до Вирта просто могли не дойти руки.
Я потратил на изучение Вирта два года. Два года я не вылезал из его трудов, силясь просто хоть что-то понять. Его труды - это огромные тома, с картами. Текст не структурирован, все начинается с середины и обрывается на полуслове. Я думаю, что его толком никто не читал - для этого надо быть фанатиком. Любопытно, что Юлиус Эвола, крайне популярный в среде европейских традиционалистов, в автобиографической книге "Путь киновари" называет Вирта одним из трех своих главных учителей (наряду с Геноном и Гвидо да Джорджо). Но и после публикации этой книги никто на Вирта внимания не обратил. Такой вот странный автор... Как писал Генон, "определенные вещи охраняют сами себя". Есть предметы, лежащие посреди комнаты на самом видном месте, но мы не способны их найти. Современные оккультисты даже вывели концепцию бытовых "черных дыр", существующих повсеместно. На самом деле, все сложнее и тоньше...
Герман Вирт был. Ему Генон посвятил очень важную рецензию. Тем не менее Вирта не знают. И это при том, что любому даже самому незначительному автору, упомянутому Геноном или Эволой, в среде западных традиционалистов посвящено как минимум отдельное исследование. О Вирте в этих кругах никто не слышал...

"We are in search of the stone with runic or prerunic inscriptions"
Каково содержание идеи, послания Вирта? Он расшифровал тот самый протоязык Традиции, о котором мы говорим. Причем сделал это достоверно, без оккультистских натяжек и позитивистского скепсиса. Ни больше ни меньше. Его труд представляет собой предельное приближение к этому языку. Более достоверного метафизически, исторически, лингвистически, концептуально (как угодно) исследования языка Изначальной Традиции не делал никто. По-моему, Вирт не знал Генона - я не нашел на него ссылок в его трудах. Он читал Бала Ганандхара Тилака - известного индусского традиционалиста, и на него ссылается. Однако сам Вирт традиционалистом не был. Скорее он был идеалистом, скрупулезным ученым и немецким патриотом. И то, что он не разделял многочисленные предрассудки оккультистов, которые своей поспешностью дискредитируют серьезные исследования, лишь увеличивает значимость его трудов. Поглядев на Вирта глазами Генона, мы увидим все то, чего Генон не сказал, но что несомненно из него следует. Вирт добавляет к традиционализму Генона существеннейшую часть. А ведь даже Эвола к Генону ничего особенно не добавил... Эвола оригинален, дерзок, активен. Но это скорее эстетический и экзистенциальный компонент, привнесенный в традиционализм, собственно содержательного там немного.
То, что внес Вирт - потрясающее откровение, неожиданное, необыкновенно сложное, требующее колоссального внимания. Эта фигура настолько меняет картину современного традиционализма, что пройти мимо нее просто невозможно. Любопытно, что, хотя мы живем на отшибе традиционалистского мира, в медвежьем углу, мы приближаемся к таким важным вещам одними из первых. В свое время один загадочный автор Отто Ран написал книгу "Крестовый поход против Грааля" и выдвинул следующую гипотезу: возможно, Граалем была не чаша, а камень с определенными праруническими надписями, которые являются универсальным ключом ко всем религиозным моделям - вообще, ко всему знанию. Сам Генон пишет (если не ошибаюсь, в "Царе мира", что существует общее представление о Граале как о чаше, книге и одновременно камне. Когда Генон исследовал Кентерберийские мегалиты, он говорил, что, возможно, под Граалем следует понимать конкретный объект, покрытый знаками, и эти знаки, вероятно, представляют собой изначальные иероглифы. В некотором смысле, реконструкция Германа Вирта открывает нам нечто весьма похожее. В томах исследований немецкого ученого есть нечто от обретения Святого Грааля, Святого Грааля смыслов...

Арктида - колыбель человечества
В качестве прелюдии к изучению изначального языка у Германа Вирта выступает историко-географическая реконструкция первых веков человечества. Как позитивистский ученый он строит длинную таблицу с обезьянами, с различными видами животных, с геологическими смещениями, но можно этим пренебречь. Самое интересное начинается за 20 тыс. лет до Рождества Христова. Тут Вирт переходит на серьезный, корректный язык. Он придерживается концепции геолога Вигинера.
Современные очертания континентов появились недавно. Континенты не покоятся, не являются постоянными величинами - они скользят по шельфу, и картина земного шара некогда была совершенно иной. Когда-то существовало два континента: северный - Арктогея (Арктида) и южный - Гондвана. Что касается хронологии Вигинера, которую разделяет отчасти и Вирт, она основывается на позитивистских методах исчисления времени и экстраполяции современных физических процессов на древнейшие времена, что не вполне корректно. Тот же Генон много писал (9) об изменении по мере развертывания циклического процесса космической среды. Но не в этом суть.
Вирт утверждает, что Арктида была колыбелью человечества. Это отправная точка в модели Вирта. Он утверждает, что человек возник на Северном полюсе, то есть, человечество является сущностно полярным явлением. Отсюда нордизм как метод, как представление об особой специфике изначального языка, изначального знания, изначальной религии. Не Северной полюс в качестве отвлеченной абстрактной концепции (как горы Меру), а реальный полюс, где находился континент Арктогея, на котором некогда жили замечательные люди - гиперборейцы. Созерцая окружающий мир, они выработали протоязык, легший в основу того комплекса представлений, с которым мы имеем дело сейчас спустя много тысячелетий.
Эта модель Вирта идеально соответствует холистским представлениям Генона о полярном происхождении человечества, об изначальном золотом веке. Таким образом, формально позитивистские исследования Вирта привели его к классической для традиционализма нордической теории происхождения человечества. Но если Генон ограничивается тем, что утверждает это как факт, то Вирт делает из этого выводы колоссальной значимости. Он рассуждает так: мы не можем расшифровать древние языки, древнюю культуру, не можем составить адекватное представление о древних людях, не можем найти, скажем, какие-нибудь "допотопные" черепки просто потому, что мы не принимаем концепцию северного происхождения человечества, не принимаем во внимание, что климат на этом северном полярном континенте был не жестче, чем на юге современной Франции. Именно северный полюс и был той точкой, из которой цивилизация лучами распространялась к югу.
Приняв эту концепцию, Вирт легко объясняет несуразности палео-антропологии и древнейшей истории. Он объясняет, почему нет останков нордического человека: во-первых, форма захоронения нордических людей была другой (само качество их жизни было иным), а потом те земли, на которых они пребывали, либо сместились, либо затонули. Он проводил очень интересные исследования на отмели Доггер между Голландией и Англией - искал останки Арктиды, которые, с его точки зрения, существовали как цивилизационные центры, вплоть до исторических времен. Эти поиски дали колоссальные результаты, большая часть которых, увы, вне пределов досягаемости...

Первоиероглиф - нордический Год
Теперь непосредственно об изначальном языке. С точки зрения Вирта, главным ключом к пониманию этого языка, всех существующих языков и традиций, является год. Год и человек, год и Бог, год и природа, год и время, год и пространство, с точки зрения Вирта, являлись синонимическими понятиями. Человек есть воплощенное сгущенное время. Само по себе время есть божественное проявление.
Северный полярный цикл является высшим знанием и, соответственно, все остальное следует объяснять через календарь. Особое внимание следует обратить на природные особенности Северного полюса. Мы знаем, что там день длится не сутки, а полгода, и полгода длится ночь. Например, такое понятие, как "солнце полуночи", которое адресуется во многих мистериях Дионису, и вообще является важным элементом в некоторых сакральных теориях, в Арктиде приобретает совершенно естественный смысл. Природно-магический. Это - солнце, которое светит в полночь на Северном полюсе в дни летнего солнцестояния. Действительно, существует солнце и существует полночь. Память об этом солнце полуночи, память об изначальном пребывании наших предков, сохранялось в традиционных моделях и из поколения в поколение передавалось в виде легенд и преданий.
Существует фундаментальное отличие между суточным циклом и годовым. Мы, люди, живущие южнее полярных широт (22-го градуса северной широты), представляем себе год дробленным на сутки. Человек полярного происхождения видел год иначе. День богов был равен году людей. А значит, разница между божественным и человеческим была стерта. Не замечалась разница между тварным и не тварным, не существовало различия между субъектным и объектным, божественным и природным откровением. Природа была ликом Божества, Божество было внутренним измерением природы. Существовало своего рода "полярно-райское мировоззрение", где в центре и на периферии был дух.
Структура полярного года, года как совокупности природных явлений, характерных для северных полярных регионов, послужила Герману Вирту универсальным инструментом для интерпретации всех остальных элементов. Первые люди не были карикатурными полуфабрикатами из классических эволюционистских учебников, они видели мир не примитивно и плоско. Это было нечто совсем другое. Самые разнообразные блоки понятий, предметов, существ, ситуаций, сценариев ритуалов совершенно естественно сводились ими к некой единой парадигме. Для Вирта именно такой метод (объяснение всего через парадигму года, полярного года) и стал отправной точкой в его грандиозных исследованиях.

Модель Первокалендаря
Это базовая модель годового полярного цикла. Кажется, что здесь нет ничего особенного. Единственная особенность: Юг здесь отождествляется строго с зимой, Восток - с весной, Север - с летом, осень - с Западом. Солнце в годовом круге идет в ином направлении, нежели в суточном (см рис.1 и 2).

В этом, с точки зрения Вирта, содержится великая историческая, историко-гносеологическая драма.
Древнее человечество, по Вирту и Тиллаку, спустилось по ряду причин на юг. Например, в Бундахишне (зороастрийской священной книге) говорится: "красный змей Аримана наслал холод на благословенную страну Ариев, на город Вара, где жили изначальные белые люди, и они были вынуждены покинуть свое жилище". Что же тогда произошло?
Ниже 22-го градуса северной широты прекращаются годовые феномены полярных циклов. Человек уже не видит наглядно подтверждений изначальной календарно-топографической модели, не понимает прямого смысла того, что было таким очевидным прежде. Он утрачивает ключ к интерпретации определенных знаков и схем, в которых движение к лету, движение вверх, является движением к северу.
В обычном суточном циклизме все наоборот. И все явления, лежащие в основе изначального языка, изначальной проторелигии затемняются. Соответственно, мифологические элементы, да и сам язык теперь интерпретируются иначе. Происходит наложение друг на друга, по меньшей мере, двух циклов. В одном - годовом, глобальном, нордическом - движение идет против часовой стрелки, в другом - суточном - по часовой. Именно благодаря тому, что эти две сакральные парадигмы (суточная и годовая) меняются местами (обратите внимание, насколько это серьезно!), происходит переход от Бога к человеку, от дня богов к дню людей.
Соответственно, символические детали изначального шифра, изначального языка и парадигмы религиозного знания меняются местами. Мы утрачиваем ключи к их пониманию, и это является вавилонским смешением языков по Герману Вирту. Мы теряем шифры от нордического мировоззрения, и миазмы южных морей начинают проникать в наше сознание. Мы становимся все более и более людьми, пока не доходим до сегодняшнего удручающего критического состояния. А ниже, наверное, некуда...
Что еще важно: иероглиф, представляющий собой кельтский крест, круг с четырьмя ориентациями, это одновременно и первокалендарь (рис.3).

Само понятие календаря - очень сакральная вещь. Календарь - это наглядная модель, в которой сводятся воедино и наглядно изображаются два понятия: время и пространство. В календаре время изображается синхронно, одновременно. То, что человеку дается в поступательном развертывании, в календаре и только в календаре дано как возможность одновременного схватывания. Таким образом, созерцание нордического календаря, размышление над ним - один из самых прямых путей соприкосновения с Вечностью. Когда человек смотрит на календарь, он схватывает все время вместе, и его внутреннее качество, характер восприятия самых простых предметов меняется. Он видит круг, видит, как время переходит в пространство, как пространство благодаря времени приобретает ориентацию. Это очень важно, потому что само пространство, без такого календаря не имеет ориентации, оно недостаточно. И крест, который устанавливает эти ориентации, таким образом, может быть изображен где угодно. Благодаря календарному мировосприятию происходит некая релятивизация того, что в этом пространстве происходит. На первой лекции мы говорили о переходе от качественного (сакрального) пространства к количественному (несакральному, профаническому). Так вот, сакральное пространство, снабженное качественно осмысленными ориентациями, возникает из сложнейшей нордической операции - привнесения времени в пространство (так сказать, "опространствлении времени").
Главным компасом этих сакральных качественных ориентаций служит календарь. Точка Севера становится одной, точка Юга - другой, точка Востока - третьей, точка Запада - четвертой. Каждой точке пространства соответствует свой определенный, строго фиксированный знак. Если накладывать на это пространство круг времени, то он покажет все возможные мутации пространства, как бы схватывая вечное движение в одной фиксированной картине четырех сторон света.
Интересно, что проблемы квадратуры круга и perpetuum mobile ("вечного двигателя"), над которыми еще совсем недавно (лет триста-четыреста назад) ломали головы лучшие люди науки, на самом деле, являются далеким отзвуком того нордического знания, которое отражено в этой простейшей фигуре.
Сегодня футбольные фанаты носят на шарфах кельтский крест, не подозревая, какое колоссальное значение имеет этот символ. (Он же изображается на мишенях для стрельбы.) В 60-е годы бельгиец Жан Тириар сделал кельтский крест эмблемой "Юной Европы" (паневропейского национального движения) - позднее его переняли футбольные фанаты и скинхеды, с тех пор он постоянно присутствует в их символике...
Взгляните еще раз на кельтский крест (рис.3).
Последовательность выстраивается в цикл, линия становится кругом, вечное движение обеспечивается за счет представления обо всем времени сразу. Оно не может кончиться, оно не может остановиться. Оно не может исчезнуть: Это некая абсолютная парадигма, эссенция бытия, выраженная графически...
Таков был первый шаг Германа Вирта на пути к вскрытию структуры протоязыка.
Уже на этом этапе можно прийти к многочисленным выводам невероятного значения. Каждая ситуация, каждое событие, каждый мифологический сюжет или бытовой сценарий могут быть препарированы при помощи этой модели?
Как мы действуем, как живем? Под знаком Севера? Или под знаком Запада? Под знаком Востока? Или под знаком Юга? По нисходящей дуге или по восходящей? К чему тяготеет тот или иной предмет? К небу и лету или к зиме и к земле?
Применяя эту парадигму к самым сложным культам и теологическим конструкциям, мы всегда будем обнаруживать целые пласты смыслов, о существовании которых прежде ничего не знали. Даже если бы Вирт здесь остановился, одно только это было бы уже очень серьезно и очень много - нам была бы дана путеводная нить. Но он пошел дальше...

Говорящий Год, огласовка Священного Круга
В своем знаменитом энигматическом стихотворении "Гласные" (Les voyelles) Артюр Рембо создал эскиз, набросок абсолютного языка. Он писал: "Гласные, я расскажу когда-то о вашем тайном рождении..." (Je dirais un jour vos naissances latentes.) Это беспрецедентное в мировой культуре визионерское стихотворение (его блистательно перевел Евгений Всеволодович Головин), вершина современной герметической поэзии. Вспомним так же масонские инициатические жесты, описанные Густавом Майринком в "Белом доминиканце". Там речь идет об интересном соотношении положения руки и некоторых гласных. Например, открытая ладонь с вытянутым большим пальцем - гласная а, а сжатый кулак с вытянутым указательным пальцем - гласная и (значение этих знаков: вода и огонь). Любопытно, что Майринк взял эти знаки из редчайшей брошюры барона Зебботтендорфа (основателя общества "Туле"), посвященной древнетурецкой масонерии. Сам Зебботтендорф был посвящен в "Мемфис Мицраим" ("горячее" революционное масонство) одной супружеской парой саббатаистов, денме, продолжавших в лоне турецкого ислама и масонства свою оригинальную мессианскую, мистико-эротическую традицию. Кстати, "Белый доминиканец" на итальянский переводил Юлиус Эвола, который также интересовался всем этим кругом идей.
Герман Вирт был немыслимым полиглотом - знал невероятное количество языков! Он довольно рано обрел гиперборейскую мудрость и архаический диалект человечества ему давался так же легко, как нам чтение свежей газеты.
Исследуя ряд гностических текстов первых веков христианства, рунические круги, преддинастическую письменность Египта, этрусские надписи, пещерные рисунки, енисейские (орхонские) наскальные знаки, круговые письмена Фесского диска, неоафриканское письмо Бамун, древнейшие слои китайской иероглифики, шумерские и ассирийские таблички, узоры инициатических татуировок океанских племен, ронго-ронго острова Пасхи, культовую символику североамериканских индейцев - в общем, огромный материал, трудно все перечислить, - он открыл парадигматическое соотношение гласных звуков и код, дающий нам представление об абсолютном языке гласных.
Гностики подходили к этой теме, считая, что гласные соответствуют ангелам, духам, а согласные - неким материальным сущностям. Поэтому в некоторых языках гласные не пишутся, а пишутся только согласные (гласные подразумеваются). Знание гласных было знаком сакральной посвященности. Интересен пример массоретической огласовки Торы, которая была прежде текстом без гласных. Лишь тогда, когда иврит начал выходить из употребления и устная коэническая традиция огласовки священных текстов начала стираться, диакретические знаки, обозначающие гласные звуки, стали писаться в еврейских текстах, в виде специальных обозначений. Гностики первых веков христианства говорили, что божественные и ангелические имена составлены из одних гласных. Кстати, первые крики младенцев состоят из гласных. "Новорожденная" душа ребенка, еще далекая от материального, первое время говорит на ангельском языке.
Мистика гласных, по Вирту, имеет очень строгую конструкцию. Она шокирует своей определенностью. Прикладывая пять существующих основных гласных к гиперборейскому календарю, Вирт утверждает, что они располагаются в порядке, основанном на жесткой внутренней логике.
A соответствует посленовогоднему зимне-весеннему периоду, i - летнему солнцестоянию (т.е. северу и верхней точке круга), u - зимне-осеннему периоду, предшествующему зимнему солнцестоянию (рис. 4).

Эти три гласные являются доминирующими. В арабском языке, например, их всего три. В некоторых языках разница между u и o, между a и e стирается. Это промежуточные звуки. Даже обычная, негиперборейская лингвистика считает, что расширение гласных звуков не является фундаментально заданным, и в рамках одного и того же языка могут существовать устойчивые мутации.
Теперь давайте внимательно приглядимся к этим гласным звукам. Звук a (первый знак Священного Года) произносится с максимально открытым ртом. С этой буквы начинают свои алфавиты все близкие нам народы - aзъ, a, alfa, alif, aleph.
I - гласная, которая произносится с полузакрытым ртом. Это промежуточная гласная, одновременно самая пронзительная и жесткая. Наиболее близкая к согласной. Отвердевание i в русском языке дает й, которое в свою очередь, во многих языках переходит в гортанный звук ha, g, j, джи.
А вот u можно произносить, не открывая рта. Это гласный, который как бы менее всех гласный, он легко может превратиться в согласный v.
Промежуточный между а и i - e, а между i и u - о.
Вот такая реконструкция. Простая и убедительная.
Теперь вспомним, что круг, на котором мы расположили гласные - календарь. Произнесение а - это открытый год (начало года), закрытый, утробный звук u - его конец, могила. I - промежуточный средний звук, звук севера, летнего солнцестояния.
Итак, три доминирующих гласных звука: а, i, u (плюс два промежуточных и возможные вариации) - это изначальная огласовка нордического протоязыка, сохранившаяся лишь в отдельных застывших словах, имеющих сакральное значение, передающихся из поколения в поколение как некоторые сакральные комплексы.
Вирт утверждал, что в греческом гностицизме были особые, созданные искусственно слова, в которых были все эти гласные звуки. Например, гностических имена Бога: Iau, Ieu. Или греческое слово - aiwn (век, вечность), точно соответствующее смыслу того, чем является сакральный календарь. Кстати, немецкое Ewigkeit (слово, которое мальчик Кай выкладывал из льдинок во дворце Снежной Королевы) - "вечность" по-немецки, имеет корень ewig, означающий, согласно Вирту, вседлительность и восходящий к тому же протозвуку, что и греческое aion. Русское слово век этимологически восходит к той же протоформе. Это тоже, в каком-то смысле, сакральный календарь, важнейшее сакральное слово, Всеслово.
Тот же корень имеет слово аист, по-немецки Eiber. Отсюда устойчивое представление о том, что "аист приносит детей" (слово аист - символ нового года, символ рождения нового цикла).
Представляете, какую пользу можно извлечь, если применить такой анализ к ритуальным текстам или даже в обычной, профанической лингвистике, отказавшись от некоторых позитивистских предрассудков?..

Согласные
В отношении расположения на гиперборейском круге согласных Герман Вирт приходит к следующей сакральной парадигме. Существует несколько разновидностей согласных. Четыре из них главные: k, t, p, s. Их можно произносить в трех разных позициях: глухо, с придыханием и звонко. Это четыре фундаментальных звука. При придыхании k дает h, при озвончении - g. T при придыхании дает th (в английском), при озвончении - d. P при придыхании - f, при озвончении - b. S при придыхании - sh, при озвончении - z.
Такова базовая модель. Четыре базовых согласных звука и 12 производных от них. Речь идет о тех согласных, которые (так или иначе) присутствуют во всех языках.
Вирт располагает их на гиперборейском круге так: глухие, просто произнесенные согласные k, t, p, s составляют осенне-зимний полукруг, произнесенные с придыханием (h, th, ph, sh) - в постновогоднем, зимне-весеннем секторе, а озвончение (g, d, b, z) происходит в летнем, северном секторе. Существует еще два типа согласных: назальные (m и n) и текучие (r и l), которые в некоторых языках могут просто меняться местами (кстати, в старославянском многие слова, которые мы сейчас произносим без n, раньше произносились с n) (рис.5).

По реконструкции Вирта n или m означает материю, нижнюю половину года, а r и l - верхнюю половину.
Возникает поле для определенных фонетико-семантических комбинаций, где каждое из сочетаний имеет уже заведомо не звукоподражательное (как учит профаническая лингвистика), а сакрально обоснованное значение.
Кстати, Каббала подходит к древнееврейскому языку именно с этой позиции. Каббалисты так и говорят: буквы создали мир, комбинации звуков создали реальность, поэтому вся реальность может быть сведена к совокупности звуковых сочетаний. Именно эта концепция каббалистов позволила еврейскому языку так долго претендовать на "звание" изначального. Хотя чисто исторически теория о примордиальности еврейского языка не может быть серьезно воспринята - существует масса фактов, свидетельствующих о его достаточно позднем и искусственном происхождении. Однако сам принцип, лежащий в основе гиперборейской реконструкции, весьма схож с подходами каббалистов к еврейскому языку.

Фонетико-семантические комбинации
В отношении структуры изначального языка Вирт был сторонником агглютинативной теории, то есть считал, что слова складываются из законченных фрагментов - слогов. К слогу, который означает что-то, присоединяется другой, означающий еще что-то - получается слово. Такая структура свойственна шумерскому языку.
Иначе слово образуется во флексивных языках. Берется какой-то один неизменный элемент языка, и вся дальнейшая работа ведется только с парадигмой этого слова, без концептуальных добавлений. Все современные языки являются флексивными. Примордиальный же язык был аглютинативным.
Таким образом, если мы восстановим некоторые закономерности сочетания гласных и согласных, характерные для изначального нордического языка, мы получим нечто большее, чем просто слога в современном понимании.
Первая из таких устойчивых комбинаций - сочетание h, th, f с а (hа, fа и т.д.) Эти элементы являются наиболее устойчивыми и структурными. Наиболее архаические пласты известных нам языков показывают неизменность именно этих устойчивых сочетаний.
То же самое можно сказать о сочетании звонких g, d, b с i и o сочетании глухих k, t, p с u.
Представьте, какой колоссальный набор формально бессмысленных, но очень звучных и важных гиперборейских мантр можно получить, если использовать эти сочетания в определенных оперативных целях! Но это уже путь не Германа Вирта, а ариософии... Герман Вирт этого бы не одобрил. Сам он просто искал подлинные языковые основы, оставляя поверхностный оккультизм "на обочине" своих поисков...
Так вот, полученные звуки, фонемы, таким образом, приобретают не связанную с конкретикой исторического языка, абсолютную семантику. Каждый звук, каждая фонема что-то значит сама по себе, независимо от того, как она используется в реально существующем языке. Это потрясающее открытие! Ведь если это так, если звук имеет свой собственный универсальный смысл, то язык становится не просто инструментом передачи информации, отныне он сам - информация, причем, высшая, абсолютная информация...
При таком подходе к языку мы, как бы, меняем местами цель и средства. Если обычный язык, в том виде, в каком мы привыкли его использовать, есть средство коммуникации, то гиперборейский язык - это цель коммуникации. Главной задачей произнесения того или иного звука (или сочетания звуков), таким образом, является сам факт магической, теургической актуализации смысла, стержня данного звука (или сочетания звуков), пронизывающего собой все пласты бытия и связывающего их всех (от самых банальных, бытовых до самых высоких) в единый комплекс.
Как гласит германская поговорка, которую постоянно цитирует Вирт: "в начале этого языка лежит Бог" (Gott is Anfang jeglicher Sprache...). У Германа Вирта есть на этот счет особая концепция Gottesweltanschauung. Weltanschauung - дословно, "мировоззрение" Это слово отсутствует во всех языках, восходящих к латинскому. В современном же русском мировоззрение - как раз его точный эквивалент. Однако Gottesweltanschaaung сложнее, такую конструкцию в русском языке уже не создашь. Это, как бы, "Божьего мира воззрение", т.е. воззрение на мир и на Бога одновременно. В таком "воззрении" между ними нет существенной разницы, и, смотря на мир, мы не видим его изолированно, за следствием всегда стоит священная причина (причем здесь и сейчас). На что бы наше внимание ни падало, мы видим холистский ансамбль - "открытый вход в закрытый дворец короля". Здесь каждый предмет, каждое состояние является входом внутрь, и язык стоит в центре как главный магический инструмент.
Например, звукосочетание ua при таком "воззрении" становится как бы всесочетанием. Оно указывает на ту точку, где старое заканчивается, а новое начинается - на зимнее солнцестояние. На мистерию, в которой конечное сталкивается с бесконечным, смерть сопрягается с жизнью, где происходит величайшее таинство. Это, с календарной и годовой точек зрения, является Новым Годом, зимним солнцестоянием, Юлом. Это глубокий юг, космическая полночь, сердце мира. Здесь u переходит в a.

Вехи большого пути
Каким образом Герман Вирт пришел к такой реконструкции?
Он был германским патриотом и первую свою диссертацию посвятил исследованию голландской народной песни. Его заинтересовала символика, народных орнаментов. Вирт ее изучал и пытался систематизировать. В Германии в то время (10-20-е годы) существовала организация "Wandervogel" - правоанархистское, интересное и мощное молодежное движение. Вирт организовал его голландский аналог. Будучи молодыми людьми, они проводили летние месяцы в деревнях, жгли костры, пели антимондиалистские песни, собирали фольклор, зарисовывали орнаменты - в общем, культурно проводили досуг. Вирта особо интересовало происхождение народных орнаментов. Они не имели прямого религиозного значения. Какова же та знаковая матрица, элементами которой были эти орнаментальные конструкции? Вирт расширил поле своих исследований едва ли не на всю Европу, ездил на раскопки в Палестину и т.д. Постепенно, шаг за шагом, перед ним возникала грандиозная картина изначального языка. Все культуры, особенно архаические, тысячелетиями передавали сюжеты этого языка, - в сказках, фольклоре, узорах, вышивках, на самых простых предметах. Передавали в обычаях, скажем, перекидывать над быками крест-накрест топоры или пахать весной на бабах вокруг деревни (кстати, случайно встретившегося при этом мужчину просто приносили в жертву или, как минимум, сильно били).
Систематизация этих многомерных знаний постепенно складывалась в некую изначальную парадигму, явно не сводимую ни к простейшим неоязыческим реконструкциям, ни к обобщениям академической науки.
Особенное внимание Вирт уделял индейцам Северной Америки. Он знал прекрасно их культуру и традиции, знал их языки (в Северной Америке почти у каждого племени свой язык). Первая фундаментальная книга Вирта "Происхождение человечества" (Aufgang der Mensch-heit) была посвящена сравнительному анализу символов, верований, мифов североамериканских индейцев с другими, более близкими к нам (даже христианскими) культурами. Получилась гигантская конструкция, которую уже тогда можно было попытаться систематизировать в гиперборейскую модель.
Вирт разделял мнение о том, что индейцы были первыми выходцами из Гипербореи. У индейцев удивительно часто встречается 1-я группа крови, считающаяся наиболее древней. Существуют племена (например, некоторые племена ирокезского союза), где у всех 1-я группа крови. Это почти невозможно и не встречается более ни у одного народа.
На основании своих исследований, реконструировавших историю человечества (в том числе и на основании анализа распределения групп крови), Вирт сделал выводы огромной значимости. Он составил таблицы, сопоставляющие между собой сотни видов письма: древнейших надписей из Аравийской пустыни, африканских и индусских начертаний, исследовал татуировки племен маори, папуасов, индейцев, свел все это в единые таблицы и сопоставил с другими знаками. И вот, из всего этого гигантского объема графики мало-помалу стали проглядывать контуры первоиероглифов, примордиальной письменности.
Вторая книга Вирта - "Священная протописьменность человечества" (Die Heilige Urschrift der Mensch-heit). Честно говоря, труды Вирта - очень трудное чтение. Он ни разу нормальным, "человеческим" языком не растолковал, откуда что взялось. Он начинает с середины и выплескивает на читателей целый поток разнообразных знаний. Структурировать этот материал очень сложно. После того, как вышла "Гиперборейская теория" и статья о Вирте в "Конце Света", многие захотели Вирта перевести (в Питере меня одолевали фанатического вида лингвисты). Однако я думаю, что его вообще не надо переводить. На это уйдет вся жизнь, и все равно никто ничего не поймет. Проще выучить немецкий и самому во всем разобраться.
Вообще, нужен не перевод Вирта, а его понимание. Вирт - это не ученый, это процесс, процесс приближения к гиперборейскому языку...

Проторуны

Из проторунических знаков развились все современные виды письменности. И финикийское, и латинское, и греческое, и шумерское, и китайское письмо. Вирт эту систему нащупывает, используя при этом огромное количество графической информации. Вот только "учебника гиперборейской грамматики" Вирт не создал (тем и интереснее: есть что писать). Однако кое-какие элементы из виртовского материала вычленить все-таки можно.
Конечно, базовыми знаками являются те, которые представляют собой полюса в изначальном виде (еще без креста), например, два круга, соединенные линией (рис. 6).
Только верх и низ, летнее и зимнее солнцестояние без промежуточных элементов. Этот знак - символ древнейших, наиболее чистых культов. Вирт разбирал подобные штрихи даже на костях мамонтов.
Второй знак: круг, с отметками зимнего и летнего солнцестояния (рис. 7).
Кельтский крест - уже более поздний символ (рис. 8).
Аналогом его является свастика, что означает солнцеворот, переход от а к u. Она находится в зимнем солнцестоянии.
Просто крест - сакральная ориентация (рис. 9).

Знак "овна" - крест с двумя "перекладинами" (рис. 10).
Особенно важны знаки, благодаря которым можно отчасти структурировать наши согласные в их соотношении с сакральным календарем.
Например, знак "ka" (рис. 11). Это весенний знак.
Человек с опущенными руками озвучивается как "ту" (рис. 12). Это путь от i к u, осенний путь.

В человеке некоторые пласты столь консервативны, что не поддаются вырождению несмотря ни на что. Даже в наше время, в нашей профанической письменности можно найти похожие знаки, например, букву Т. Это неудивительно. Согласно Герману Вирту, индоевропейская традиция была последним "выбросом" гиперборейских жителей, которые принесли с собой некоторое обновление более раннего знания, ключи к которому затерялись.
Итак, 6 тыс. лет назад веселые, мудрые, голубоглазые индоевропейцы ворвались сюда с последних затопленных гиперборейских земель. Кстати, Вирт считал, что у гиперборейских народов женщины были одного роста с мужчинами. "Породу" несколько "подпортили" браки гиперборейцев с женщинами из покоренных племен. Действительно, средний рост южан заметно меньше (не только у женщин, но и у мужчин), чем рост обитателей Северной Европы.
Нордические женщины и нордические мужчины были похожи. У женщин, как и у мужчин, были узкие бедра, широкие плечи. Они были очень умные. Не домашние хозяйки - скорее жрицы. И вообще, разница полов тогда была далека от той, что сейчас... Из последних гиперборейских земель (с сакральным центром в Мо-Уру) эти люди принесли с собой древние традиции, известные как индоевропейские. Поэтому многие знаки нашего профанического алфавита до сих пор имеют сакральный характер.
Итак, в самых общих чертах я рассказал вам о Германе Вирте.

В "Конце света" есть статья о Вирте и реконструкция двух его знаков: иероглифов Ka и Tiu. Схождение t вниз гиперборейского круга рассматривается в древнейших протопластах культур и мифологий именно как спуск неба на землю. Небо становится землей, для того, чтобы, согласно герметической истине, земля стала небом. Т спускается в u для того, чтобы получилось ka (рис.13)...

Я думаю, что самое интересное - это освоение базисных компонентов гиперборейского протоязыка и применение их к наиболее интересующим нас реальностям. Например, к иконописи. Существует ряд сюжетов, не объяснимых, с точки зрения христианской догматики. Основной сюжет, конечно, имеет догматическое обоснование, но, скажем, орнамент, постоянно встречающийся элемент бытовой сцены - стол, собака, баран, изображение двух гор. Зачем они? Почему появляются с такой странной настойчивостью? Например, мне не удалось найти внятного догматического обоснования изображения двух гор на многих иконах. Говорят: просто, так принято.

Или, например, в Коране символизм верблюдицы. А ведь эти сюжеты воссоздают иероглиф два ur - две дуги (рис.14).

И такие элементы могут присутствовать не только в каких-нибудь сакральных конструкциях, но и в самых привычных, бытовых вещах.
"Palestinabuch" и "деконструкция" Ветхого Завета
В том, что виртовские реконструкции - это очень серьезно, можно лишний раз убедиться на примере следующей, почти детективной истории.
В 30-е годы Вирт попытался применить свой метод к тому, что можно назвать деконструкцией Ветхого Завета.
Я позволю себе краткое отступление. Одна из первых лекций Нового Университета называлась "Традиционализм как язык". Элементы структуралистского лингвистического анализа с тех пор постоянно присутствуют в наших лекциях. "Деконструкция" - классический термин структуралистской философии. Структуралисты подвергают деконструкции различные ансамбли - философские, культурные. Это их главный метод. То, чем мы занимаемся - это тоже деконструкция, причем довольно обширная. Но наше отличие от классических структуралистов заключается в том, что они деконструируют остатки сакрального, а мы деконструируем профаническое (либо то, что привело к профаническому), с тем, чтобы открыть предшествующее ему сакральное. Нашу деятельность можно назвать "структурализмом справа"...
Вирт попытался деконструировать Ветхий Завет - расшифровать сюжеты, имена, названия, события, ситуации, запреты, самые незначительные фрагменты с помощью своей методологии, одновременно привлекая обширный археологический материал, полученный при раскопках в Палестине. Эти замечательные по масштабам и результатам раскопки вела влиятельная организация, изучавшая древности, которую Вирт одно время возглавлял. Так вот, нет ни строчки, ни слова в Ветхом Завете, которые не поддавались бы такой гиперборейской деконструкции. Речь идет не о критике текста, чем занимались, скажем, протестантские авторы или позитивисты. То, что делал Вирт, было ресакрализацией, вскрытием изначального, гиперборейского гнозиса - подлинной основы ветхозаветной традиции, освобождением его от пристрастных интерпретационных моделей.
Само слово "еврей", habiru Вирт расшифровывал как "пришелец", пришелец из Гипербореи (эбер - запад, северо-запад). Вирт полагал, что Ветхий Завет - это безусловно гиперборейское знание, очень чистое, очень индоевропейское, но изрядно трансформированное (особенно в VI веке до н.э.). Можно себе представить, что это был за труд. К сожалению, о его содержании теперь можно только догадываться...
Уже в 70-е годы, когда Вирт практически закончил его писать, единственная окончательная редакция исчезла без следа. В отсутствие ученого в дом проникли неизвестные, все перевернули, но взяли только "Palestina Buch". Вирт обратился к ученикам (было еще два или три незаконченных экземпляра), но у них тоже побывали таинственные незнакомцы.
Вообще Вирт - это сплошная тайна. Почему автор, имеющий такую колоссальную научную эрудицию, чьи работы имеют поистине судьбоносное значение, оказался почти невостребованным, в то время, как труды сотен тысяч ничтожеств заполонили полки библиотек... Этому невозможно найти никакого рационального объяснения.
Вот бы достать хотя бы фрагменты "Palestina Buch"... Только представьте, насколько все могло бы измениться. Хотя, в принципе, если как следует освоить Вирта, его метод, можно самим деконструировать в гиперборейском ключе "Ветхий Завет". Нужно только потратить несколько лет жизни и иметь при этом колоссальную силу воли.

Руническая интерпретация герметизма
Хочу закончить следующим примером. В самом начале 80-х, под влиянием Е.В.Головина, я принялся усердно изучать алхимические трактаты. Конечно, это предельно сложно. Ясности нет никакой. Но чем сложнее, тем веселее. Эвола писал в своей книге La tradizione ermetica: "прочтя ее, вы все поймете". Не знаю, как другим, но мне его книга ясности не прибавила (сам Эвола, похоже, тоже далеко не все понимал). Он все трактует на основании оккультистской школы Джулиано Кремерца. Довольно однобокая трактовка. Постепенно у меня сложилось впечатление, что герметизм не может быть интерпретирован никак, наоборот он должен сам все остальное интерпретировать. Например, мы можем прочитать "Трех мушкетеров" и дать им алхимическую трактовку (Е.В.Головин в свое время с блеском это делал). Эжен Канселье, например, интерпретировал Свифта. Но сама герметическая традиция интерпретации не поддается. Отсюда алхимическая поговорка, что те авторы, которые темнят, пишут сложно и непонятно, пишут правду, а если вам кажется, что вы что-то понимаете - тут что-то не то, какая-то фальшивка.

Календарное сообщение Артура Гордона Пима
Реконструкция Вирта является той универсальной интерпретационной схемой, которая позволяет определенным образом объяснять все остальное, в том числе и герметическую традицию. На своей лекции Евгений Всеволодович Головин говорил о сухом и влажном пути, о путешествии в Антарктиду и к Северному полюсу. Бросается в глаза, что эти сюжеты являются парадигматическими. Будучи герметическими канонами, они объясняют нам все остальное. Вся наша жизнь - либо движение к северу, либо жуткое путешествие к Югу, к Белой Даме в саване. Но это и есть та парадигма, которая дает ориентиры для того, чтобы можно было с некоторой осмысленностью проживать отпущенное время. С точки зрения виртовской модели, легко узнать в "сухом пути" правую половину круга. Путь капитана Гатерраса на Север - это путь полярного солнца к летнему солнцестоянию. А в "Сообщении Артура Гордона Пима" легко узнать путь с Севера на Юг, осенне-зимний маршрут.
Евгений Всеволодович Головин говорил о столкновении на южном полюсе с Белой Дамой в саване, в окружении белых птиц, как о преддверии "работы в белом" и как о трагической смерти перед иным пониманием метафизической женщины. Это блестяще объясняется с точки зрения зимнего солнцестояния, поскольку нижняя область отводится женщине или Белой Даме. Кстати, Вирт говорит, что в Германии много мест, посвященных Weisse Frau (Weise Frau). Проникновение в некое гностическое гиперборейское знание характеризовал институт белых жриц, высоких дев, о которых у Бодлера сказано в стихотворении La Geante. Так вот, проникновение на Южный полюс и столкновение там с Белой Дамой - это наш Новый Год, нижняя точка гиперборейского круга. И то, что там происходит, на самом деле, является странной мистерией преображения абсолютной смерти в абсолютную жизнь. Ведь точки "до полуночи" и "сразу после полуночи" находятся в одном женском секторе круга, однако имеют противоположное значение (хотя в холистском ансамбле ничего несводимо противоположного нет).

"Тайное слово" Татарии
Герман Вирт сожалел о закрытости, недоступности для его археологических исследований сибирских регионов, областей Северной Евразии. Получив доступ к этой последней части гигантского пространственно-временной мозаики, великий ученый верил, что доведет свою концепцию до последних выводов.
Сведенборг говорил, что потерянное Слово, Parole Delassee, следует искать у "мудрецов Тартарии". Т.е. у нас с вами, на нашей загадочной и великой русско-татарской Отчизне. Но открыть это Слово мы сможем только с помощью сокровенного полярного знания.
Вирт утверждал, что все мы (человечество) находимся на пороге гигантского макрокосмического солнцеворота. И несмотря на весь вой о прогрессе и о "прекрасном новом мире", наша точка принадлежит Антарктиде, предновогодней стоянке. Мы живем в мире разложения и смерти. Мы делаем последние шаги влажного пути. Другое дело: кто осуществляет этот влажный путь? Тот факт, что в этом есть таинство, имеющее фундаментальный смысл (таинство смерти и рождения), сомнений не вызывает. Однако возникает другой вопрос, резонирующий с проблемой внутреннего нордизма: кто является субъектом этого пути? Влажный путь налицо, но кто же такие мы? Не являемся ли мы хорьками с коралловыми зубками или отрезанными кусками плотной воды, или, в самом лучшем случае, зловещими птицами, пугающими странников возгласами "текели-ли"? Есть ли в нас на субъектном уровне нечто, что поможет преодолеть порог зимнего солнцестояния, что имеет шанс соучастия в празднике нового Юла, в начале нового сухого пути?
Наверное, главным условием выбора будет истовая, абсолютно ни с чем не считающаяся, преданность Северу и тот духовный нордизм, подлинным адептом которого был Герман Вирт.