Праздники
лично за.. то что природой сделано
Изначально природой был сделан мне прямой палец. Упал я конечно, с одной стороны, на природе, но если присмотреться, там был поребрик. Ну или бордюр, хотя дело было в Питере. А это уже цивилизация. Она мне и навредила по пути к моей парадной. Ну или подъезду... Она построила винный магазин, если начать вдумываться...и пошла против природы. Поэтому палец буду выпрямлять с помощью врача и молотка.
Я ни в коем случае не скулю, что мне Ноль приписывает. Я веселюсь. Ну смешно же?
как сейчас ощущаю ту боль . пальцы очень больное место . . а прошло уже 37 лет. Сочуствую
17 января 1982 года в Москве умер писатель и поэт Варлам Шаламов.
И — пусть на свете не жилец –
Я — челобитчик и истец
Невылазного горя.
Я — там, где боль, я — там, где стон,
В извечной тяжбе двух сторон,
В старинном этом споре.
***
Меня застрелят на границе,
Границе совести моей,
И кровь моя зальет страницы,
Что так тревожили друзей.
Когда теряется дорога
Среди щетинящихся гор,
Друзья прощают слишком много,
Выносят мягкий приговор.
Но есть посты сторожевые
На службе собственной мечты,
Они следят сквозь вековые
Ущербы, боли и тщеты.
Когда в смятенье малодушном
Я к страшной зоне подойду,
Они прицелятся послушно,
Пока у них я на виду.
Когда войду в такую зону
Уж не моей — чужой страны,
Они поступят по закону,
Закону нашей стороны.
И чтоб короче были муки,
Чтоб умереть наверняка,
Я отдан в собственные руки,
Как в руки лучшего стрелка.
* * *
С годами все безоговорочней
Души беспечная уверенность,
Что в собранной по капле горечи
И есть единственная вечность.
Затихнут крики тарабарщины
И надоест подобострастье,
И мы придем, кто выжил, с барщины,
Показывать господни страсти.
И шепот наш, как усилителем
Подхваченный сердечным эхом,
Ударит в уши поздним зрителям,
И будет вовсе не до смеха.
Мы им покажем нашу сторону
По синей стрелочке компаса,
Где нас расклевывали вороны,
Дождавшись праздничного часа.
Где бледным северным сиянием
Качая призрачные скалы,
Светили мы на расстоянии,
Как со святого пьедестала.
И вот, пройдя пути Голгофские,
Почти лишившись дара речи,
Вернулись в улицы московские
Ученики или предтечи.
* * *
Под Новый Год я выбрал дом,
Чтоб умереть без слез.
И дверь, окованную льдом,
Приотворил мороз.
И в дом ворвался белый пар,
И пробежал к стене,
Улегся тихо возле нар
И лижет ноги мне.
Косматый пудель, адский дух,
Его коварен цвет,
Он бел, как лебединый пух,
Как новогодний дед.
В подсвечнике из кирпича,
У ночи на краю,
В углу оплывшая свеча
Качала тень мою.
И всем казалось - я живой,
Я буду есть и пить,
Я так качаю головой,
Как будто силюсь жить.
Сказали утром, наконец,
Мой мерзлый хлеб деля:
А может, он такой мертвец,
Что не возьмет земля ?
Вбивают в камни аммонал,
Могилу рыть пора,
И содрогается запал
Бикфордова шнура.
И без одежды, без белья,
Костлявый и нагой,
Ложусь в могилу эту я -
Поскольку нет другой.
Не горсть земли, а град камней
Летит в мое лицо.
Больных ночей, тревожных дней
Разорвано кольцо.
Под Новый Год я выбрал дом,
Чтоб умереть без слез.
И дверь, окованную льдом,
Приотворил мороз
Сегодня Крещение у православных христиан и я всех поздравляю 
Я вчера набрала водицы крещенской, чтоб целый год пить. Кто подумал, что я набрала цистерну воды, тот ошибается.
Всего одну бутылку литровую, хотя народ тащил бочки с собой. Я набрала бутылку, чтоб по глотку пить целый год.
"Ежегодно 20 января в России отмечается День Республики Крым. Праздник был установлен в 2009 году и подтвержден Законом Республики в 2014 году. Традиционно в этот день всех крымчан с праздником поздравляет руководство региона, а по всему Крыму проходят различные праздничные мероприятия."(с)
Стакан за Свободу!
А сегодня день смерти дедушки Ленина . Тоже праздник ... мать моя 1913 гр рассказывала . что у них конфеты в школе давали
Ленин и печник
Историческая мелодрама в стихах
С элементами фантастики, боевика, мистики, триллера и вестерна.
В Горках знал его любой:
старики на водку звали,
Дети - попросту, гурьбой
метко в лысину стреляли.
Был он болен, выпивал
кварту спирта ежедневно!
С кем ни встретится,
любил матернуться вдохновенно.
За версту, как шёл в обком,
мог узнать вождя бы каждый.
Только случай с печником
вышел вот какой однажды.
Видал издали печник.
Видит: очень вероломно
по лугу по заливному
разъезжает броневик.
А печник и рад отчасти,
достает он пулемёт.
Ведь при прежней царской власти
пострелять он разве мог?!
Грядка луку в огороде,
домик небольшой в селе.
Эх, печниковых сих угодий
вдруг не стало на земле.
Но печник в живых остался
и совсем не растерялся:
"Что за лысый ездит лугом?
Вот какой, однако, пёс,
не возьмёшь меня испугом,
отстрелю тебе я нос".
Разошёлся. А разбойник матернулся,
каску снял: "хорошо ругаться можешь",
- уважительно сказал.
Постоял ещё немного:
дескать, щас пришью, отец.
Задолбал ты меня в корень.
Тут бы деду и конец.
Но печник - душа живая,-
знай меня, не Шиком брит,
- припугнуть вождя желая:
как фамилия? - кричит.
Тот рыгнул (видать, от чая),
лысый, чмошный, в общем, большевик.
Влез обратно в броневик.
Ленин,- просто отвечает.
Ленин. - Тут и сел старик.
День за днем проходит лето,
а печник из пистолета
упражняется в стрельбе.
Бодр он. Готов к борьбе.
И вот по свежей, по пороше
вдруг к избушке печника
на коне в возке хорошем
два военных м-м-м-чудака.
Но печник не растерялся,
лишь проверил арсенал.
От гостей тогда остался
лишь дымок да ордена.
Но вот снова по пороше,
вновь к избушке печника
взвод солдат в возке хорошем.
Да уж. Сила велика.
Но печник - чувак не промах,
улыбнулся он слегка:
превосходна бомба с толом,
больше нет теперь возка.
Снова, снова по пороше,
снова к дому печника,
в бронепоезде хорошем
полк спецназовцев. Короче
захватили старика.
Скрылась хата за пригорком,
мчатся сани прямиком.
Поворот, усадьба, горки,
Сад. Подворье, Белый дом.
Печника прямым ударом
вождь радушно повстречал.
Проходи мерзавец старый,
- отхлебнув с горла, сказал.
И вдобавок ни словечка,
словно всё, что было, прочь.
Слышь, козёл, починишь печку,
а то холодно - невмочь.
Если ж нет, тебя я, падла,
век свободы не видать,
расстреляю же сегодня.
Все понятно, твою мать?
Отчего же не понять?
Сделаем неукоснительно,
раз уж просит сам Ильич,
да ещё так убедительно.
Всё нашлось песок, кирпич.
И всё спорится как надо
тут печник. А там Ильич,
за стеной бухает рядом.
И привычна, и легка печнику работа.
Отличиться хочет он:
жить-то ведь охота.
Хоть бы ты, Ильич, подох,
лысая горилла,
чтоб, когда ты сделал вдох,
выдоха не было!
Чтоб ты больше не писал
все свои бумаги. Те,
с которыми всем нам
много лет не сладить.
Ты живее всех живых.
Это поправимо!
Стрельнуть нужно поточней,
друг ты наш любимый!
Так он думает, кладёт
кирпичи по струнке ровно.
Материт вождя любовно,
словно песенку поёт.
Печь исправлена. Под вечер
в ней защелкали дрова.
Тут и выполз Ленин к печи,
прокартавивши слова.
Он сказал как можно строже:
вот что, батенька! Старик.
- Поживёшь ещё. Быть может.
Будешь личный мой печник.
А потом бухнули круто,
по-простому без проблем.
Нагрузились до бесчувствья,
в общем, полный хэппи-энд.
Да, теперь такие книжки
вовсе не читают,
а напрасно: ведь они
юмор развивают.
Извините, я не проверял. Есть какой-то такой музей на Лиговке. Но я туда так всё не дойду.
