Один день из жизни Василия Ивановича
Группа впадает в предсмертную спячку. Ещё немного - и ляжет на дно, испустив последний диванно-боевой бздёх. Предлагаю немного оживить обстановочку, создав сообща небольшой рассказик с вышеуказанным названием. Стартую... Желающие могут присоединяться.
Василий Иванович пробудился после тяжёлого сна (снилась мамаша-покойница) и выглянул в окно. Январский порывистый ветер гонял по задворкам голубей и рекламные флаеры какой-то новой весёлой политической партии. "Бляди..." - беззлобно выдохнул Василий Иванович в пустоту, запустил ступни в синих прожилках вен в тряпичные шлёпки и проследовал в сортир. Мочился долго, непослушная прерывистая струйка отлетала от краёв унитаза и даже подмочила бычок, намертво давленный кем-то в правый дальний угол. "Вот ведь блядь", - проворчал Василий Иванович себе под нос и шумно спустил воду.
Запивая гренки кофейным напитком, Василий Иванович смотрел в окно. Города-сада не получилось. Но всё же, согласно хранившимся в подвале, читанным-перечитанным дневникам прадеда, вид был лучше, чем в гражданскую. Василия Ивановича приятно радовало, что не
намечалась ни революция, ни Смута, что уже давно ничего не менялось. Где-то бесконечно далеко багровела громада Кремля, а над серыми и красными крышами домов необъятной страны парили дроны Навального.
Василий Иванович вошёл в мировую паутину и пролистал рекомендованный контент. Новый вирус-убийца в Индокитае, сводки с ближневосточных фронтов, 10 миллиардов на счету молочного брата нового премьера, анонс продажи облигаций госзайма для помощи Новотатарии...ничего такого, на чём бы можно было задержать глаз.
Скрипнула подъездная дверь и что-то тяжёлое плюхнулось на пол на лестничной клетке.
......
Василий Иванович вышел на лестничную площадку. Там лежала его бывшая любовница Надя, страдавшая неизлечимым женским алкоголизмом по причине увольнения из овощного ларька. Глаз Нади вращался из-под меховой шапки - Васька, нальёшь? Не могу быть трезвой, как Чубайса вспомню....
- Заползай, курва.... - Василий помог ей ногой. Поднял, отволок на кухню. Попробовал посадить на табуретку, но ножка подломилась под толстой бывшей порочной страстью. Надя снова грохнулась и на этот раз ударилась виском так, что перестала подавать признаки тяги к спиртному.... Василий сначала не придал этому значения, но вдруг он увидел ангела...
- Господи, мама...кажется моя Надя приехала... - прошептал Василий слова из новогоднего кинофильма. Ангел лежал перед ним, раскинув перья.
Ангел был крупным, в полтора раза больше нормального, и блудливо улыбался. "Бог в помощь, Василий Иваныч, брось бабу-то, я тебе эта...почту принёс". Махнул сизым крылом и испарился, оставив на обеденном столе цветастую открытку - аккурат между початой бутылкой беленькой и убитым намедни тараканом.
Василий Иваныч взял открытку, повернул её к свету и, щурясь, прочитал: "Завтра...такого-то числа....жителям района надлежит явиться на Красную Площадь для присягания на верность царю-президенту посредством целования царь-президентского сапога. Форма одежды парадная. Автобусы будут поданы к 7:00. Настоятельная просьба не опаздывать."
"Вот ведь блядь...", - подумал Василий Иванович. "Цельный завтрашний день теперь коту под хвост...а хотел мотор у мопеда перебрать...никак не уймутся, суки...теперь сапог ещё зачем-то придумали...". Сложил открытку и положил во внутренний карман пиджака, качая седой головой. Откуда Василий Ивановичу было знать, что акция с сапогом - лишь провокация, проплаченная из-за океана Соросом и Брэдом Питтом. Не мог он этого знать. Никак не мог.
Василий наскоро расчленил погибшую Надю и побросал её части в мусоропровод. Он конечно видал ангелов и не таких... Василий состоял в тайном революционном обществе, в которое его принял чёрт, явившийся на 23е февраля.
-Как бы не так... Поцелую я тебе сапог - зло думал Василий, наливая четверть стакана. Василий кроме водки любил только свободу. Даже хоть огурца не дай закусить, а чтобы свобода была выбора...
День догорал, подсвечивая экраном телевизора, на котором внучка Валентины Матвиенко в сериале "Мы не рабыни Изауры" разбивала вдребезги очередное каменное сердце. Василий Иванович поглядывал на экран, проглаживая на письменном столе мышиного цвета брюки. Складка была идеальной. Галстук, пиджак, нежно-голубая сорочка, запонки в форме пасхальных яиц. Ну вот...вроде на завтра всё готово.
Василий Иванович любил свободу и даже переводил деньги - по настоятельной просьбе местной ревпартячейки - какой-то далёкой свободолюбивой стране. Свобода - оно конечно да...но дисциплина - прежде всего. Это знал каждый гражданин и Василий Иванович не был исключением. В 7:00 он уже занял место в автобусе. Хорошее место, у окна. И сиденье не порезано и не исписано. "Нормально доедем", - радостно подумал Василий Иванович.
Василий вздрогнул... Ему показалось, что за рулём автобуса сидит Надя. Со спины это точно была она. Такая же толстая талия и складки под лопатками каракулевого пальто. Василий перекрестился и отхлебнул из маленькой, припасённой в нагрудном кармане. - Да, нет....померещилось...- подумал он.
Очередь на Красной Площади была огромной и толстой, как анаконда-мутант из последнего голливудского фильма ужасов. Голова её упиралась в мавзолей. Видимо, там находился сапог. Василий Иванович стоял к часу дня аккурат в середине очереди, а она ещё не двинулась с места. Вдоль очереди бегали какие-то люди в куртках с лейблами "Единой России", "ЛДПР" и "Яблока". "Граждане!", - кричали они, - "Это подлая провокация...нет никакого сапога...расходитесь по домам!"
"Ага...", - проворчал сосед Василия Ивановича, - "Разбежались...проверяют, суки, на патриотичность...Да и как это - расходитесь?... Автобусы уехали, а домой - путь неблизкий и недешёвый... Нет уж, блять... Скорее бы уже пустили нас туда...один раз не пидарас...и домой бы отвезли...Так?". Василий Иванович энергично кивнул головой. Ему всегда нравились строгие, недоверчивые, чётко мыслящие люди.
- Пойдём, дядя, покурим в подъезде? - сказал Василий приглянувшемуся ему мужичку. Тот имел глупость согласиться. - Ничего, мужик...- один раз не пидарас... - повторил Василий ему его же недавнюю мысль, застёгивая ширинку и выплёвывая хабарик на невинный белый снег. Он сделал ещё глоток из нагрудного кармана... и снова увидел ангела.
- Ну, что хочешь, служивый? - спросил ангел. - Чё хочу, чё хочу...всё равно сорок лет как жизни нет...большой хуй хочу... - это палёная водка ударила Василию Ивановичу железным кулаком прямо в мозг . Ангел махнул крылом и исчез. А Василий Иванович почувствовал какое-то движение в области паха. Там что-то происходило...
Штаны треснули и оттуда выпрыгнул хуй Василия. - Дай хоть пальто накинуть, - сказал хуй. Василий не возражая снял пальто и отдал Хую. Тот был выше его ростом на две головы. - Ушанку тоже сымай, - потребовал Хуй, - головка мёрзнет в этом ёбаном климате...
Вечером Москва гудела. - Слыхали? - кто то положил большой Хуй на Сапог.... Это неслыханно! Говорят, этот Хуй даже кончил на него...
Потом говорили, что именно этот безобразный инцидент послужил началом. Не революции, нет, а очередному всплеску той неизбывной смуты, которая полощется на дне черепной коробки любого русского человека со времени уклонения монгольских татар от контроля над этой огромной территорией.
По Первопрестольной, в голове колонны, двигался Хуй. Отделившись от тела, он непрерывно рос, поэтому его везли на платформе тягача. Сброшенная с платформы межконтинентальная баллистическая ракета сиротливо смотрела процессии вслед. В колонне вышагивали все столичные знаменитости: старенькая Кабаева в инвалидной коляске, Проханов-младший, Тер-Касьян, Хуяшин и группа культовых геев.
На Хуе было написано масляной краской - Хуй Всем! Хуй ворочался и наливался багровой силой. Оси двухсоттонного тягача надрывно скрипели. Над процессией парил ангел. За ним неотступно следовал дрон Навального.
Все ждали долгожданного объявления войны Америке. Хуй показали по телевизору и перерезали ленточку над кнопкой старта. Все знали, что в Америке такого большого нет, и ей придёт пизда в случае военного конфликта...
Подленько так, из-под брошенной на прикроватную тумбочку газеты "Завтра", звякнул будильник. Василий Иванович с трудом приоткрыл набрякшие веки, что-то мучительно вспоминая. Рука его проворно метнулась под одеяло, ощупала пах.
- Ёптыть...на месте, на месте он...приснится же, сука, такое...надо будет к батюшке сходить, и ещё свечку поставить, блять...
Василий Иванович вытряхнул из памяти остатки бесовского сна, присел на кровати. Перед ним на стуле видели проглаженные брюки, сорочка, пиджак. Встал с кровати, выглянул в окно. Во двор заруливал большой белый автобус.
- Ну, сейчас, сейчас...- пробормотал Василий Иванович, - сейчас только отольём по-быстрому и можно ехать.
Конец.