❗️Xроника преступлений путинской россии против Украины
https://www.facebook.com/avmalgin/posts/4974968885920990
Из мариупольского дневника Надежда Сухорукова
Знаете, как страшно расставаться сейчас даже на несколько минут? Я повторяю себе, что я уже не в аду, но продолжаю слышать гул самолётов, вздрагивать от любого громкого звука и втягивать голову в плечи. Мне страшно, когда кто-то уходит. Там, в аду, не все уходящие возвращались. Пока не разбомбили дом наших знакомых, в нем собирались множество людей. Многие забегали между обстрелами и рассказывали, что видели на других улицах.
Хрупкая девушка Аня из пятнадцатиэтажки приходила каждый день. Ее родители жили возле школы на Кирова и она очень волновалась за них. Перевести к себе не могла. Для них расстояние в две остановки было непреодолимым. Ее квартира под самой крышей. Самолёты, которые бомбили город, кружили, казалось, над самым чердаком.
Каждый день Аня шла к родителям под обстрелами. Мины свистели вокруг и ложились рядом с ней. Она падала на землю и закрывала голову руками Ей было очень страшно. Путь был не очень длинным для мирного времени, но во время бомбёжек практически непроходимым. Анна шла по нему дважды, туда и назад, и видела как все менялось. Ещё вчера целые дома, становились за ночь руинами. Они стояли пробитые насквозь с черными глазницами выгоревших окон.
Я считала ее героем. Она навещала родителей и приходила в дом на Осипенко, чтобы выдохнуть, перед возвращением в свою квартиру. Пила воду, становилась в проёме дверей и молчала. Иногда приносила драгоценные памперсы или крем для недельного Никиты. Младенец жил в подвале этого дома после своего рождения. Был похож на желтенького цыпленка. Ему катастрофически не хватало солнца.
Каждый день Аня менялась, как и город. Она становилась все прозрачнее, а темные круги вокруг глаз все больше. Аня ничего не ела. Говорила: "Не могу ничего впихнуть в себя, не лезет". О том что видела во время своих походов не говорила. С нами было много детей и Аня не хотела никого пугать.
Когда по нашему району стали лупить без остановки, стала ходить к родителям раз в несколько дней. Я думала, что она настолько хрупкая и прозрачная, что осколки ее просто не задевали. После того как снаряд попал в дом наших знакомых и мы перешли в другой подвал, больше ее не видели. Она и сейчас в Мариуполе. У нее нет машины, старенькие родители и несколько кошек.
11 марта погиб муж моей подруги. За день до этого они приходили к нам и мечтала, что встретятся после войны. Витя, муж моей подруги, оператор от Бога, но молчун, в этот раз твердо пообещал, что обязательно встретимся после победы. А потом не сдержал свое слово.
Через день, когда все гремело и лязгало, как будто гигантское стекло резали железной пилой, близко гудел самолёт, дети были в подвале, а взрослые лежали на длинном диване и закрывали головы подушками. Я ещё и зажмуривалась. До сих пор не понимаю для чего. Мне казалось, что подушка меня спасет от бомбы. В этот момент в дом вбежал 13 -летний Саша. Он закричал:"Я Саша! В наш дом только что прилетело. Это пипец". Мы спросили:"Где мама, все живы?" Он ответил, что все, только папу засыпало, а мама его откапывает.
Потом оказалось, что папу засыпало навсегда. Лучший оператор, очень светлый человек, любящий папа и муж, спокойный и добрый, лежал с разбитой головой и неестественно подогнутой ногой в собственной квартире на девятом этаже. Похоронить его было нельзя. Достать тоже. Через несколько дней весь подъезд вместе с Витей сгорел. В дом снова было прямое попадание.
Там, в Мариуполе, многое было не важным. Мы ели из одной тарелки, чтобы не тратить воду на мытьё, спали на матрасах все вместе, так было теплее, носили шапочки и кидались к каждому встречному, чтобы узнать новости из соседнего двора. Мы забыли о том, что есть магазины, что можно включить телевизор, пообщаться в соцсетях, принять душ или лечь спать в настоящую постель.
Сегодня стало известно, что из города за все время блокады выехали меньше 40 тысяч человек. В аду по-прежнему сотни тысяч людей. С каждым днём им становится все труднее выживать. Пожалуйста, помогите им. Рассказывайте правду о моем городе.
.......
Я выхожу на улицу в перерывах между бомбежками. Мне нужно выгулять собаку. Она постоянно скулит, дрожит и прячется за мои ноги. Мне все время хочется спать. Мой двор в окружении многоэтажек тихий и мертвый. Я уже не боюсь смотреть вокруг.
Напротив догорает подъезд сто пятого дома. Пламя сожрало пять этажей и медленно жуёт шестой. В комнате огонь горит аккуратно, как в камине. Черные обугленные окна стоят без стекол. Из них, как языки, вываливаются обглоданные пламенем занавески. Я смотрю на это спокойно и обречённо.
Я уверена, что скоро умру. Это вопрос нескольких дней. В этом городе все постоянно ждут смерти. Мне только хочется, чтобы она была не очень страшной. Три дня назад к нам приходил друг моего старшего племянника и рассказывал, что было прямое попадание в пожарную часть. Погибли ребята спасатели. Одной женщине оторвало руку, ногу и голову. Я мечтаю, чтобы мои части тела остались на месте, даже после взрыва авиабомбы.
Не знаю почему, но мне это кажется важным. Хотя, с другой стороны, хоронить во время боевых действий все равно не будут. Так нам ответили полицейские, когда мы поймали их на улице и спросили, что делать с мертвой бабушкой нашего знакомого. Они посоветовали положить ее на балкон. Интересно на скольких балконах лежат мертвые тела?
Наш дом на проспекте Мира единственный без прямых попаданий. Его дважды по касательной задело снарядами, в некоторых квартирах вылетели стекла, но он почти не пострадал и по сравнению с остальными домами выглядит счастливчиком.
Весь двор покрыт несколькими слоями пепла, стекла, пластика и металлических осколков. Я стараюсь не смотреть на железную дуру, прилетевшую на детскую площадку. Думаю, это ракета, а может мина. Мне все равно, просто неприятно. В окне третьего этажа вижу чьё -то лицо и меня передёргивает. Оказывается, я боюсь живых людей.
Моя собака начинает выть и я понимаю, что сейчас снова будут стрелять. Я стою днём на улице, а вокруг кладбищенская тишина. Нет ни машин, ни голосов, ни детей, ни бабушек на лавочках. Умер даже ветер. Несколько человек здесь все же есть. Они лежат сбоку дома и на стоянке, накрытые верхней одеждой. Я не хочу на них смотреть. Боюсь, что увижу кого-то из знакомых.
Вся жизнь в моем городе сейчас тлеет в подвалах. Она похожа на свечку в нашем отсеке. Погасить ее - нечего делать. Любая вибрация или ветерок и наступит тьма. Я пытаюсь заплакать, но у меня не получается. Мне жаль себя, моих родных, моего мужа, соседей, друзей. Я возвращаюсь в подвал и слушаю там мерзкий железный скрежет. Прошло две недели, а я уже не верю, что когда-то была другая жизнь.
В Мариуполе в подвале продолжают сидеть люди. С каждым днём им все тяжелее выживать. У них нет воды, еды, света, они даже не могут выйти на улицу из-за постоянных обстрелов. Мариупольцы должны жить. Помогите им. Расскажите об этом. Пусть все знают, что мирных людей продолжают убивать.
...........
Если бы мы не уехали этим утром нас бы уже не было. Меня, по крайней мере, точно. В нашем подвале людей становилось меньше. Они уезжали. Ходили слухи, что многие вырывались из этих кругов ада. Но это были слухи. Никто проверить не мог. Наши подвальные соседи исчезали один за другим. Как только кто-то находил бензин или друзей с машиной. Никто не прощался, никто не собирал вещи. Просто бросали всё и бежали к выходу.
К этой ночи больше половины отсеков подвала опустели. Наши соседи тоже собирались уезжать. Их останавливали бомбежки. Самолёты летали каждые полчаса. Думаю их было несколько. Потому что раньше они сбрасывали по две бомбы. А теперь земля содрогалась четыре, иногда, шесть раз в пять минут. Нас бомбили изо всех сил, как будто хотели закопать в землю каждый дом, каждое дерево, втоптать в огромную воронку каждую душу.
Мы не спали несколько суток. Вернее наше состояние можно было назвать полусном. День слился с ночью, глаза постоянно слипались, но тело было начеку. По теории вероятности в наш дом должны были скоро попасть. Они уже обдолбили все многоэтажки вокруг. От некоторых оставались половинки.
Я не знала есть ли там люди в подвалах. И если они там есть, что они чувствуют? Я не чувствовала почти ничего. Мне казалось, что на самом деле ничего нет. Что мне снится адский кошмар. Мне нужно проснуться. Скоро я открою глаза в своей кровати и пойду умываться и пить чай.
А потом великан гремел железом. Он снова ходил по моей земле. Этот звук перед началом обстрела сводил с ума. Было впечатление, что передвигали что-то металлическое, огромное и страшное. Что это могло быть?
У меня начинался ступор. Я боялась двигаться. Сидела на стуле, тупо смотрела на бетонный пол с отбившейся штукатуркой и думала, что это навсегда. Мне было все равно. Я хотела, чтобы это кончилось побыстрее. Туалета в подвале не было. Каждый ходил в свою квартиру. Мне нужно было подняться на пятый этаж. Я не могла себя заставить пошевелиться. Нужно было вылезти из подвала и попасть в подъезд. У меня на это больше не было смелости.
Мои маленькие племянники лежали на чужих матрасах я, застеленных одеялами из разных отсеков, в курточках, шапках, шарфах и обуви. Здесь до нас была семья азербайджанцев. У них 11 детей. Они уехали из города неделю назад. Говорят, доехали в безопасное место. Информация пришла из другого подвала, когда наш сосед по отсеку рискнул выйти на улицу, чтобы согреть воду на костре. Тогда была небольшая передышка. Не бомбили целых пятнадцать минут.
Мне было безумно жаль детей. Они почти не разговаривали. Никто не разговаривал. Слушали самолёты. Они летали совсем близко и бросали бесконечные бомбы.
Земля прогибалась, дом содрогался, в подвале кто-то кричал от страха. Я даже представить боялась, что там снаружи. Мне казалось дом стоял в центре, а вокруг рвались снаряды. Все было в воронках и осколках. Когда утром я увидела, что осталось от нашего двора у меня не было ни одной эмоции. Я просто стояла и смотрела. Это был не мой город.
По данным волонтеров из города выехали от 20 до 40 тысяч человек. Сейчас в Мариуполе остаются примерно 300 тысяч горожан. Их продолжают убивать. Пожалуйста, расскажите об этом всему миру. Люди хотят жить.
.....................
Привет, любименькие, я жива и теперь буду жить долго. А мой город умирает мучительной смертью. Двадцать дней я умирала вместе с ним. Я была в аду. Я не герой, я обычный человек и мне было страшно умирать. Последние три дня по моему городу лупили каждую минуту. Без перерыва.
От гула самолётов внутри меня все леденело. В нашем подвале молились все и просили, чтобы бомба пролетела мимо. Когда содрогалась земля мы выдыхали. Но мимо это не значит в никуда. Мимо - это значит не в нас.
Знаете, как это, когда в подвале всегда темно и горит тусклая свечка, а ты не уверен день сейчас или ночь? Когда, чтобы выйти из подъезда нужно иметь особенное мужество. И ты кидаешься к каждому кто вернулся снаружи с вопросом, какие там новости?
Тебе монотонно рассказывают, что прямое попадание сегодня было в 105 дом. Второй подъезд, начиная с третьего этажа горит и скоро пламя сожрёт следующие этажи, а вокруг сплошной пепел, стекла и пакеты из, заполненных до темного дымного неба, мусорных контейнеров, которые никто не вывозил уже больше двух недель.
А и хрен с ними, с контейнерами. Трупы твоих соседей и знакомых никто не вывозит. Погибшие лежат в подъездах, на балконах, во дворах. И тебе ни капельки не страшно. Потому что самый большой страх - это ночные обстрелы.
Знаете, на что похожи ночные обстрелы? На смерть, которая вытягивает из тебя все жилы. Ночью нельзя спать. Потому что снятся мирные сны. Ты выныриваешь из них и погружается в кошмар.
Сначала идут звуки. Металлические мерзкие звуки, как будто кто-то поворачивает огромный циркуль и измеряет расстояние до твоего убежища. Чтобы поточнее ударить. Потом летит снаряд. Ты слышишь как огромный молоток колотит по железной крыше и затем страшный скрежет, как будто огромным ножом разрезали землю, или громадный железный великан идёт в кованых сапогах по твоей земле и наступает ногами на дома, деревья, людей.
Ты сидишь и понимаешь, что не можешь даже двигаться. Ты не можешь убежать, нет смысла кричать, нет смысла прятаться. Он все равно найдет тебя, если захочет.
А потом наступает тишина. Она мертвая. В это время мы ждём, что же ещё прилетит. И если появляются новые звуки - цепенеем. Потому что не понимаем, что они означают. Какую смерть: быструю или страшную и мучительную?
Кажется за несколько недель на нас испытали все виды оружия. Какая им разница из чего нас убивать? Но нет, к процессу убийства они подходят творчески и разнообразно. Хочется стать горошинкой и закатиться в щели подвала. Может быть так есть шанс выжить?
Я научилась жить без света, газа, электричества. Есть не хотелось, воду старалась пить экономно. Потому что даже подумать было страшно, что нужно выйти за водой наружу. Ее привозили обыкновенные люди и раздавали бесплатно. За ней выстраивались сумасшедшие очереди странно одетых людей, которые разбегались от воды только в том случае, если над ними свистели мины.
Мне кажется никто из нас все это время не смотрелся в зеркало. Если честно было пофиг на свою красоту. Это стало совершенно не важным. Потому что был очень большой процент, что через минуту ты будешь мертвым и уже без разницы, как выглядит твое отражение.
Мои волосы стали ужасными. Они превратились в паклю. Но это тоже не волновало. Все ходили в шапочках. Их натягивали до глаз, потому что на умывание драгоценную воду тоже никто не тратил. Я мечтала о двух вещах, чтобы не стреляли и принять горячий душ перед смертью.
Знаете, что я увидела, когда меня забрали друзья и везли из Мариуполя? Я не узнала свой город. Слишком долго сидела в подвале, а его за это время уничтожили окончательно.
Я увидела мертвые дома, обугленные стены, вырванные с корнем деревья, оборванные провода с флагом и убитых людей на дороге. Но самое страшное было не это.
Мы ехали мимо пятнадцатиэтажки с выбитыми стеклами. На улицу развевались шторы и гардины. Мне показалось, что этот дом почти не пострадал. Но мы его объехали.
Позади дома была вырванная стена и изрезанные осколками балконы, вынесенные взрывной волной окна. Это был дом перевёртыш. Как загримированный покойник. Издалека живой, а вблизи мёртвый. И таких домов было сотни.
Я хочу сказать, что от страха предала своего рыжего Йосика. Я оставила его дома. Не успела забрать с собой. Побоялась подняться в квартиру. Накануне не стала брать его в убежище, потому что он мог там потеряться. Лучше бы он потерялся там. Я оставила нежного и доброго котика в аду. Потому что сломалась. Мне страшно представить, каково ему там. Я трусливый предатель. И мне нет прощения.
В этом аду остались люди. Они не могут выехать. Их бросили все. Люди ни в чем не виноваты, как и мой рыжий Йосик. Не будьте трусливыми предателями. Пожалуйста, даже если мы не можем спасти Мариуполь, помогите спасти мариупольцев. Это сотни тысяч человек. Они хотят жить
спасибо за открытую ветку, как раз хотела на такую тему. Будем пополнять.
ДИПОЛЬ (Дискуссии. Информация. Политика.)
Житель Мариуполя опубликовал дневник своих родителей, который они вели во время пребывания в окружении и под непрерывными обстрелами города российских оккупантов. Происходящее вокруг мариупольцы назвали настоящим адом.
Отмечается, что им удалось эвакуироваться 18 марта. Скриншоты сообщений опубликовал Telegram-канал "РИА Мелитополь"
https://antikor.com.ua/articles/530792-my_v_adu_nas_zakidy...
ДИПОЛЬ (Дискуссии. Информация. Политика.)
-- 5 --
основное из следующих скринов:
Также она описала ситуацию после того, как оккупанты разбомбили роддом третьей больницы Мариуполя. Из-за взрывной волны в их квартире выбило окна на кухне и балконную дверь.
"Мы выскочили в носках в общий коридор. Потом поняли, что если у нас так, то что же у бабушки? Папа выбежал на улицу и посмотрел на окна. А их просто нет, выбиты вместе с рамами. К счастью, живы, но в истерике. Мы схватили сумки и повели к себе, все дрожим от страха, наши дома с зияющими черными дырками вместо окон у многих", – описала женщина.
Она добавила, что ночь после этого авиаудара они провели в чьем-то жутко холодном подвале: спали фактически на земле – в одежде, на пенопласте и
тонком одеяле. Позже добавила, что из-за постоянных авианалетов они с другими людьми не могли вернуться в квартиры – за теплыми вещами и едой, а возле подвала не было безопасной возможности даже что-то готовить.
Вода заканчивается, а идти за ней страшно всем. Кушаем все мало, одна моего размера порция на двоих. Папа все время голодный… Слушаем постоянно новости. Надеемся, что нам помогут. Уже ничего не жалко, лишь бы выжить", – говорила женщина.
Едва ли не в каждом сообщении сыну мать указывала день месяца и добавляла фразу "Мы еще живы". Она рассказывала о том, что весь Мариуполь горит и едва ли не полностью разрушен, а люди пребывают большом страхе.
"Мы молимся, чтобы у тебя было все хорошо, чтобы ты был счастлив.
Ты у нас молодец, со всем справишься. Очень хочется верить, что мы выживем и встретимся. Любим тебя очень, очень сильно. Береги себя, наш родной", – заканчивается дневник жительницы Мариуполя, которая с родными оказалась в заложниках в городе, который разрушили российские войска.
❤️ ❤️ ❤️
ДИПОЛЬ (Дискуссии. Информация. Политика.)
О преступлении рашистов в Мариуполе пишут зарубежные СМИ
-- 1 --
ДИПОЛЬ (Дискуссии. Информация. Политика.)
Младенцев из сумского детдома эвакуировали в Киев и Львов
Сироты из сумского детского дома из-за боевых действий подверглись смертельной опасности. Большую часть из них эвакуировали во Львов. Четырех младенцев с пороком сердца доставили на лечение в Киев.
ДИПОЛЬ (Дискуссии. Информация. Политика.)
ДИПОЛЬ (Дискуссии. Информация. Политика.)«..ТОЛЬКО СМЕЛЫМ ДАНЫ ЭТИ РУКИ..»
Жительница Мариуполя Людмила Владимировна Мазалова читает стихотворение Николая Гумилева Капитаны, написанное в 1909 году в Коктебеле.
Это последняя съёмка Людмилы Владимировны.
Она погибла 13 марта. Сын узнал о ее смерти только вчера.
Вот его переписка с родственниками:
- ГЛЕБ, Я НЕ ЗНАЮ, КАК СКАЗАТЬ...
- ГОВОРИ.
- ВАШУ МАМУ НЕ ПОХОРОНИЛИ, НЕ ДАЛИ ВОЗМОЖНОСТЬ.
- И ГДЕ ОНА ОСТАЛАСЬ ЛЕЖАТЬ?
- У ВАС ДОМА В ГАРАЖЕ. Я НЕ ЗНАЮ ПОДРОБНОСТЕЙ, ВСЕ ЧТО Я СМОГЛА РАССЫШАТЬ, ЧТО НЕ ДАЛИ ВОЗМОЖНОСТИ ПОХОРОНИТЬ...
Как жить, зная, что истерзанное тело матери не предано земле, и не имея никакой возможности это изменить?
https://www.facebook.com/751205986/videos/pcb.101599726148...
https://www.facebook.com/victoria.ivlevayorke/posts/101599...
это даже не 1941-й, это - вообще дно.
Мужества украинцам!❤️
ДИПОЛЬ (Дискуссии. Информация. Политика.)
