страница 121
Я не на шутку испугалась угроз властелина-самодержца российского царства.
- Что молчишь? Значит, всё правильно?
- И.В., мне надоело оправдываться, делайте со мной, что хотите, только оставьте в покое, я и так вся издёргалась.
Сталин улыбнулся:
- Молодец, мне даже очень нравится, что ты не из робкого десятка, купить и продать тебя нельзя. - Он позвонил - в белом накрахмаленном фартучке вошла Валечка. - Соберите нам что-нибудь поужинать.
Я от еды отказалась.
- Что, после наших слов пропал аппетит? Мы заметили, что с некоторых пор вы стали слишком взвинченной, нервной. Придётся срочно отправить вас на отдых.
Я содрогнулась, ведь он всё может: и посадить в тюрьму, и отправить в концентрационный лагерь, и на эшафот, и никто не заступится, нет на земле человека, который нашёл бы в себе силы критиковать или указывать первому человеку в государстве.
- Верочка, не бойтесь нас! Мы решили отправить вас в Сухуми. Вас там хорошо примет наш друг, товарищ Лакоба. - Залпом выпила рюмку коньяка. - Молодец, В.А., кто умеет пить, тот умеет любить, - эти вещие слова принадлежат русскому демократу и гуманисту Александру Ивановичу Герцену. После обмена любезностями полагается заслуженный отдых! Идёмте, вас ожидает сюрприз! - В спальне Сталин миниатюрным ключиком открыл дверцы шкатулки, в руках он держал деревянную коробочку. - Это вам от меня за "Садко" - вы создали неповторимый образ прекрасной девушки Любавы.
- И.В., мне не совсем удобно принимать от вас такой бесценный дар!
Сталин насупился:
- За то, что на даче у Маленкова спела три песни или ещё за что-то, он отвалил тебе 500 рублей?
Чтобы доставить ему удовольствие и замять назревающий скандал, я надела золотые, филигранной работы миниатюрные часики, золотое кольцо с бриллиантами и золотые серёжки, отделанные драгоценными камнями, потом, прижавшись к нему, я его поцеловала.

страница 122
- Спасибо, родной, вы всё равно, с подарками или без них, для меня самый желанный из всех мужчин в мире, вы - мой избранник и король!
- Ты меня так никогда не называла. Хочу опять твоей ласки, прикосновения твоих рук. Ты давно не была у нас, вот почему я такой злой, неуравновешенный, нетерпеливый...
Верила, что не за горами то время, когда инициатива целиком перейдёт в мои руки. После каждой встречи Сталин ещё сильней ревновал, бесновался. В припадке бешеной злобы готов был стереть в порошок. Через многочисленных шпионов он получал обильную информацию, которая умело фальсифицировалась штатными царедворцами, вот почему каждый раз приходилось имитировать страсть.
- Верочка, постараюсь тебя больше не мучить.
Для пущей видимости я надулась:
- И.В., меня вы всё время упрекаете, а у вас без конца бывают женщины! Я тоже кое-что знаю: вы не можете забыть Валерию Барсову, вам всё ещё нравится Ольга Лепешинская, вы стали близки с Брониславой Златогоровой, а теперь к этому списку прибавилась пухленькая Валечка! Вряд ли она вам нужна для мебели!
Сталин громко рассмеялся, обнажив вывернутые гнилые зубы, которые не хотел лечить: он смертельно боялся боли.
- Откуда такая осведомлённость? Мужчинам на роду написано иметь как можно больше женщин. Напомню вам, что в письме Раевскому поэт Лермонтов писал: - Если не ты, так другой, мой друг - лучше быть первым, чем вторым... Верочка, я люблю тебя! Ты - моё солнце, ты - мой рассвет! Он стал жадно меня целовать. - Часто тебя не приглашаю, потому что берегусь. Жить без женщин трудно, но нельзя шутить с природой. Я тебе дам номер личного телефона. Никому не давай и звонками не злоупотребляй. В отпуск отправишься в Сухуми, отдохнёшь на нашей даче у Лакобы. Потом, если захочешь, переедешь в отдельный особняк, более комфортабельный, чем в Сочи.
- И.В., тронута вашим вниманием и заботой. Вы должны понять, что моя жизнь сложилась трудно и в этом нельзя винить одну только обездоленную женщину. Я боюсь портить отношения с правительственными мужиками из вашего окружения, каждый из них обладает
страница 123
властью, каждый может посадить, наказать, ликвидировать, и вы даже не найдёте моих останков.

Фото из Интернет:
Вера А.Давыдова

Сталин засопел, он посмотрел на меня совершенно другими глазами:
- Назови фамилии. С каждым поговорю при закрытых дверях, с глазу на глаз.
Сыграла на его властолюбии:
- Если не боитесь, вызовите Ягоду. Он больше всех ко мне пристаёт и терроризирует.
- Этот негодяй давно породнился со смертью и кару он получит самую ужасную, мы из него вырвем душу.
***
Дача Тухачевского. Нина Евгеньевна приветливо со мной поздоровалась.
- В.А., мы как раз собираемся обедать. М.Н. будет минут через 20, он только что звонил. В ближайшее время мы собираемся на отдых в Сухуми, к нам должны присоединиться Борис Пильняк с красавицей Кирой Андронниковой, а также Исаак Эммануилович Бабель со своим новым увлечением. А вы куда собираетесь ехать, если, конечно, не секрет?
- Тоже в Сухуми. Но придётся в конце июля на три дня вернуться в Москву6 меня включили в программу правительственного концерта для делегатов 7-го Конгресса Коминтерна. Жаль разбивать отпуск, но ничего не поделаешь.
Стремительно ворвался М.Н., как любящий муж он поцеловал жену, обменялся с нею любезностями. Адъютант Шилов с шофёром внесли огромные пакеты с продуктами.
- Я сегодня дома весь вечер, - с порога крикнул Тухачевский. Увидев меня, он радостно улыбнулся. - В.А., вы всегда вовремя, надеюсь, что вы с нами пообедаете?
Нина Евгеньевна умела устраивать обеды и ужины, которые славились на всю Москву.
- Мишенька, совсем забыла, - сказала она, - я на сегодня записана к зубному врачу.
- Очень хорошо, передай ему привет и запиши меня на один из ближайших вечеров. - Мы остались вдвоём. - Верочка, ты, конечно, хочешь всё узнать про Ягоду?
- Да.

Фото из Интернет:
Тухачевский М.Н.

страница 124
- Мои люди обыскали его с пристрастием, в потайном кармане обнаружили фотоплёнку и несколько фотографий. Оказывается, когда мы были с тобой в Загорске и Переславле-Залесском, за нами следили. Эта сволочь проявила плёнку. Я приказал её изъять, взамен положили другую. Мы также нашли у него листочки белой бумаги, которые оказались рецептами ядов медленного отравления, написанные симпатическими чернилами. Я всё передал Н.И.Ежову. Маленков обо всём осведомлён.
- Мишенька, я боюсь туч, обагрённых кровью.
Тухпчевский развеселился:
- Нам не страшен серый волк! Между прочим, ты, Верочка, понравилась Борису Пильняку. Так просто он от тебя не отстанет, мальчик он настырный. Прощаясь со мной, он сказал: "Такие женщины, как В.А., созданы только для любви. После физического общения они вдохновляют на многие годы". Я не буду возражать, если он останется при своём мнении.
- Мишенька, надеюсь, что ты меня не ревнуешь?
Легла на кушетку Тухачевский положил голову мне на колени. Пауза продолжалась больше часа.
- Верочка, я устал от действительного положения, устал ревновать, дальше так продолжаться не может, давай вместе искать выход из создавшегося положения.
Крикнула:
- Перестаньте теребить душу! Я сама ничего не могу изменить. Отвезите меня домой, сегодня у нас ночная репетиция оперы "Тихий Дон", которая всем осточертела.
Тухачевский взмолился:
- Когда я вас снова увижу?
- Не знаю, я сама позвоню.
***
Режиссёр Николай Смолич и дирижёр Николай Голованов представили участникам спектакля автора Романа "Тихий Дон" писателя Шолохова. Худой, щуплый, кривоногий, маленький, он не произвёл на нас должного впечатления.
- В романе, - сказала я, - казаки у вас рослые, красивые, плечистые.
От нанесённого оскорбления писатель вспыхнул, краска залила его лицо, шею, лоб.

страница 125
- В семье не без урода, - пропел речитативом Никандр Ханаев - исполнитель партии Григория Мелехова.
Шолохов рассердился:
- Почему издеваетесь надо мной? - чуть не плача, спросил он.
- Михаил Александрович, великое искусство - уметь понимать шутку, - проговорил Николай Семёнович Голованов, талантливый дирижёр и композитор.
Шолохов останавливал оркестр, вмешивался, сбивал артистов, давал бесконечные указания. Разъярённый Смолич крикнул с режиссёрского пульта:
- Да кто вы такой? Знаете ли вы, Шолохов, что великий А.С.Пушкин был почти на всех репетициях "Моцарта и Сальери"? В спектакле играли замечательный Иван Сосницкий и посредственный Яков Брянский. Последний не понравился Пушкину. Спустя много лет он писал: "Брянский в трагедии никогда никого не тронул, а в комедии не рассмешил". И несмотря на это, Пушкин умел уважать актёрский труд. Тихонько, боясь помешать актёрам, он шёпотом давал советы режиссёру. А вы, молодой человек, автор единственного незаконченного романа, пришли к нам, в Большой театр, портить настроение! Уходите. Немедленно уходите!
Шолохов запальчиво ответил:
- Я уйду, но запомните, товарищ режиссёр, я, конечно, не Пушкин, а только писатель Шолохов, и вам с этим придётся считаться, иначе вас все погонят поганой метлой, как негодный элемент.
После этой тирады он демонстративно вышел из зала. Репетиция была сорвана, артисты долго не могли успокоиться.
***
Маленков ждал меня в машине. Он спросил:
- Где нам лучше всего поговорить без свидетелей? Сказала, что всё равно. Мы поехали на Воробьёвы горы. Охранники Рокотов и Бояринцев неотступно следовали за нами, правую руку оба держали в кармане. Потом узнала, что пистолеты у них всегда были заряжены.
- В.А., сказал Маленков, - арестованы Зиновьев и Каменев, не за горами падение и арест Ягоды. Если понадобится, вы согласитесь выступить свидетелем в

страница 126
закрытом судебном заседании? Речь мы вам подготовим, я уже для вас кое-что сделал. Пока я жив, вы будете дополнительно получать ещё одну зарплату. Распространяться об этом не стоит.
- Г.М., дайте мне время подумать.
- Вы чем-то расстроены?
- На сегодняшней репетиции присутствовал М.Шолохов. В марте будущего года намечена премьера оперы "Тихий Дон". Он нам мешает. От этой встречи остался неприятный осадок.
- Что у вас там произошло?
Пересказала ему весь инцидент:
- Он испортил настроение режиссуре, артистам, оркестру.
Маленков перебил:
- Шолохов - мужичишко цепкий, скользкий, как угорь, наши товарищи давно уже им интересуются, за ним водятся серьёзные грешки. Он написал В.И. о сложных проблемах, связанных с коллективизацией. Этот романист стоит за кулачество. Со временем мы ему шею тоже свернём.
Когда подъехали к моему дому, Маленков вкрадчиво спросил:
- Вы свободны в выходной день?
- Ещё не знаю.
- Приезжайте к нам на дачу с ночёвкой! Мы хорошо проведём время.
***
Пришло заказное письмо, на почтовом штемпеле неразборчиво: "Ачинск. Красноярский край". Крупными буквами выведено: "Москва, Большой театр, Красная площадь. Вручить в собственные руки артистке Вере Александровне Давыдовой". Осторожно распечатала треугольник и начала читать.
"Многоуважаемая В.А., если Вы меня ещё не забыли, то Вам кланяется в пояс знакомый Ваш Гриня Пухов. С Оки нас переселили на Север. Здесь мы замерзаем. От холода стынут руки. Кругом дремучий лес, а дров не имеем. Отец совсем плох, он почти не встаёт и всё время просит кушать. Раньше мы работали в колхозе, на своём дворе имели двух коров, три кабана, 25 кур, одну козочку, одну лошадь. Завистливые людишки пошли в сельсовет. По злобе на колхозном сходе нас назвали
страница 127
"кулаками-единоличниками". На другой день в хату пришли милиционеры, они составили акт, не разобравшись, мы сдуру его подписали. Согласно акту, наше хозяйство, нажитое потом и кровью, целиком отписали в пользу государства. На сборы нам дали два часа. Трое суток везли до Москвы в телячьих вагонах. А потом в таких же, но без нар, только с решётками, два месяца до города Красноярска. Затем без передыха по тракту на грузовых машинах в Ачинск. Сначала не хотели давать работу. Живи, как знаешь. Устроился чистить уборные, на тележке, которую сам смастерил, вручную возил разное говно. Через полгода за усердие перевели в рабочие. Это называется "повышение". Руки мои испоганены волдырями и незаживающими болячками. Сестрёнку взял к себе в услужение местный атаман, самый главный начальник Бурмистров Митрофан Иванович. Говорят, что ему давно минуло 60, Нюрке, сестрёнке, ещё нет 16. Боимся, как бы она от него не отяжелела. Девочка жаловалась, что на второй день он стал к ней приставать. Маму послали на фабрику уборщицей. Добротную одежду пришлось продать. Документы отобрали, взамен выдали единую справку. А на кой мне эта бумажка? Что с ней делать? Для сортира на раз и то не годится. Эх, Вероника, не пришёлся тебе по душе обыкновенный деревенский парень! А помнишь наши посиделки, ночные костры при звёздах? Как провожал тебя, просил слёзно не полюбовницей стать, а женой! Каждую неделю ходим в милицию отмечаться, а ещё в НКВД. Сколько придётся пробыть в этом тухлом крае, не ведаю. Шофёр один за четвертинку обещал окольными путями переправить наше письмо к вам".

***
Была у Маленкова.
... Библиотека набита книгами, чего здесь только нет! Борис Савинков и священник-провокатор Гапон, Фёдор Сологуб и Ахматова, Гамсун, Замятин, Лагерлеф, Мережковский, Северянин, Гиппиус, Шмелёв, Пруст, Андре Жид... Не заметила, как галопом пронеслись два часа. В халате вошёл Маленков. После отдыха его бледное, серое лицо покрылось красноватыми капельками нездорового румянца. Как тут не вспомнить гоголевских старосветских помещиков Пульхерию Ивановну и Афанасия Ивановича? Спросила:
страница 128
- Г.М., Вы предоставите мне возможность пользоваться вашей библиотекой?
- Читать книги можно только в этом доме. Некоторые произведения запрещены для широкого пользования. Идёмте, В.А., я покажу вам коллекцию редкого фарфора, скромную галерею картин, любопытные изделия из хрусталя.
Чета Маленковых, как и многие члены правительства, уделяла большое внимание оформлению рам, произведения живописи интересовали их меньше. Через некоторое время вкусы у них изменятся, в "скромных" галереях Маленкова появятся шедевры 17-19 веков, у Микояна - старые иконы, редчайшие работы французских и голландских мастеров, оригинальный саксонский фарфор, великолепные античные статуи, у Ворошилова - бронза, богемское стекло и множество его собственных портретов, у Кагановича - картины различных школ, чеканка из серебра, золота, меди. Молотов собирал марки, монеты, интересовался тяжеловесным, топорным искусством. У всех были шикарные библиотеки, вождям всё доставлялось бесплатно. Квартиры и свои "поместья" они украшали "собственностью", которая некогда принадлежала "бывшим" людям... Из буфета Маленков достал изящную фарфоровую сахарницу.
- Английская вещица 17 века. Она вам нравится?
- Очень.
- Возьмите на память.
Маленков открыл двери комнаты отдыха, отделанной в восточном стиле. Мы сели в кресла, сумрачная женщина принесла на серебряном подносе кофе, чай, пироги, сладости, вина, фрукты, бутылки "Боржоми".
- В.А., - спросил Маленков, - вы кого-нибудь по-настоящему любите?
- Почему я должна отвечать на такой странный вопрос?
- Хочу предотвратить крушение ваших иллюзий.
- Пожалуйста, более конкретно.
- Над вашим разумом превалирует экспансивность.
- Не понимаю, что вы сказали.
- Дайте мне слово хранить молчание, даже если ваше тело будут колоть иголками. Вы обязаны молчать.
- Говорите, я даю слово молчать.
- Немедленно прекратите всякое общение с Тухачевским.

страница 129
- Г.М., чьи интересы вы защищаете?
- Я оберегаю вас. Когда вы бываете у товарища Сталина, я до крови грызу ногти. Верочка, я готов служить вам дённо и нощно. Это не пустые слова, а душевный вопль, крик скорби. Вы видели мою жену Голубцову, простите, но разве можно назвать её женщиной? Всё её существо поглощено политикой и обогащением, больше её ничто не интересует.
- Очевидно, одно дополняет другое.
- Совершенно верно. Мне известно, что многие товарищи из нашего окружения пытаются за вами ухаживать и делают заманчивые предложения. Позвольте мне изредка вас навещать? На эту дачу и на московскую квартиру пока приезжать рискованно. Всё станет проще, как только мы расправимся с Ягодой.
- Г.М., я всегда рада вас видеть.
***
В Сухуми меня встретил крепкий, складный, широкоплечий человек. Чёрные, тронутые ранней сединой волосы, маленькие "а-ля-Чарли Чаплин" усики, большие, широко раскрытые, упрямые чёрные глаза - типичный кавказец. Догадалась, что это и есть "хозяин" солнечной Абхазии Нестор Аполлонович Лакоба. Говорил он рокочущим басом. Вот его первые слова, обращённые ко мне:
- Отвезу вас в самое спокойное место. Если там не понравится, без промедления отправим в Москву. Нет на земле лучшего края, чем наша Абхазия.
Угостила Лакобу московским шоколадом "Золотой ярлык".
- На Кавказе, девушка, - сказал он, - мужчины едят мясо, зелень, пьют вино и темпераментно ухаживают за красивыми женщинами, а ещё любят и умеют танцевать. В.А., в Абхазии нет оперного театра, надеюсь, вы не откажетесь дать в Сухуми два концерта?
- Нестор Аполлонович, вам это нужно?
Лакоба замялся:
- Меня об этом попросил товарищ Маленков.
- Я устала от работы, хочу отдохнуть.
Мы подъехали к дому, который скрывали неприступные горы и вековые деревья.
- Посмотрите, какая кругом неописуемая красота!
- Я очарована.

страница 130
- В.А., вы когда-нибудь бывали в гостях у абхазцев?
- Нет.
- Скоро поедем обедать.
У Лакобы красивый, элегантный дом в центре Сухуми. Огромные столы буквой П накрыты в саду. Командует парадом красивая черноокая Назия, его жена. Ей помогают родственницы, друзья, знакомые. Гостей набралось более 700 человек. Я не могла понять, что происходит, всё объяснила Нателла, племянница Лакобы:
- Так у нас принято встречать самых близких друзей. Сегодня день рождения старшего дяди Вахтанга: ему исполняется 90 лет. Если захочешь, завтра придёшь на скачки, посмотришь, какой он джигит и какой замечательный танцор. Кто его перепляшет, получит в подарок старинный серебряный кубок. И ты, Вера, можешь тоже попытать счастья.
Гости чинно рассаживались. Лакобу единогласно выбрали тамадой.
- Мы отмечаем 90-летие, - сказал он, - человека, которого знает, чтит и любит вся наша Абхазия. Дядя Вахтанг научил грамоте несколько поколений абхазцев и на покой уходить не собирается.
Юбиляр сидел за отдельным столом на небольшом возвышении в окружении почтенных родственников. В сундук, окованный железом, аккуратно складывались подарки: будильники, кинжалы, настенные часы, сёдла, тёплые свитера, коробки папирос, чайные и обеденные сервизы, хромовые сапоги, войлочные туфли, пачки чая, коробки шоколадных конфет, флаконы с одеколоном и духами, туалетное мыло, книги, альбомы, простыни, нательное бельё и даже футбольные мячи. Как только сундук наполнялся, приносили новый.
На огромных блюдах поплыли зажаренные бараны, индейки, куры, домашняя колбаса, всевозможная зелень, овощи, фрукты, сладости, орешки. Пир продолжался три дня, и люди не чувствовали усталости.
В Москве я разучила две абхазские песни, спела их под аккомпанемент оркестра народных инструментов. Дядя Вахтанг преподнёс мне роскошный кубок и старинный абхазский национальный халат:
- Береги кубок, он принесёт тебе счастье, триста пятьдесят лет он служил нашей семье. В твоём доме он должен стоять на самом почётном месте.

страница 131
Такой огненно-темпераментной лезгинки я никогда не видела. Описать это ошеломляющее зрелище невозможно. Танцевали буквально все: дети и глубокие старики, гибкие стройные юноши с тростниковой талией и шоколадным загаром, красивые, с тёмными горящими глазами цвета спелых маслин абхазки. Лихо нёсся тамада вечера, хозяин Абхазии, гордый и уверенный в себе Нестор Лакоба.
Меня познакомили с этим изумительным краем. С Лакобой побывала в Ново-Афонском монастыре. Нестор Аполлонович хорошо знал историю и фольклор своей маленькой страны. Мы сидели в уютном ресторане на озере Рица, пили волшебное абхазское вино, ели сочный шашлык и золотистую, нежную форель. Лакоба неторопливо рассказывал: ему хотелось, чтобы моё сердце и душа прониклись уважением и любовью к его абхазской земле.
- Народ наш древний, - задумчиво говорил Лакоба, - ещё в первом тысячелетии до нашей эры Абхазию населяли абазги - предки абхазцев. Во втором и первом веках до нашей эры страна находилась в подчинении Понтийского царства, потом её завоевали римляне. К концу первого века н.э. здесь возникли мелкие княжества апсилов, абазгов, санигов. Контроль над ними осуществляли сановники римской империи. Только в конце восьмого века сформировалось абхазское царство. В те времена Абхазия была независимой богатой страной. Мы никому не мешали, не устраивали пиратских набегов, не собирались завоёвывать чужие земли. Маленькая Абхазия не давала покоя грузинским князьям. Они силой заставили нас "объединиться". Началась искусственная иссимиляция, беспощадный бич времён. Но абхазцы не забыли родной язык, свою письменность, культуру, обычаи. В 17 веке на абхазскую землю пришли турки. Началась охота за молодыми рабынями, которые поставлялись в султанские гаремы. Абхазские и грузинские князья вынуждены были обратиться за помощью к русскому царю. Сегодня Абхазия принадлежит России и Грузии. Мы не имеем самостоятельности. До 1930 г. я был председателем марионеточного совнаркома, с 1930 г. и по сей день числюсь председателем ЦИК республики. Ни один серьёзный вопрос я не могу решить без курирующей Грузии и без согласования с ЦК ВКП(б) - нашего старшего брата. Нет ничего хуже автономии.

страница 132
Пыталась перевести беседу на более отвлечённую тему, Лакоба тут же разгадал мой манёвр:
- Я никого не боюсь. От судьбы нельзя спрятаться. О вашем приезде Маленков дал правительственную телеграмму, потом позвонил. Прошу вас не краснеть, я знаю, В.А., что к вам неравнодушен И.В.Сталин. Он мой большой друг. Вначале мы думали ограничиться официальным приёмом, но когда увидел ваши глаза, решение переменил. Сердца кавказцев вы покорили чарующим исполнением абхазских песен, вы сумели распознать нашу душу. Мы комплиментами не разбрасываемся. Я говорю то, что думаю...
Таким он и остался в памяти - сильным, мужественным, влюбчивым. Ему понравилась подруга писателя Бориса Пильняка Кира Андронникова, он открыто стал за ней ухаживать. Однажды ночью Лакоба приехал на дачу Совнаркома, пьяный стал ломиться в комнату Пильняка. Киры и Бориса не было дома. Нестор Аполлонович выломал плесом двери. Прибежал перепуганный директор с пятью милиционерами. Лакоба приказал к утру всё исправить. Киру он нашёл на пляже:
- Бросай своего писателя, оставайся в моей Абхазии, дворец построю! Для тебя ничего не пожалею! Соглашайся, дура!
- Куда вы денете трепетную Назию, чудесного джигита-сына, а что будет с вашим положением в обществе? - сказала темпераментному председателю ЦИК Абхазии интеллигентная, хорошо воспитанная Андронникова.
- Лучше беспокойся о своей судьбе, для отвода глаз мы тебя на полгода отправим в горы, ни одна живая душа, никакое НКВД с ищейками не найдёт тебя. Как только страсти улягутся, выпишем новый абхазский паспорт, переменим имя, придумаем другую фамилию. В газетах напишем, что ты утонула в море или погибла во время горного обвала, здесь такие случаи бывают.
Сославшись на нездоровье, перепуганная Кира удрала в Москву. Впоследствии она дорого заплатила за беседы с Лакобой...
Вот что рассказал Г.М.Маленков после расстрела Н.А.Лакобы.
"Сильное впечатление на Сталина произвела жена Лакобы, застенчивая красавица Назия. И.В. хорошо знал кавказские обычаи и, несмотря на строгость нравов, в присутствии "однополчан" Молотова, Кагановича, Орджоникидзе,
страница 133
самого Лакобы стал делать ей комплименты. Смутившись, Назия вышла. В тот памятный вечер она больше не появлялась. Рассердившись, Сталин громко сказал: "Если ты, Лакоба, не можешь воспитать собственную жену, значит, ты плохой, никудышный рководитель. Массы за тобой не пойдут. Женщина должна рабоваться, когда на неё смотрят мужчины..."

Растерянные и подавленные Лакоба с женой вернулись в Сухуми. И.В. не успокоился, он приказал Поскрёбышеву срочно вызвать Лакобу в Москву. Пригласил его на обед. Назию он демонстративно посадил рядом с собой. Лакобе это не понравилось. Строго взглянув на жену, Нестор Аполлонович проговорил:
- Ты, Назия, пришла в этот дом с мужем и за столом обязана сидеть только с ним.
Молодая женщина подчинилась. Подняв бокал с вином, И.В. сказал:
- С тобой, Лакоба, чокаться не станем, ты - недобрый гость. Мы не желаем тебя знать!
Лакоба изо всех сил сдерживался, но при последних словах И.В. схватился за оружие. К нему бросилась с отчаянным криком перепуганная Назия. Она спасла жизнь Сталину и тем самым предотвратила преждевременную гибель любимого человека. Побледневший Сталин прошептал:
- Из-за сущей чепухи вышел у нас ненужный спор...
Лакобу арестовали. К нему применялись чудовищные, самые изощрённые пытки. Я читала протоколы допросов. Старший следователь по особо важным делам Шейнин писал: "Н.А.Лакоба сознался в том, что был завербован английской разведкой и что является резидентом в Закавказье". Когда-то Сталин считал его своим другом, одним из самых верных приверженцев. Добрые отношения перешли в лютую ненависть. И.В. присутствовал на допросах Лакобы. Я слышала его требования:
- На коленях, собака, проси прощения. Сознаешься в преступлении, назовёшь сообщников - будешь жить. Ты знаешь, я не люблю повторять одно и то же.
Мужеству абхазца позавидовали даже следователи. В основном трусливые люди, они видели всё на своём веку: "Если подсудимый молчит, значит, у него имеется желание остаться без языка". Лакоба плюнул в лицо Сталину, сказал ему:

страница 134
- Ты, Джугашвили, хуже вонючей свиньи, ты ненасытный шакал, я проклинаю тебя и весь твой поганый род!..
Медленно отчеканивая каждое слово, Сталин тихо прошипел:
- Вырвите негодяю язык, отправьте в одиночку, лечить его не надо, кормить запрещаю, наденьте кандалы, ручные и ножные, пить давайте в любом количестве только солёную воду. Ежедневно приносите самую изысканную пищу, пусть смотрит и облизывается. Расстрелять Лакобу успеем, убежать от нас нельзя, пусть постепенно околевает.
По приказу Сталина в Москву привезли под конвоем Назию с сыном. Жена Лакобы отказалась дарить благосклонность И.В. За это её держали 2 месяца под следствием. 60 дней не давали спать: в камере, где она содержалась, круглые сутки горел яркий свет. От Назии требовали письменного признания, что они вместе с мужем выполняли задания английской разведки. Молодую женщину били, пытали, обнажённую кололи английскими булавками. В камеру к ней втолкнули сына, седой мальчик из окровавленного рта выплёвывал зубы. В тот день ему исполнилось 14 лет. Сына Лакобы расстреляли на глазах у матери. Назия умерла под пытками...
Н.А.Лакоба и его семья посмертно реабилитированы. В Сухуми, столице Абхазии, имеется улица, названная его именем. В самом центре города, рядом с Ботаническим садом, возвышается памятник с высеченными словами "Несгибаемому большевику-ленинцу Нестору Аполлоновичу Лакобе".
На скачках первое место занял правнук дяди Вахтанга, юбиляр пришёл третьим. Меня попросили вручить призы. На трибуне увидела Тухачевского с Ниной Евгеньевной, Бориса Пильняка, Киру Андронникову, поэта Александра Безыменского, которого всегда избегала.
Ночью позвонил Сталин, сказал, что освободится только в первых числах августа. Какое счастье! Месяц я могла самостоятельно распоряжаться своим временем. Сопровождающие Алёша Бугров и Арсентьев остались в Москве, я не знала, что они арестованы.
Пильняк с юмором относился к ухаживаниям Лакобы. Экстравагантная Кира устраивала ему душераздирающие
страница 135
сцены. И несмотря на это, он готов был развестись с женой и даже дети не были помехой. В их отношения пытался вмешаться занудный большевик Безыменский. Борис не мог сдержаться и ответил ему в моём присутствии:
- Александр Ильич, в жизни вы пресмыкательное существо, в поэзии - жалкий, назойливый червь. А почему вы лезете в чужие дела? Мы разберёмся без сопливых, лучше напишите пьесу-драму "Пиф-паф, ой-ой, убегает зайчик мой", и чтобы непременно стрельба была.
Глотая обильную слюну, Безыменский плаксиво изрёк:
- С вами, Пильняк, я больше не знаком, за публичное оскорбление мы заставим вас ответить. Найдём управу и накинем стальной намордник.

Тухачевский помирил Киру с Пильняком, накануне отъезда они, держась за руки, мирно прогуливались по набережной. Кира Александровна нежно простилась с Борей. На ступеньках вагона она сказала:
- Верочка, я оставляю Борю, своего большого ребёнка, на ваше попечение, берегите его, уж больно он неустойчивый.
С её отъездом Пильняк оживился. Он любил, знал и понимал природу, чувствовал её, распознавал запахи, без компаса ориентировался в лесу.
Мы пошли к морю, напрокат взяли лодку. Нежное обаяние тёплой ночи захватило нас. Борис нарушил молчание:
- Верочка, хорошо всё-таки жить на свете, плыть, мечтать, возле себя ощущать молодую красивую женщину! - он лежал с закрытыми глазами. - Я люблю смотреть, когда грудь, словно парус, натягивает ваше платье.
Пильняку можно простить любой комплимент. Мы лежим рядышком. Слабое покачивание лодки уютно нас баюкает. Лёгкие ночные звуки не мешают наслаждаться покоем. Почувствовала, как растёт во мне умиление, радость бытия, захотелось распахнуть сердце для любви, отдать свои мысли, тело, жизнь...
- Я хочу вас, Верочка! Трудно здоровому мужчине сдержать порыв, когда около него словно на подносе желанная женщина. - Пильняк вплотную придвинулся, его сильные руки коснулись моего тела.

страница 136
- Боренька, не стоит нарушать идиллию неповторимости сегодняшней ночи! Лучше что-нибудь расскажите! Вы так много знаете.
***
Здесь уместно привести устные, никогда не публиковавшиеся рассказы Бориса Пильняка.
"Я начал собирать материал о народниках, меня заинтересовала жизнь Плеханова (Бельтова). Георгий Валентинович - один из немногих бескомпромиссных русских интеллигентов, человек с энциклопедическими знаниями. В эмиграции он прожил целую эпоху - 38 лет, а умирать отправился в Россию, вероятно, трудно русскому человеку жить на чужбине. В Питере он пробыл недолго, поезда туда ходили с большими интервалами. На попутной грузовой машине я поехал в Петроград. Паломничество к Плеханову было несусветное. Со мной он говорил два часа, мысли и взгляды свои скрывать не умел и не хотел.
- Удивлён, что задаёте глубоко осмысленные вопросы, - сказал Г.В. - Я ведь отстал от России и совсем не знаю современных писателей, рождённых нашим смутным временем.
К моим прошлым привязанностям прибавилась ещё одна: полюбилась крохотная книжечка стихов Анны Ахматовой "Чётки". Послал ей благодарственное письмо, но не знаю, дошло ли. Почти все стихи из этого сборника знаю наизусть. У меня случайно оказалась только что вышедшая вторая книжка Ахматовой "Белая стая". Не задумываясь, подарил её Плеханову.
- Весьма тронут, не хочу оставаться вашим пожизненным должником, завтра приходите пораньше, я приготовлю для вас любимые работы, написанные мною между 1906-1911 г.г.
Пришёл в назначенный час, у Плеханова врачи, они настоятельно просят его не беспокоить. Г.В. меня узнал, попросил немного подождать.
- Заходите, пожалуйста, очень рад, что пришли. Налейте себе горячего чаю, кажется, на столике остались сухарики, немного мёда, ломтик лимона. Не обессудьте, к сожалению, из провизии ничего больше нет, наступили ужасные времена, кончатся ли они когда-нибудь?
Осунувшийся, изнурённый болезнью, Плеханов голодал. Извинившись, я бегом помчался на рынок. На барахолке
страница 137
продал фамильные драгоценности: серебряный портсигар, бабушкино золотое кольцо, часы. У окрестных крестьян купил масло, яйца, молоко, творог, хлеб и немного мяса.

- Сегодня, Борис Андреевич, вы для меня сделали гораздо больше, чем Ленин, - с горькой укоризной проговорил Г.В., - и все вместе взятые товарищи большевики. Прошу вас о нашем разговоре нигде не упоминать, нынче время злобно-крутое. Войны и революции не считаются с жертвами. Вот вам на память мой скромный труд, книги "Генрик Ибсен", "Евангелие от декаденса", "А.И.Герцен и крестьянское право". Александра Ивановича Герцена весьма почитаю, считаю его умнейшим писателем, замечательным мыслителем-философом, он намного выше стоит Горького, не переношу его придуманных героев. А.М.Горький личность сложная и довольно противоречивая, вот увидите, нрав писателя будет меняться по курсу...
Больной Плеханов уехал лечиться в Финляндию, в Териоки, через год его не стало. Георгия Валентиновича похоронили без особого шума на Волковом кладбище в Петрограде. Луначарский не нашёл времени приехать на похороны.
Георгий Плеханов - сын помещика. Окончил военную гимназию, затем учился в горном институте. Богатые родственники обещали ему доходное место. 20-летний молодой человек принял активное участие в открытой политической демонстрации в защиту Чернышевского, стал народником, он энергично работал в организациях "Земля и Воля" и "Чёрный передел". В январе 1880 г. уезжает за границу. В эмиграции расцветает его всеобъемлющий талант философа, публициста, историка, писателя, журналиста. Он знакомится с Лениным, двойственность и догматизм которого быстро распознаёт.
Борис Андреевич увлёкся, только под утро мы вернулись на дачу. Его рассказ подробно записала в толстую клеенчатую тетрадь. Пильняка увидела во время ужина, мы с ним сидели за одним столом. Вид у него был растерянно-взволнованный:
- Верочка, спросил он, виновато улыбаясь, - вы не сердитесь за вчерашний вечер?
- Нет, Боренька, такие ночи оставляют в памяти глубокий рубец.

страница 138
Из кармана замшевой куртки он достал письмо.
- Мария Павловна Чехова приглашает в Ялту. Хотите составить мне компанию?
Ч вопросительно посмотрела на Пильняка.
- Мария Павловна изумительная женщина, она родная сестра А.П.Чехова. Во имя подвижнической любви к брату совершенно отказалась от личной жизни. Она пережила неудавшийся роман с художником Исааком Левитаном...
Лакоба устроил нам каюты "люкс" на пароходе "Красный Октябрь".
- Не понимаю, - сказал Пильняк, - и вряд ли пойму, почему "Октябрь" красный? Почему "красные" и "белые", а не "синие" или "чёрные"? Ни один учебник истории не освещает вразумительно этот вопрос, новые поколения не сумеют разгадать сложнейшую шараду эпохи.
Когда мы устроились, спросила, какое на него впечатление произвели роман Шолохова "Тихий Дон" и сам автор.
- Совершенно различные вещи - писатель и его роман. Я часто задумываюсь над тем, что он пишет и как он пишет. С годами стиль писателя вырабатывается, но не улучшается, профессионализм в литературе - это ещё не всё. Стилистика письма остаётся прежней. Л.Н.Толстой "Детство" начал писать в 19 лет, "Войну и мир! в 26 лет, "Анну Каренину" в 45, "Воскресенье" в 61 год, свой лучший роман "Хаджи Мурат" он закончил на 76-м году жизни. Стиль у Толстого не менялся, почерк его можно всегда узнать.
"Лазоревая степь" ("Донские рассказы") - первая книга Шолохова. Душу она не взвинтила, рассказы весьма посредственные и не очень грамотные. Я отказался рецензировать. Прошло три года, литературный журнал "Октябрь" преподнёс нам две книги великолепной прозы, которую смело можно назвать классической. Со всех концов России, куда проникает печатное слово, откликнулись тысячи благодарных читателей. В литературу пришёл ясный, солнечный день. Десятки восторженных рецензий пели хвалу и дифирамбы автору романа "Тихий Дон". Шолохов стал знаменитым писателем, ему предложили переехать в Москву, он отказался и по сей день живёт в станице. А.Н.Толстой не мог понять, как из рядового, обыкновенного середнячка вырос титан.

страница 139
Горький, характерно покручивая усы, сказал нам, писателям: Федину, Леонову, Шкловскому, Фадееву: "Учитесь у Шолохова!" Потом, улыбаясь проговорил: "За мою литературную жизнь такая метаморфоза происходит впервые".
Метаморфоза? Да! Но как её объяснить? Поиски ответа в конце концов привели меня в станицу Новокорсунскую. На окраине, в развалившемся домике, одиноко доживала свой век вдова станичного атамана Крюкова. Вот что она рассказала:
"...Сын наш Фёдор Дмитриевич родился в станице Глазуновской 14 февраля 1870 г. Он окончил историко-филологический институт, потом 12 лет учительствовал. В 1906 г. Воинство Донское избрало сына в депутаты Государственной Думы. Народ ему доверял, любил и уважал за простоту характера, за внимание к людям. С детства Федя заинтересовался историей Донского казачества. В старшем возрасте начал собирать материал для будущей книги. В летние месяцы ездил по Дону. В толстые, переплетённые тетради записывал то, что ему говорили старики, в прошлом лихие казаки. Федя собирал легенды, сказки, пословицы, песни, прибаутки, народный говор, одним словом, всё, что было связано с Доном и с нашей казачьей судьбой. Сынок с тетрадями не расставался. В гражданскую войну Фёдора ранили, его товарищи мне написали, что он умер от тифа. Я не слышала его последних слов. Одно письмо выучила на память, слишком часто перечитываю: "Дорогая мамочка! Вы знаете, что война не праздник. Здесь много крови и ещё больше неоправданных смертей. Ликует вороньё! Мамочка, война хуже ссылки, там никого не убивают. Смерти я не боюсь, хотелось оставить людям Книгу о судьбе Донского Казачества. Случайно встретился с М.Шолоховым. Я дал ему Ваш адрес. Если судьба когда-нибудь вас сведёт, примите его, как своего. Мне нравится его скромность, о себе говорит скупо, умеет слушать и держать язык за зубами. Он не начитан, парень хитроватый, себе на уме. У него узкие глаза-щёлочки и поджатые губы. Обо всём судит поверхностно. Российских поэтов Пушкина и Лермонтова знает слабо. Толстого Л.Н. почти не читал, говорит, что не было времени, с Гоголем не знаком. Короленко для него алгебраическая формула. После войны собирается учительствовать. Что может дать такой учитель? Прививать детям
страница 140
юродство? Шолохов проговорился, что его дед выходец из Рязанской губернии, что рос он на богатом хуторе. В поисках хлеба мать с сыном перебрались на Дон. Значит, он не нашего племени.