В ночь на 22 июня 2025 года двенадцать тридцатитысячефунтовых бомб GBU-57 сорвались с люков B-2, пробили трёхсотметровый известняк над иранским Фордоу и превратили когда-то неприступный урановый бункер в груду искорёженного металла.

Исторический первый боевой пуск самой тяжёлой неядерной боевой части США мгновенно вывел разработку из разряда полигонных диковинок в категорию инструмента большой политики: Тегеран заявил о «чрезмерной агрессии», мировые биржи ответили скачком нефтяных котировок, а аналитики вновь заговорили о границах допустимого в обычных вооружениях.

Возник ключевой вопрос: за счёт какой инженерной хитрости одиночная авиабомба без ядерного заряда способна преодолевать сотни метров камня и какие последствия её дальнейшее применение сулит региональной безопасности.

Путь к тридцатитысячефунтовой GBU-57 начался задолго до нынешнего конфликта.

В 1980-х ВВС США столкнулись с бетонными командными пунктами Ливии и Ирака и заказали первую «твердоголовую» авиабомбу BLU-109: полуторатонный стальной цилиндр, который пробивал три метра железобетона прежде чем подрывался благодаря замедлённому взрывателю.

Однако массовое применение подземных комплексов во время «Бури в пустыне» вынудило конструкторов импровизировать — из орудийных стволов 203-мм гаубиц сварили пятитонный корпус GBU-28, способный за считаные секунды прорезать до шести метров укреплённого перекрытия, что было наглядно продемонстрировано в феврале 1991-го при ударе по бункеру под Багдадом.

Следующим шагом стала ещё тяжелее BLU-113, породившая серию управляемых боеприпасов семейства GBU-37 для бомбардировщика B-2; но даже её возможностей оказалось недостаточно против цельномонолитных горных укрытий.

Исследования Лаборатории ВВС в Эглине и компания «Боинг» вылились в программу Massive Ordnance Penetrator: к 2011-му был приня 13-тонный «ударник», получивший индекс GBU-57 и способный углубляться более чем на шестьдесят метров в железобетон перед подрывом.

Эволюция от полутора тонн до пятнадцати показывает, как задачу слома подземной цитадели решали методом последовательного наращивания массы и совершенствования управляемого подрыва, постепенно приближаясь к возможностям тактического ядерного заряда — но без политического табу на его применение.

Секрет чудовищной пробивной силы GBU-57 кроется не столько в массе, сколько в грамотно расставленных инженерных деталях.

Шестиметровый цилиндр весом четырнадцать тонн изготавливают из эглинской стали — сравнительно недорогого, но сверхпрочного сплава, в котором никель частично заменён кремнием с добавкой ванадия и вольфрама: такая комбинация выдерживает ударные перегрузки до пяти тысяч g, не превращаясь в горсть осколков ещё до подрыва.

Корпус маркируют индексом BLU-127 и засверливают под «умный» взрыватель LPSF, способный отсчитать миллисекунды до детонации, ориентируясь по сопротивлению породы и уточняемой при прохождении глубине.

Начинка состоит из двух композиционных взрывчатых веществ: основная доля приходится на AFX-757, оставшаяся часть — на полимерсвязанную PBXN-114, вместе они дают более двух с половиной тонн энергии, «запертой» внутри скального массива, что многократно усиливает кумулятивный эффект.

Полётные качества этой махины обеспечивают решётчатые стабилизаторы, развёртывающиеся после сброса из B-2. Решётчатая схема снижает ударные нагрузки на крепления и почти не мешает управлению: бортовой модуль использует блок инерциальных датчиков для грубой коррекции, а в финале подключает сигнал спутниковой навигации, удерживая траекторию с отклонением всего в несколько метров.

Отдельного внимания заслуживает «каскадное» торможение: на подлёте к цели автоматика прижимает бомбу к критической скорости порядка 340 м/с — именно при таком значении кинетическая энергия максимальна, а риск флаттера и разрушения оболочки минимален. Результат — проникающая способность свыше шестидесяти метров железобетона или эквивалентного слоя горной породы, что подтверждалось на закрытых испытаниях в полигонах штата Миссури и при нынешнем налёте на Форду.

Разработчики заранее отказались от универсальности: из-за геометрии и массы GBU-57 подвешивается лишь во внутренние отсеки B-2, а в перспективе — к строящемуся B-21. Цена вопроса соответствующая: свыше двадцати миллионов долларов за экземпляр плюс неизбежные расходы на переоборудование бомбардировщика и предварительную разведку цели.

Инженеры называют эту логику «ударником по подписке»: редкий, но гарантированно разрушительный вылет оказывается выгоднее сотен попыток менее мощных боеприпасов, особенно когда речь идёт о подземных центрифугах или командных пунктах с коллективной защитой.

В результате Massive Ordnance Penetrator превратился в технологический ответ на старую идею убежища под горой, показав, что даже километровая толща известняка не равна стратегической неприкосновенности.

Едва первые В-2 пересекли границу иранского ПВО, стало ясно, что Massive Ordnance Penetrator применяют не «вдруг», а в расчётливо выстроенной многоступенчатой операции. Под прикрытием ложного пуска двух десятков крылатых ракет-«разведчиков» и вспышек радиоэлектронных помех по наземным радарам бомбардировщики шли ночным профилем на высоте 15 километров, пользуясь малозаметностью и рассредоточением по трём маршрутам. К моменту, когда над Фордоу и Натанцем полностью подавили радары наведения, автоматы сброса ввели GBU-57 в пикирование под углом 60 градусов; высота отделения не превысила трёх тысяч метров, чтобы сократить время для перехвата зенитными средствами.

Усиленная носовая часть пробивала известняк и армированный бетон, а взрыватели отсчитывали точную глубину по изменению вибрации корпуса: мощности подрыва оказалось достаточно, чтобы обрушить вентиляционные стволы, обесточить центрифуги и затопить хранилище заготовок уранового топлива.

Достижение не сводится к «молотку для любой скалы». Практический расчёт показывает, что для разрушения укрытия глубиной более 250 метров даже 30-тонный боеприпас потребует каскада последовательных ударов — первый вскрывает верхние перекрытия, следующий разрушает полости, а финальный подрывает основное оборудование. Пентагон отправил сразу четырнадцать MOP, чтобы гарантировать именно такой ступенчатый эффект и исключить сценарий частичного поражения, когда выжившие центрифуги быстро вернут объект к работе.

На фоне впечатляющих цифр остаются ограничения. В-2 заправлялись в воздухе трижды, зависимость от топливных «стратегов» делает маршрут уязвимым для перехвата в нейтральных водах; одна ракета дальнего действия по танкеру способна сорвать повторный налёт.

К тому же у ВВС всего несколько десятков GBU-57: после нынешнего залпа складские запасы почти исчерпаны, и производство новых корпусов из эглинской стали займёт месяцы. В альтернативе остаются «легковесные» GBU-28 или гиперзвуковые планирующие блоки, но их проникающая способность на порядке ниже — не более шести метров бетона, чего явно недостаточно против повторно укреплённого бункера.

Специалисты Пентагона признают: хрупким местом «неядерного молота» остаётся противоракетная оборона с активным слоем на высоте до трёх километров. Если Иран успеет развернуть дополнительные дивизионы «Триумфа» или китайских «Красных знамен», профиль сброса придётся менять, а с ним — и расчёт глубины проникновения, ведь меньшая скорость входа радикально снижает эффективность.

Следовательно, каждое следующее применение GBU-57 будет требовать ещё более сложной комбинации ложных целей, удушения радаров и дипломатического коридора для дозаправщиков. МOP подтвердил свою разрушительную репутацию, но его успех зависит не только от стали и взрывчатки, а от всей цепочки стратегического планирования — от спутников-разведчиков до последнего литра авиационного керосина.

Применение MOP над Форду оказалось только прологом. Уже в феврале ВВС испытали усовершенствованный взрыватель LPSF-2: датчики сопротивления рассчитывают задержку с точностью до миллисекунд, что дало на полигонах почти треть прироста разрушений. Версию с таким «мозгом» неофициально зовут GBU-57B/B; к декабрю она войдёт в парк B-2, а первый серийный B-21 получит её штатно.

Ступенью ниже идёт GBU-72: пятитысячефунтовый «младший брат» с JDAM-хвостом и глубиной проникновения, превышающей GBU-28. B-1 уже несёт новинку, до конца года её сертифицируют под F-15E — что открывает путь к возможному экспорту Израилю, где F-15I сможет бить по горным укрытиям без дозаправки и громкого скандала, неизбежного при передаче самого MOP.

Зеркально реагируют конкуренты: так, Китай показал пяти-тонный «Дождь жемчужных игл». И чем глубже армии прячут арсеналы, тем выше спрос на неядерных «землекопов», и эксперты МАГАТЭ уже призывают включить такие боеприпасы в грядущее соглашение об ограничении обычных вооружений.

Смотри это

https://www.france24.com/fr/vidéo/20250622-frappes-la...

Россия и Иран - друзья.

Как и Китай, Россия на протяжении всей 12-дневной новой войны на Ближнем Востоке ограничивалась суровыми осуждениями и глубокими озабоченностями.

Даже на уровне Совета безопасности ООН Москва не спешила обсуждать "неспровоцированную агрессию", как она называла атаку Израиля на Иран (не подумайте, что свою агрессию против Украины).

В то же время Путин, как слуга двух господ, старался угодить и иранцам, и их противникам.

С начала войны он успел предложить президенту США Дональду Трампу свои посреднические услуги (правда, они были с порога отвергнуты, с советом заняться "своими делами"),

Делая символические заявления о том, насколько он недоволен атаками на Иран, российский лидер в то же время ничего не сделал для военной поддержки своего союзника, предоставившего ему во время агрессии против Украины технологию серийного производства дешевых беспилотников, которую Россия сама оказалась не в состоянии разработать.

Впрочем, нечестно будет сказать, что попыток поддержать иранцев не было совсем.

Грудью на амбразуру бросили Дмитрия Медведева, который в свойственной его постам в соцсетях сейчас жесткой манере петербургской подворотни пригрозил США и Израилю передачей Ирану некоей анонимной страной готового ядерного оружия.

Те, кто помнят баталии вокруг иранской ядерной программы прошлых десятилетий, понимают, что намек был, скорее всего, на другого российского военного союзника - Северную Корею.

Казалось бы, кто такой сейчас Медведев.

Но заход был настолько неприятный, что он получил жесткий ответ лично от Дональда Трампа, фактически попросившего Путина лично его информировать, всерьез ли надо рассматривать угрозу Медведева.

И Кремль тут же, устами того же бывшего президента, ответил, что разумеется нет.

Причем, редкий случай, пресс-служба президента в своих соцсетях цитировала "главного блогера" страны.

Таким образом, Россия, с одной стороны, с "отчаянной храбростью" обозначила, что может чужими руками попытаться спасти Иран от полного демонтажа его нынешнего режима, а с другой - дала понять, что при условии прекращения сейчас войны встревать не станет вовсе.

Отбить инвестиции

В краткосрочной перспективе Кремль должен быть доволен происходящим.

Нефть слегка подорожала.

От Украины все отвлеклись.

Американская военная помощь временно переключилась на Израиль.

Иран снова в изоляции и значит еще больше зависим экономически от своего главного инвестора, которым формально является Россия.

Конечно, не факт, что в реальности главным партнером иранцев не является Китай, но он это делает скрытно, тогда как Кремль, как новая страна-изгой, не стеснялся последние два года прямых инвестиций.

В общем, у России сейчас, если боевые действия и правда прекратились, есть все шансы не потерять и даже приумножить свои инвестиции.

Ее помощь будет нужна иранцам как воздух. Будет даже возможность поквитаться за иранскую поддержку в войне против Украины, которая, по мнению экспертов, настолько важна была для России, что обошлась ей заметно дороже условных рыночных цен на те же беспилотники.

I