О России в стихах.
Караванное
Сошлись доверенные лица
На царское крыльцо —
Традиционно помолиться
На первое лицо.
Уйти Верховный не желает
От царственных забот.
Он им сказал: «Собака лает,
А караван идет».
Уж столько лет, подобно раку,
Мы пятимся в туман,
Про эту слушая собаку
И этот караван.
И непонятно мне, халдею,
Влачащему житье,
Кого я более жалею —
Его или ее.
Она одна надрывно лает
О принципах былых
Всегда — ментят ли «Пусси Райот»,
Сажают ли Белых;
А то задумают соседи
Рвануться из оков —
И к ним, под ревы трубной меди,
Введут отпускников;
Собака лает аж до рвоты,
Как пел один пиит.
Ей говорят: «Чево, чево ты?!» —
Она не говорит.
Собака лает, ветер носит,
А караван идет,
И караванщик
глазом косит —
И на нее кладет.
Идет, бредет среди барханов
Бескрайний караван
Терпил, чиновников, паханов,
Петров и Марь-Иванн.
Бредут верблюды и верблюдки,
Убийцы и певцы,
Бредут бесславные ублюдки
И хладные скопцы,
Бредут без выбора, без цели
Кружным путем своим.
Они собаке надоели,
А уж собака им!
Но семь столетий неизменен
Пустыни скучный вид,
И будь ты Грозный, будь ты Ленин,
И будь ты царь Давид —
Ты не изменишь, задавака,
Пейзажа этих стран:
Пустыня, караван, собака,
Собака, караван.
Пес голосит, а ветер носит,
А караван идет…
А почему он их не бросит?
Наверно, идиот.
Они бредут, обезобразясь,
Смуглы и нечисты.
Порой им видится оазис —
Какие-то кусты…
Им ни к чему пути Европы.
Восьмую сотню лет
Ведут их
путаные тропы
Не мимо жопы, нет.
Всего печальней, что собака,
Кляня судьбу свою,
Бредет неправильно, инако, —
Но в этом же строю,
И канет с ними в ту же бездну,
С другими наряду.
Я тоже, может быть, исчезну,
Но с ними не пойду.
вообще-то, Чистяков эту песню посвятил Свидетелям Иеговы, вдруг запрещённым в паханате. точнее -- одному конкретному Свидетелю, сейчас мотающемй срок в нарасейской тюряге.
но получилось универсально, про весь этот паханат
ЯДЕРНОЕ
Прошла пора уловок и загадок. Открытым текстом жахну, как «калаш», что наш пароль теперь — Миропорядок. Порядок наш. Мир тоже будет наш. Наглядная история в России. У нас, чтоб вразумлять своих сынов, в эпохи переломные любые есть символист Владимир Соловьев. Он возвестил, сиятелен и гладок, что на шесть лет (или двенадцать лет?) у нас теперь такой миропорядок, что мира нет, да и порядка нет.
— Миропорядок! — отдается в безднах. Миропорядок! Ядерная сталь. Есть в этом слове марш когорт железных, рассвет богов и чресла Рифеншталь. Довольно слов, уступки утомили. Подвиньтесь, мистер. Вздрогните, мусьё. У нас теперь такой порядок в мире, что мир — ничто, зато порядок — всё. Миропорядок! — попущеньем Божьим. Миропорядок! Он необходим. Кто к нам
со злом — того мы уничтожим, кто к нам с добром — тем более съедим. Мы вечно били вас и вас спасали, наш мачо — супермен-универсал, никто не сметь о нас как о вассале, мы сами суверен, а вы вассал. Ваш прежний мир мы сбросили, как морок. Наш лидер полон гордости, как шейх. И этот стиль — на двадцать лет, на сорок иль вообще на тысячу, как… (пропуск в рукописи)
Но я — поэт. Я не хочу нападок — что вот, мол, я в тылу, а все — в бою… Хочу, чтобы проник миропорядок и в лирику любовную мою. Во временах сомнительных и слабых, унижены, виновны без вины, — мы говорили о невзрачных бабах: «Она страшнее ядерной войны». Теперь,
во времена ресентимента, подобные сравнения странны. Пришел черед иного комплимента — «Она прекрасней ядерной войны!».
Стройна ты,
как крылатая ракета.
Смертельно, как «Кинжал», твое бедро.
Ты скидываешь,
радостно раздета,
одежду,
бесполезную, как ПРО.
Вот так!
Татарам помнится Непрядва,
французам,
как всегда, Березина,
и ты гола,
как путинская правда,
и так же не прикрыта,
как она.
Мы воины.
Мы битве вечно рады.
Работать стыдно.
Битва — наш девиз.
Проси пощады, тварь!
Проси пощады!
Теперь ложись.
Нет, лучше становись.
Мы по натуре
те же камикадзе,
любители рискованных утех,
и я тебя,
как Слуцкий — Котрикадзе,
как Джонсона — Лавров,
как Путин — всех!
Довольно идиллических картинок!
Ты будешь выть ночами напролет.
Любовь — она смертельный поединок,
как молвил Тютчев, тоже патриот.
Любовь — она не вздохи на диване.
У нас сейчас, коль все идут на ны, —
лечение,
оргазм,
образованье
пойдут в режиме ядерной войны.
Любовь у русских — схватка без идиллий.
Вставай вот так — и я чичас, чичас,
чичас войду в тебя, как мы входили
в Париж, Берлин, Кабул, Новочеркасск!
С зубовным хрустом, с песней про комбата,
с рычаньем «Из «Сармата» — по врагу!»
…………………………………………………………………………
Прости. Я мог без этого когда-то, но нынче даже с этим не могу. Таков теперь удел страны-изгоя, что вырастила ядерную рать: лишь повторить могу, а что другое — уже не очень. Только повторять.
Немного классики
В далекой северной стране
У власти встал Правитель видный
Был энергичен он вполне
Умен и молод, и солидный
Он олигархов усмирил
И взял под полный их контроль
И РЕГИОНЫ подчинил
Оставив скромную ИМ роль
Настало время золотое
НЕФТЬ била денежной струею
Окрепла ВЛАСТЬ. Народ сиял
И многое ЕЙ позволял
И вместо кучки "Прихватеров"
Державших марку до НЕГО
Пришла толпа МИЛЛИАРДЕРОВ
Искавших помощи его
Случился КРИЗИС. Но недолго
НЕФТЬ быстро встала из руин
ВЛАСТЬ обещала очень много:
"Вперед! Ускорим! Создадим!"
Но ВОЗ все там же оставался
СЛОВА остались на бумаге
Рост ПРОИЗВОДСТВА не задался
Все говорили про овраги
Итак, забыв про ПРОИЗВОДСТВО
Власть Праздниками увлеклась
И ТРИЛЛИОНЫ очень просто
Привычка тратить завелась
Сменилась власть
на Украине
И Крым пришлось срочно ВЕРТАТЬ
Тот КРИЗИС длится и поныне
Мир требует ЕГО отдать
Златые времена ушли
Взамен им санкции пришли
И БЕДНОСТЬ, в три раза упав
Восстала снова, темп набрав
Десятки тысяч предприятий
За ЭТИ годы разорились
А ЛЮДИ, потеряв работу
На улице вдруг очутились
Зато число МИЛЛИАРДЕРОВ
С годами выросло В РАЗЫ
Пока ОДНИ лишь богатели
Беднели, впав в долги, НИЗЫ
И вот в той северной стране
Правитель вновь должен избраться
И нам внушают, что вполне
Достоен НЫНЕШНИЙ остаться
-----------
автор неизвестен
DIPOL (Diskussionen. Informationen. Politik.)
автор неизвестен
не в обиду, но это настолько убого, что у меня бы язык не повернулся назвать рифмоплётством -- не то что стихами.
дадим лучше слово известному автору:
Они
Драма в стихах
Он (громко, вслух):
— Нам англичанка гадит, как всегда. Она давно пред нами виновата. Но мы их остров можем без труда при помощи кинжала и «Сармата» испепелить за три минуты в хлам, и Дональд Трамп в душе не возражает.
(Страстным шепотом):
— Пойми, Тереза, это я не вам. Британии ничто не угрожает. Ну просто так мне надо, извини. Представь, что это голос из винила… Ты, главное, Макрону не звони и Трампу не звони…
Она:
— Уже звонила.
Он (досадливо):
— Ну, блин, Тереза! Что, блин, за дела! Ведь там же ночь, Тереза, полвторого! Когда бы ты не женщина была, истерику бы ты бы не порола. И тише, тише! День же тишины. Мы не хотим ни зла, ни потрясенья. Мы поорем, вы потерпеть должны, недолго, до утра, до воскресенья. Вот сходит на участки большинство, закроются предвыборные кассы… Мне надо выбираться!
Она (изумленно):
— Из чего?
Он:
Что значит — из чего? Из этой массы! А как сейчас добыть признанье масс? Я должен посулить им больше ада. Ты знаешь, Крым берется только раз. Чтоб снова взять, его отдать же надо. А там еще имеется народ, он может не одобрить этот метод разруливанья. Крым не бутерброд, как говорит… ну этот, блин, ну этот…
Меня без новых планов не поймут. Но в голову, Тереза, не бери ты: у вас же Абрамович и Мамут, у вас же квартируют все элиты, и нас ни разу это не скребло. У вас же Гарри Поттер, Кира Найтли, и главное (понижая голос), у вас же там бабло… Ты правда веришь?
Она (холодно):
— Вери хайли лайкли.
Он:
— Тереза, ты включаешь дурачка. Все эти опасения — пустое. В России быть не может новичка, тут только старички, как при застое. Политика застыла, как бетон, и публика зевает от занудства…
Она (голосом министра обороны Гэвина Уильямсона):
— Вам следует сменить заборный тон. Вам надо извиниться и заткнуться.
Порошенко (из-за ее спины, высовывая язык):
— Заткнуться, ламца-дрица-гоп-ца-ца! Сейчас мы доиграем эту драму. Вас ожидают девять грамм свинца, на каждого бойца по нанограмму.
Он:
— Тереза! Я б стерпел, что это ты, но если он, то мы ответим матом.
(Голосом Марии Захаровой):
— Начальникам российской гопоты никто не смеет ставить ультиматум! Ху а́ ю, маза фака, ху а ю́! Биг рашен Босс, как пела Холи Молли, повертит вас на ядерном…
Она:
— Твою Захарову учили не в МГИМО ли?
Он (покладисто):
— А хоть бы и в МГИМО. Не Оксфорд, чай, но, так сказать, годится для протеза!
Она:
— Стерпели мы полониевый чай, но это химоружие…
Он:
— Тереза! Вы все демонизируете нас, но потерпи до мая, ради бога…
Она (голосом Бориса Джонсона):
— Мог только ты отдать такой приказ!
Он:
— Пойми, у нас народу очень много. Ничуть не меньше Лондона Москва, и вся бурлит, почти как Украина. Валяются такие вещества — не представляешь! Вплоть до кокаина. Снимите ваши темные очки, не очерняйте образ русской власти! Я прессу контролирую почти. Кинопрокат. Росгвардию… отчасти. Но всех держать за ворот не могу. Я двадцать лет вертелся, как на шиле. Включил своих — Песков несет пургу, включаю вас — Глушкова задушили! Как уследишь? Предлогов миллион. И что мне делать с вашим захолустьем, зачем бы мне обмененный шпион?
Она:
— Чтоб запугать оставшихся.
Он:
— Допустим. Но все же не бери меня на понт, а лучше с точки зрения британки прикинь, что от тебя сбежал Джеймс Бонд и попросил приюта на Лубянке. Что, не отравишь, сорри за вопрос? Обидно же! Мы, чай, не из железа! Да я бы лично яд ему поднес. Я не люблю изменников, Тереза.
Уж если, падла, пересек межу — предашь опять. Ты всюду посторонний. На Сноудена, веришь ли, гляжу — прикидываю: газ или полоний? Но ты мою риторику, Терез, не принимай с обидой, ясен перец. Я на рожон бы сроду не полез, но я же там последний европеец! Россия ведь грознее, чем Чечня. Она сурова, хоть и не речиста. Там если бы не выбрали меня — то выбрали бы полного фашиста. А изберусь — и сразу же молчок! Я вовсе не люблю ходить по краю. Ведь ты же знаешь, я не новичок…
Она:
— Я этого как раз таки не знаю. За ваш постыдный акт, за двух калек, за ядами пропитанную ветошь я…
(упавшим голосом):
— Высылаю двадцать человек.
Он (счастливым шепотом):
Ну слава богу!
(Громко, радостно):
— Ты за все ответишь!
© Дмитрий Быков
автор неизвестен не в обиду, но это настолько убого,
Да это совсем не поэт, простой ник , поэтому не могу назвать его имя.
Быков : ясно о лондонском "тумане".
DIPOL (Diskussionen. Informationen. Politik.)
из старенького от Леонида Каганова 
Отставного хорунжего атамана казачьего воеводства детская считалка про казака для дошкольных учебных заведений с углубленным изучением основ казачества
Шел казак куда-то вдаль.
На груди была медаль:
«За отвагу», «За победу»,
«За приятную беседу»,
«За научные труды»,
«За охрану всей среды»,
две медали космонавта,
орден игрока Варкрафта,
символ сдачи ГТО,
«Прохождение ТО»,
Клуб беременных «Журавлик»,
Гардероб ДК «Гидравлик»,
«Альтависта точка ком»,
«Общество больных грибком»,
Капитан игры «Зарница»,
«Гомельская психбольница»,
табакерка, и огниво,
восемь крышечек от пива,
«Фестиваль цыганской пляски»
«Крановщик, работай в каске!»
«Берегись велосипеда»,
«Тридцать восемь лет Победы»
Орден РСФСР,
тайный орден «Тамплиер»,
вкладыш жвачки «Лёлик-Болик»,
«Анонимный алкоголик»,
«Клуб ценителей вина»,
Символ панков из говна,
«SUSE-Linux», «Бизнес-тим»,
«Тында — город-побратим»
«Самый опытный водитель»
«Лучший хряк-производитель»,
знак «Почетный водолаз»,
стикер «Путин-пидарас»,
Октябрятская звезда,
«Героиня мать труда»,
группа крови, и Ай-Пи,
и
пацифик на цепи.
Поскользнулся вдруг казак...
И медальками — херак!
И теперь медальки все
раскатились по шоссе.
Ребятишки! Дяди, тёти!
Если где-нибудь найдете:
Орден Славы, Орден Мира,
пуговку с гербом Алжира,
фенечку, консервный нож,
малахитовую брошь,
Красный крест, Петровский крест
«Город Прага», «Город Брест»,
«Полковая медсестра»,
«Детство — чудная пора»,
«Эсперанто», «ЦСКА»,
личный номер лесника,
запонки к военной форме,
«Лучший токарь», «Выхлоп в норме»,
«Похудей за пять минут»,
Молодежный клуб «Сохнуд»,
«КГБ», «Почетный донор»,
«Частный фонд Елены Боннер»,
«Фестиваль чеченской моды»,
номерок фидошной ноды —
хоть медалькой, хоть значком
поделитесь с казачком!
.
дошкольное учебное заведение с углубленным изучением основ казачества:
Дауш, яхты и наяды бы мне....
Мы сегодня в цирк поедем!
На арене нынче снова
С дрессированным Медведем
Укротитель дядя Вова.
От восторга цирк немеет.
Хохочу, держась за папу,
А Медведь рычать не смеет,
Лишь сосет потешно лапу,
Сам себя берет за шкирки,
Важно кланяется детям.
До чего забавно в цирке
С дядей Вовой и Медведем!
Агния Барто, 1957 г.
Ну да. Ну да. Сидим натрибуние и смортим представление.
у нас с друзьями традиция,.. © 
раз в 6 лет — аккурат под грозу в начале мая — кто-нибудь обязательно постит этот стишок, дабы лишний раз напомнить: «поэт на рашке больше чем поэт» — даже если поэт детский
.
Вы не видели где Вова?
Вышел? Нет, как раз пришёл!
Вова к нам вернулся снова,
Чтобы было хорошо!
Без него никак не можно!
Это факты, а не лесть!
Вкус теряется пирожных,
Если без него их съесть.
Всех изданий заголовки,
Затрубят на зависть Басте,
- «Если где-то нету Вовки,
Там случается несчастье!»
Посмотрел на нас всех строго.
Вспыхнул свет паникадил.
Он вернулся! Слава Богу!
А точней - не уходил.
Сергей Шнуров. «Вова, как основа»
Разъяснительное
Нигде спектаклей не отменят, чтоб убедить Басманный суд, ничьих усилий не оценят и репутаций не спасут. Не то что власти сумасбродны, не то что правит троглодит, — но люди могут быть свободны, лишь если кто-нибудь сидит. Конечно, это принцип скотский, утеха трусов и зверей, — когда посажен Малобродский, свобода кажется острей; пусть это будет Корогодский, пусть это будет Бродский, Троцкий, пусть это будет Заболоцкий, не обязательно еврей… В России, скажем беспристрастно, всегда и всем грозит тюрьма; свобода — следствие контраста, как тупость — лучший фон ума. Мы все настолько несвободны по нашей матрице самой, что наши вольности пригодны лишь по сравнению с тюрьмой. И в силу этой же причины, при общей кротости телят, такие страшные мужчины Россией издавна рулят. Они в таком вещают тоне и так взрывают все мосты, что мы всегда на этом фоне умны, гуманны и чисты. Мы потому-то их и терпим, — и сам я втайне к ним влекусь, — что кислое в сравненье с терпким почти что сладостно на вкус. Кто мы без этакого фона? Поступки, лирика, кино — все примитивно, и конформно, и неталантливо давно; а погляди на наши власти, что хуже всяческой хулы, — и мы, ходячее несчастье, уже титаны и орлы!
Все это здраво понял Сталин: любовь не купишь калачом. (Он был отнюдь не гениален, но догадался кой о чем.) И я предположить рискую, что, соотечественник мой, любить возможно жизнь такую лишь по контрасту с Колымой? Ведь если заперта граница
и полки пасмурно пусты, то Крым — вполне такая Ницца… а уж на фоне мерзлоты! Все отравили — хлеб и воду, лишили смысла самый труд, но сильно чувствуешь свободу, когда соседа заберут. Когда кого-то арестует верховный наш синедрион, то если кто и протестует, то, может, пять на миллион. Все остальные только рады, повсюду тосты и пальба: нет у раба иной награды, чем вой соседнего раба.
И мне особенно отрадно в привычной нашей борозде, что все настолько тут наглядно: куда наглядней, чем везде. Наш главный символ, в самом деле, — кого тут дальше оскорблять?! — больной, прикованный к постели, причем наручниками, ать… И вся страна лежит под стражей, в приемный брошена покой, — причем под стражей очень ражей, довольно сытою
такой. И мы — на столь печальном фоне, как обезноженный колосс, — годны к труду и обороне и смотрим в зеркало без слез… Нас тянет к чуждым урожаям, в края Годаров и Арто, однако мы не уезжаем: ведь здесь мы ах, а там мы кто?! И вся российская элита — элита только потому, что смотрит в общее корыто, а видит койку и тюрьму. Она покуда не закрыта, почавкать ей разрешено, и потому она элита, а остальные так, говно.
Мы только здесь себе любезны, творя наш вечный маскарад; Россия — мир в соседстве бездны, мир наизнанку, массаракш; его единственный фундамент — и больше нету ни черта — не президент и не парламент, а только эта мерзлота, и вертухай, и ватник
драный. И нету символа верней, чем эта койка под охраной и зэк в наручниках на ней.
РЕЧЬ ВИТАЛИЯ МУТКО В СВЯЗИ С ЕГО НОВЫМ НАЗНАЧЕНИЕМ:
(ин инглиш, читается с интонацией Мутко)
Диэр френдс, энд джентельменс энд ледис,
Лец ми спикинг фью импортэнт вордс:
Ай воз Дмитрий Анатольевитч Медведевс
Бест министер оф зе рашн спортс.
Ай куд гуд ин рашен спик вис пипл,
Ай учился ин зе совьет скул,
Бат сач мач нот изи жребий выпал
Он май хэд, бикоз айм вери кул.
Диэр фрэндс энд бразер-фазер-систер,
Плиз, римемба вери грэйт момент:
Ай вил би э вице прайм министер
Ин зе нью медведевс гавермент!
Пипл сэй, зэт ай эм вери фанни
Бат Мутко из олсо фэймос брэнд,
Энд со мной недаром корифанит
Фром зе хай сосайети май фрэнд.
Широка страна моя родная,
Много в ней дивелопмент прогресс,
Бат ин хоул Раша онли ай эм
Знаю хау ту рич зе грейт саксес!
Ви ар воркинг хард визаут стопинг
Ин констракшен билдингс фор спортсмен,
Бат ту билд зе билдингс нужен допинг,
Энд ин допинг ай эм супермен!
Zurück
Liste