Мамочка, я вас очень люблю и почитаю. Каждое утро произношу слова молитвы. Прощайте, мамочка. Нет, до свидания. С глубоким уважением Ваш сын Фёдор Крюков".
Потрясённая, я молча слушала. Пильняк продолжал:
- Крюкова перекрестилась. По умершему сыну заказали в церкви панихиду, местный священник отказался взять деньги. В дом Крюковой пришёл Шолохов, не торопясь, степенно, по-стариковски отхлёбывал из блюдечка чай, сахарок грыз вприкуску, с аппетитом уплетал баранки с мёдом, единственное угощение, которое было. Поинтересовался здоровьем хозяйки, посетовал, но слёз не пролил, что умер его "товарищ и лучший друг". Крюкова спросила: "Скажите, Миша, вы когда-нибудь видели у Феди переплетённые тетради, исписанные мелким почерком?" - Конечно видел, он носил их в полевой сумке, иногда делал в них записи, делился со мной заветной мечтой написать книгу о казаках, о Доне, о нашей широкой земле". - "М.А., куда, по-вашему, могли деться тетради сына?".
Лицо Шолохова, уши, руки покрылись круглыми красными пятнами. Ему стало не по себе. "Откуда мне знать? Возможно, сумку вместе с Федей закопали в братскую могилу? А может, кто и подобрал, бумага всегда нужна для курева и по всяким разным надобностям". - "Миша, вы узнали бы сумку сына?" - "Как не узнать". Из комода Крюкова достала потрёпанную полевую сумку с вышитыми инициалами сына. "Мне прислали её вместе с извещением о смерти Фёдора".
Словно загнанный зверь, Шолохов стал озираться по сторонам. Вдова станичного атамана спросила: "Где находится могила сына? Скажи, куда ты дел тетради Фёдора Крюкова? Умоляю, верни мне их, я отблагодарю, отдам всё, что есть у меня. Я хочу иметь единственную память о своём ребёнке. Для чего тебе его записи? Материнское сердце нельзя обмануть, оно подсказывает, что ты от меня что-то скрываешь!" Шолохов ушёл не простившись. "Прошло несколько страшных, невыносимых лет, - продолжала Крюкова. - Не стану говорить, как я их вынесла. Тоска по сыну, боль и горечь преждевременной
страница 141
утраты подтачивала силы. Лучше бы мне не дожить до того кошмарного дня - 15 января 1928 года. Соседи принесли истрёпанный журнал "Октябрь". Не поверила своим глазам, думала, что такое может во сне только присниться. Под своей фамилией Шолохов начал печатать книгу моего сына, которую назвал "Тихий Дон". Он почти ничего не изменил, даже некоторые имена действующих лиц оставил прежними. В конце года закончилось печатание второй книги. Я поехала в Москву, в редакции со мной разговаривали сухо, приняли за сумасшедшую. Написала письмо Калинину, ответа от него так и не дождалась. В станице Вешенской Шолохов отказался меня принять, прислал записку: "За деньгами надо обращаться в отдел социальной помощи". Осенила мысль, что тетради Мишка мог забрать только у мёртвого сына, значит, в последние часы жизни он был около моего Фёдора. Снова отправилась в столицу, писатель Вересаев и журналист-народник политкаторжанин Иосиф Генкин отвели меня к адвокату. Выслушав нас, он сказал: "Голубушка, возможно, вы и правы, но у нас с вами нет вещественных доказательств. Дальнейшая борьба бесполезна, вы только себя поставите в дурацкое положение. Юристы словам не верят, мы признаём только документы. Я бессилен вам помочь и уверен, что никто не поможет..."
Мне написали, что Крюкова отравилась...

***
Ночью пароход подошёл к Ялте. Нас встретили Мария Павловна Чехова, Ольга Леонардовна Книппер-Чехова, Владимир Иванович Немирович-Данченко, который до конца своих дней с нежностью относился к порхающей вдове. Мария Павловна отвела нам две маленькие, чистенькие комнатки. Чтобы её не стеснять, я утром сняла комнату рядом с их усадьбой.
Немирович-Данченко стал уговаривать Пильняка сочинить для Художественного театра пьесу.
- Вы, Борис Андреевич, личность сугубо одарённая, нам нужна от вас умная, современная пьеса. Под неё могу отвалить приличный аванс.
- Писать современную пьесу необычайно трудно, напишу, потрачу уйму времени, а потом братья-борзописцы типа безыменских или билль-белоцерковских начнут дружно прорабатывать, копаться в биографиях героев,
страница 142
искать вывихи, трещины, промахи. Чехову, Леониду Андрееву, Горькому и даже Блоку было намного легче, их никто не третировал, цензура почти не вмешивалась.
- Мне рассказал Василий Иванович Качалов, как вы со Станиславским умели её лихо обходить. Любой жандарм принимал с восторженным умилением из надушенных ручек хорошеньких актрис заветную контрамарочку на два лица.
- Меня уже один раз казнили без кавычек за "Повесть непогашенной луны".
Наступило неловкое молчание. Немирович-Данченко быстро нашёлся:
- В таком случае, придумайте что-нибудь безотносительно-абстрактное.
- С удовольствием напишу пьесу из жизни западной интеллигенции.
- Обыкновенное копание вас не устроит, мы по горло сыты мелодрамами, нужны острые ситуации и драматургический конфликт.
- Тогда обратитесь к присяжным драматургам, - Безыменскому, Киршону, Треневу, Файко, Погодину.
Немирович-Данченко выписал Пильняку постоянный пропуск в Художественный театр.
- Посмотрите наши спектакли, придёт мыслишка, заходите. Я собираю автографы умных писателей, ваши книги у меня имеются, в октябре непременно с вами свяжусь.
- А я, Владимир Иванович, собираю автографы умных режиссёров, - отпарировал находчивый Пильняк.
***
Подружилась с Марией Павловной Чеховой. Добрая, хлебосольная, всех, кто встречался на её пути, она окружала материнской заботой. Поздний вечер. Высыпали яркие звёзды. Лёгкий ветерок колышет густую траву, далеко несёт волшебный аромат цветов. С Борисом Пильняком отдыхаем на знаменитой чеховской скамейке.
- Вот кто не умел фальшивить, - сказал Борис Пильняк. - Чехов всегда один, в любом обществе - один. В поисках возвышенного он , как одержимый, метался по свету. Он исходил Рим, бродил по украинским сёлам, ездил на Сахалин. Антон Павлович не мог жить
страница 143
без людей. На этой самой скамейке, Верочка, он провёл множество грустных вечеров.

- А мне, Боря, почему-то вспомнилась "Чайка", Нина Заречная, уютный зал Художественного театра, Арбатские переулки, Москва.
- "Чайку" люблю больше всех чеховских пьес, образ героини, Нины Заречной, навеян Ликой Мизиновой. Говорят, что её одновременно любили Левитан и Чехов. Лика была подруга М.Павловны, они вместе учительствовали в гимназии. А.П.Чехов умел глубоко прятать свои чувства. Хотите, я вас познакомлю с писательницей Лилией Александровной Авиловой, женщиной удивительной и неповторимой. Будучи замужем, имея троих детей, она полюбила Чехова. Вначале он ответил ей взаимностью, но из-за чрезмерной щепетильности не решился разбить жизнь налаженной, в его понимании, семьи.
- Чехов был счастлив с Ольгой Леонардовной Книппер? С ней он нашёл нравственный покой?
- Нет, он мечтал о детях, о большой дружной семье. Книппер - неугомонная бабочка, она часто меняла свои привязанности. Актриса рядовая, женщина кпризная, блага пришли к ней из-за имени Чехова. Сколько раз А.П.Чехов посылал в Москву телеграммы, умолял её приехать в Ялту, скрасить его одиночество. Книппер отделывалась записочками и "нежными" посланиями: "Люблю... Целую... Не могу... Очень занята.. Пришли, милый, деньги..."
Закончилась первая часть отпуска. Б.Пильняк проводил меня до Симферополя. Потом - Москва.
***
В первый же вечер посыпались телефонные звонки: в гости приглашал журналист Карл Радек, полутрезвый Рыков напомнил свой адрес и дни приёма, настаивал на свидании Маленков, назойливый Семён Будённый интересовался, когда я выполню своё обещание и приеду к нему "погулять" на дачу, Ворошилов просил дать концерт для пограничников. Калинин обиделся, почему я его до сих пор не навестила... Апофеоз - звонок Сталина:
- Хвалю, - сказал он ласково, - что сдержали слово, вовремя вернулись в Москву. Завтра за вами заедет товарищ Поскрёбышев.

Страница 144
Утром позвонил секретарь Сталина:
- В.А., разрешите приехать на часик раньше условленного времени?
Выхода другого не было, день всё равно пропал.
Тихий, еле слышный стук в двери. Поскрёбышев неловко протянул букет цветов.
- У вас очень красиво, я в первый раз захожу в аристократическую квартиру.
Предложила кофе, гость ответил по-деревенски:
- Чай мы больше уважаем.
Молча изучаем друг друга.
- Александр Николаевич, вы хотели сказать что-то важное?
Поскрёбышев замялся:
- В.А., мы с вами почти не знакомы.
Про себя подумала: "Новый поклонник свалился на мою шею".
- Ваши сопровождающие Бугров и Арсентьев арестованы органами НКВД. На предварительном следствии они сознались, что занимались шпионажем. И.В. Сталин поручил мне заниматься вашей безопасностью, не возражаете?
- Это ваше дело.
- Теперь вы начнёте получать литерное снабжение, если что понадобится из одежды, обуви, мебели, бытовых предметов - один телефонный звонок и всё в момент организуем.
Спросила:
- Кто-нибудь из артистов Большого театра пользуется такими благами?
- На такой лобовой вопрос отвечать не полагается. В.А., мы имеем к вам просьбу личного порядка. Дозвольте в свободные часы захаживать к вам в гости? Мешать не будем. Просто так, есть охота лишний раз на вас посмотреть.
- Я очень занята, но изредка можете приходить, буду рада.
От удовольствия А.Н. крякнул по-мужски.
***
Дача Сталина. Цепким колючим взглядом недобрых глаз посмотрел на меня Власик.
- А вы, дамочка, не меняетесь, всё хорошеете! Позвольте вашу сумочку. Профилактический осмотр! Мы
страница 145
вам верим, но ничего не поделаешь - такой порядок! Кругом враги, каждый день нам готовит неожиданные сюрпризы.

И.В. ждал меня в гостиной.
- Наконец-то, Верочка, я тебя увидел! Сам не знаю, зачем одну тебя отпустил?
- Не жалейте, я нужна вам сильная и здоровая!
- И ещё красивая, - добавил Сталин. - Идёмте обедать, разговаривать, смотреть фильмы.
Пухленькая, теперь уже на долгие годы неизменная Валечка угостила нас вкусным обедом. За столом Сталин спросил:
- Лакоба - страшный бабник. Он к тебе приставал? У него такая красивая и симпатичная жена, а он, мерзавец, от неё гуляет. Вся Абхазия над ним потешается, вот кобель проклятый! Верочка, нам сообщили, что тебе не даёт покоя немец Пильняк. Товарищ Молотов предложил выселить его в Германию. К нам, в ЦК ВКП(б), на него поступила серьёзная жалоба от писателя-большевика Безыменского. Мы ещё не разобрались, для чего он ездил на такой долгий срок в Англию, Германию, Японию. Общественность его строго предупредила, а он продолжает писать заумные книги, которые тлетворно действуют на советскую молодёжь. Не раз клялся, мерзавец, обещал исправиться. Он категорически отказывается реагировать на замечания старших товарищей. А ты с ним на пароходе в Ялту ездила! Лакоба за это ответит...
- И.В., вы всё время меня ревнуете, обижаете, когда я уезжаю. А вам можно спать с Валерией Барсовой, Ольгой Лепешинской, Брониславой Златогоровой, с Валечкой?
Мне повезло, у Сталина было хорошее настроение, он так смеялся, что я не могла его остановить.
- Чтобы облегчить ваши страдания, товарищ Давыдова, мы решили вам кое-что сообщить! Мы не собираемся жениться, на мои капризы личного порядка не стоит обращать внимание. Я уже вам говорил, что на свете нет такого человека, который мог бы меня переделать, этого не сумел сделать даже В.И.Ленин. Верочка, я к вам привязался, гордитесь и радуйтесь. Запрещаю вести со мной разговоры на подобную тему, иначе у нас произойдёт разрыв с неприятными для вас последствиями.

страница 146
Извинилась. Закурив трубку, Сталин спросил:
- Только откровенно, Верочка, хотите стать моей женой?
- Вы сами себе противоречите! Вы только что сказали, что жениться не собираетесь.
- Мы рады, что вы, наконец, нас поняли.
- И.В., Лакоба принял меня очень хорошо, по-братски. Борис Пильняк - мой добрый товарищ. - Всё, что я говорила, Сталин пропустил мимо ушей.
- Скоро начнётся Конгресс Коминтерна, кроме концертных выступлений мы собираемся поручить вам одно важное дело. Надо уметь прощупать взгляды и настроения депутатов, мы снабдим вас необходимыми пропусками. После первого концерта вас узнают. Женщины - сентиментальны, вам, актрисе, они быстрее раскроют души. В.А., считайте себя мобилизованной на правительственное задание.
- Постараюсь всё сделать, буду рада, если вы останетесь довольны.
- Возможно, делегаты выразят желание побывать у вас дома - смело приглашайте их в гости. Покажите им Москву, центральные улицы, пойдите с ними в театры, музеи, на выставки, в мавзолей Ленина. Их сердца и души должны проникнуться ещё большим уважением к Советскому Союзу и к нашей большевистской партии.
***
В Кремле торжественно открылся 7-й Конгресс Коминтерна. Делегаты и гости стоя приветствовали Сталина. Сенсацию произвело выступление Георгия Димитрова, героя Лейпцигского процесса. Второй докладчик итальянец Пальмиро Тольятти мне не понравился, я почувствовала в нём безвольное существо. Он немного знал русский язык и мог объясняться без переводчика. После концерта он пришёл за кулисы с корзиной цветов. Тольятти изъявил желание познакомиться с русскими артистами.
- Вам, госпожа Давыдова, - сказал он мне, - надо совершенствовать своё вокальное мастерство в Италии.
Он подарил мне лакированные открытки с видами Неаполя, Флоренции, Генуи, Рима, золотые часы и две чудесные ручки.

страница 147
Я говорила комплименты и, конечно, немного растерялась. Меня подбодрил Хрущёв. Тольятти обратился с просьбой:
- Госпожа Вера Давыдова, разрешите нам, итальянским коммунистам, побывать у вас в гостях?
- Пожалуйста, я с удовольствием вас приму.
На ужин приехали Тольятти, две пожилые итальянки, Маленков, Хрущёв, Ежов, Посрёбышев, Стецкий, работники иностранных отделов ЦК ВКП(б), НКВД, которые хорошо владели итальянским языком. От коньяка и водки гости развеселились. Хрущёв и Тольятти вместе танцевали, зрелище неописуемое, великолепное клоунское антрэ. На кухню, где готовился коже, приплёлся пьяный Пальмиро Тольятти. Заплетающимся языком, путая русские и итальянские слова, он сказал:
- Вы, мадам Давыдова, весьма красивая и очень аппетитная женщина! Можно за вами ухаживать? Я буду делать дорогие, персональные подарки, вы не пожалеете.
Не помню, что ответила, кажется, отделалась шуткой. Наши товарищи умышленно спаивали руководителя итальянских коммунистов и секретаря исполкома Коминтерна. Неожиданно беседа перешла на острые темы.
- Лев Троцкий собирается с женой поселиться в Италии, - сказал Тольятти.
- Для чего он вам сдался? - злобно проговорил Хрущёв. - В нашей партии сразу же произойдёт раскол. Троцкий - политическая проститутка. Этого интригана нельзя пускать ни в одну цивилизованную страну, я задушил бы его собственными руками. - Поросячьи глазки Хрущёва налились кровью, он притворился, что перепил.
- Министерство иностранных дел Италии, - вновь заговорил итальянский гость, - сообщило, что господин Троцкий, как любой гражданин свободного мира, имеет право приехать в нашу страну, университеты пригласили Льва Давидовича прочитать цикл лекций. Я его слушал - он превосходный оратор.
Хитрый Маленков тихо проговорил:
- Мы собрались в этом частном доме не для политических дискуссий. Я предлагаю пить кофе, отдыхать, слушать музыку.
Шатающийся Тольятти пригласил меня на вальс. Танцуя, он наступал на ноги, прижимался, говорил сусальные комплименты. Товарищи из ЦК сделали множество
страница 148
любительских снимков. Какую роль они сыграли, я расскажу позже. Хрущёв по-хозяйски распоряжался в моей квартире. Маленков сдерживался, чтобы его не оскорбить. Никита Сергеевич Хрущёв попросил меня показать ему квартиру. В спальне он глухо сказал:
- У вас чудесная уютная квартира!
При этих словах он многозначительно взглянул на меня и сразу же дал свои телефоны.
-В.А., я хочу с вами встретиться!

***
Снова волшебный город Сухуми.
- Чертовски устал, - сказал за обедом Сталин, - будем, Верочка, набираться сил. Хорошо, что удалось вытащить на чистую воду итальяшку-макаронника Тольятти. Вы оказали нам неоценимую услугу.
И.В. совершенно разучился ходить пешком, он не умел лазать по горам, не любил двигаться, был равнодушен к прелестям природы. Монахам из Ново-Афонского монастыря Сталин пожертвовал крупную сумму денег. Когда его окружили молящиеся старцы, он спросил:
- Меня знаете?
- Нет! - ответили хором монахи.
- Вы когда-нибудь слышали о Сталине?
- Нет, не слышали.
- Тогда молитесь за его душу.
Под сводами старинного монастыря отчётливо послышался хриплый голос:
- Хорошо, милый человек, будем молиться за раба Божьего Сталина, за грехи его малые и большие, только скажи, как звать его, чтобы мы не ошиблись в своих молитвах.
Немного подумав, Сталин назвал своё имя и отчество. Насупился монах, обладатель пергаментного лица.
- Церковь никому не отказывает в молитвах. К преступникам, совершившим умышленное зло, она допускает духовных отцов, приговорённые к смерти имеют право исповедоваться. До этого скорбного часа я никогда не видел И.Сталина. Ты должен знать, человек, что молва обгоняет ветер. Люди говорят, жестокость Сталина безгранична! Скажи мне, это правда? Не бойся, я хочу тебе помочь.
Сталин молча склонил голову перед старцем.

страница 149
- Не женское дело слушать разговоры мужчин, - строго сказал монах.
Два часа я ждала И.В.
Весь день он был сумрачен, очевидно, вспомнилось детство, проведённое в молитвах, ночных бдениях, бесконечных поклонах. Вечером Сталин сказал:
- Мы должны вернуть народу законное право молиться, несправедливо лишать людей веры. Русский народ не может жить без Бога.
Доложили, что по срочному делу прибыл первый секретарь Московского городского комитета партии Н.С.Хрущёв. Сталин крикнул:
- Вы настырный мужик!
Секретарь замялся. И.В., разозлившись, стал вращать белками глаз.
- Почему воды в рот набрали? Мы что, кусаемся?
- Товарищ Хрущёв просит, чтобы вы его как можно скорей приняли.
- Вы уже об этом сказали, зачем повторяетесь? Пусть возвращается в Москву.
- Товарищ Хрущёв настаивает на приёме.
- Хорошо, пусть войдёт.
Хрущёв сделал вид, что он со мной не знаком.
- Почему притворяетесь, разве вы не знаете солистку Большого театра В.А.Давыдову? На днях с Тольятти у неё пол в квартире отбили. Товарищ Хрущёв, мы на Политбюро большинством голосов решили перевести вас в солисты балета!
Хрущёв покраснел:
- Товарищ Сталин, я плохой солист.
- Что вам нужно? - резко повысив голос, спросил Сталин.
- Я должен говорить только с вами, без посторонних лиц.
- Мы, Никита Сергеевич, находимся не в служебной обстановке, для вас имеется пять минут.
- Нашёлся человек, который согласен заняться ликвидацией Троцкого. За свой труд он хочет иметь пожизненную гарантированную пенсию в долларах.
Сталин развеселился:
- За такое дело представим вас, товарищ Хрущёв, к награждению орденом Ленина. Старайтесь не оставлять следов, подумайте, как ликвидировать потом убийцу
страница 150
Троцкого, его близких. Это отродье не имеет права ходить по земле.

- Разрешите второй вопрос? - темпераментно проговорил Хрущёв. - Я распорядился закрыть в Москве и в Московской области 79 действующих церквей, а наиболее активных служителей культа мы отдадим под суд.
- Вы, Хрущёв, анархист! Батька Махно любил бы вас, как родного сына.
Н.С. надолго запомнил "комплимент" Сталина.
- Церковников трогать нельзя! Посмотрите, как отличился наш "пролетарский поэт" Демьян Бедный. Кто разрешил ему измываться над Священным Писанием? В срочном порядке надо изъять из обращения его книгу "Библия для верующих и неверующих".
Хрущёв осторожно:
- Под следствием в московском городском суде находится 51 служитель культа!
- Немедленно отдайте распоряжение, чтобы всех выпустили. Вы свободны, я вас больше не задерживаю.
Мы сидели на веранде, когда Сталин спросил:
- В.А., вы довольны своей судьбой?
- Да, И.В. За всё большое спасибо. Я счастлива, что мы встретились.
- Мне показалось, что вы понравились поросёнку Хрущёву. В скором времени он обещает стать сверхупитанным боровом. Он большой ловелас и не даёт спуска красивым женщинам. И ещё он любит заглядывать в бутылки со спиртным.
- Разве я в этом виновата?
- Размазня Тольятти тоже расточал вам комплименты?
- Он пригласил меня в Италию заниматься вокальным мастерством у профессоров консерватории.
- И вы растаяли, словно первый снег под лучами кипящего солнца?
- Нет, что вы, я промолчала.
- Молчание - знак согласия.
- Не всегда, И.В.
- Сегодня вечером у нас в гостях будет монах из Ново-Афонского монастыря, мы должны его хорошо принять.
И.В., скажите, пожалуйста, вы в Бога верите?

страница 151
- Без Бога, Верочка, нельзя жить. Он всегда с нами. До самой смерти великий атеист Ленин хранил маленький золотой нательный крестик, подаренный ему матерью.
Машина привезла сумрачного монаха с лицом аскета. Дормидонт Градополов подарил Сталину роскошную Библию в сафьяновом переплёте и с серебряными застёжками. В еде и питье монах был сдержан. Сталин спросил его:
- У вас есть просьбы?
- Государство обложило святую обитель непомерно высоким налогом. Доходов у нас нет, паломников мало, видать, деньги перевелись у народа.
И.В. промолчал, смотрел на него в упор. Монах, стоя, поблагодарил за угощенье. На другой день, во время завтрака, Сталин сказал:
- Вчера произошло несчастье, гость наш, монах, приказал долго жить, его задавила грузовая машина. Жалко старика, выпьем, чтобы земля была ему пухом.
Сталин вызвал Лакобу и потребовал отменить монастырские налоги.
- У тебя, Нестор Аполлонович, умная голова на плечах. Запланированные средства постарайся найти в другом месте. В Абхазии развелись частники: парикмахеры, часовщики, на каждом углу рестораны, шашлычные, кофейни, бары. С них разрешаю рвать три шкуры, но церковников оставь в покое.
Зазвонил второй телефон.
- В.А., возьмите трубку, узнайте, кто спрашивает, - сказал И.В.
- Не знаю, что ответить: вас просит по личному делу солистка Большого театра Ольга Лепешинская.
Сталин подошёл к аппарату, зло выхватил трубку:
- Товарищ Лепешинская, - прошипел он, - кто разрешил вам сюда звонить? - И.В. швырнул трубку на рычаг аппарата. - Нет нам покоя на белом свете. Верочка, давайте махнём в Сочи! - заговорщицки предложил Сталин. Он вызвал секретаря. - Приготовьте машину! Позвоните капитану яхты, принесите сводку погоды, через 30 минут мы уезжаем в Сочи, там будет спокойней.
- Товарищ Сталин! Судам разрешено плавать, - без запинки ответил вышколенный секретарь.
- Собирайтесь, Верочка!

страница 152
- И.В., мы вернёмся в Сухуми?
- Видно будет.
В Сочи нас ожидала усиленная охрана на пяти машинах и Полина Сергеевна.
- С приездом, дорогие гости, - сказала она, протягивая букет только что срезанных цветов.
Мы с П.С. расцеловались. После ужина смотрели американские фильмы. В три часа ночи пришёл Сталин.
Спросила его:
- И.В., от кого могла Лепешинская узнать ваш личный ялтинский номер телефона?
- Если женщина не ревнует, значит, не любит, только по принуждению выполняет свои обязанности по отношению к мужчине.
- Вы не ответили на моё вопрос!
- Думаю, что номер телефона она узнала у Лакобы, с которым успела подружиться в Москве.
Со стороны можно было подумать, что мы любящие муж и жена.
- Верочка, глухо проговорил Сталин, - честно говоря, я собирался оставить вас в покое. Но, знаешь, когда долго не вижу твоего лица, твоих манящих глаз, ты мне снишься. Всё больше убеждаюсь, что без тебя не сумею жить.
Благодарю Господа, что помог распознать ЕГО коварство. Сталин может приласкать и убить, страстно целовать и на другой день замучить в застенках Лубянки или Бутырки. Я, конечно, не поверила, что монах случайно оказался под колёсами грузовика.
- Верочка, ты даёшь мне счастье! - вопил Сталин. - Ты мой эликсир! Я всегда буду возвращаться к тебе, - рычал И.В. в экстазе.
***
Принесли правительственную телеграмму о болезни Горького.
- Никогда мы не поймём этого сварливого старика и очень вредного телёнка, - сказал И.В. беззлобно. - То он с нами, то против нас. Он по любому поводу или без всякого повода готов проливать крокодиловы слёзы.
- Но Горький в России самый любимый писатель! - сказала я.
- Поэтому и терпим, - со вздохом озабоченного процедил Сталин.

страница 153
Приехали Микоян и Орджоникидзе.
- Привёз коньяк, шампанское, скумбрию, шоколад, икру, конфеты, селёдку иваси - хвастливо сообщил Анастас Микоян.
- Заболел Горький, - сказал Сталин. - Придётся вместо Италии отправить его на лечение в Горки.
- Почему в Горки? Можно найти место у Кремлёвской стены! - сострил Серго Орджоникидзе, который знал истинное отношение И.В. к Алексею Максимовичу.
Все громко засмеялись. Сталин предложил выпить.
- Я провёл неделю в Ленинграде, - отрапортовал Микоян. - На обратном пути ко мне в вагон попросился наш общий любимец журналист Кольцов. Он рассказал любопытную историю.
- Говори, охотно послушаем, - миролюбиво разрешил Сталин.
- Горький, скромный пролетарский писатель, всегда жил изысканно, на широкую ногу, ни в чём себе не отказывая. Он любил аристократическое общество, его всегда окружали молодые, красивые актрисы. В большой просторной петроградской квартире на Кронверкском проспекте целыми днями толпились люди. У писателя экономкой служила бывшая княгиня, элегантная дама средних лет. К ней в Ленинград и зачастил Кольцов. Несмотря на то, что старуха давно уже нигде не работала, Алексей Максимович посылал одинокой женщине ежемесячное пособие.
- Ты зачем ко мне пожаловал, господин хороший? - спросила старуха вездесущего журналиста.
- Побеседовать.
- Милый человек, без водочки разве может состояться серьёзный разговор? Ступай, принеси бутылочку беленькой и крепенькой.
Через десять минут Михаил Ефимович вернулся с бутылкой.
- Голубчик, неужели ты думаешь, что я с тобой, незнакомым гражданином, буду пить? Приходи завтра к обеду.
На другой день Кольцов принёс ещё одну бутылочку.
- Сразу видно, что умеешь держать слово. Сегодня пятница, с утра болит голова, приходи завтра утром, только не забудь захватить бутылочки беленькой и непременно коньячку, давно его не пила, даже вкус забыла. Захвати ветчинки, сыра голландского.

страница 154
- Утром в субботу пришёл к старухе, - продолжает Кольцов, - бывшая княгиня с жадностью смотрит на портфель, показываю бутылки, пакеты с провизией, старая княгиня оживилась, хандра у неё тут же мигом слетела.
- Говори, что тебя интересует? Небось про А.М.Горького? Он в моде нынче. Запомни, сынок, мода - как молодость, приходит и уходит. Записывай всё, что скажу, только на меня не ссылайся, даже под крестом не стану подтверждать: помирать надобно в своей кроватке.
Старуха оживилась, раскраснелась, глаза по-молодому загорелись. В конце концов за три бутылки водки она отдала Кольцову записную книжку Горького. Каким путём та к ней попала, никто не знает.
- Украла, стерва, - ядовито заметил Сталин.
- В записной книжке, - смаковал Микоян, - фамилии, имена, адреса и номера телефонов женщин, которые прошли через постель великого пролетарского писателя. На последней странице стояла внушительная цифра, подведён итог.
Мужики осклабились.
- Такому жеребцу можно только позавидовать, - громко проговорил Орджоникидзе.
- Зачем завидовать, бери с него пример и действуй так же напористо, - засмеявшись, сказал И.В. - Мы должны иметь записную книжку Горького, тогда он будет у нас в руках со всеми вонючими потрохами.
- Поздно, - ответил Микоян, - Кольцов возвратил её писателю.
- Болван! - резюмировал Сталин.
***
Когда остались вдвоём, я сказала И.В.:
- Мне очень хочется побывать на вашей родине, в Гори.
- Там нечего делать, - отрезал он. Затем после длительной паузы: - Придётся подсказать ленинградским товарищам, чтобы старую экономку-княгиню изолировали от общества. Верочка, как вы считаете, наше решение правильное?
В первый раз он просил у меня совета.

страница 155
- Зачем её трогать? Она старенькая и больная, уставшая от жизни женщина.
- Разве старые люди все хорошие?
***
Чёрное море. Пляж. Катание на яхте. Массажи. Сталин и его ненасытные, звериные объятия. Завтраки, обеды, ужины. Просмотр заграничных фильмов. Бесконечные гости. Светская болтовня с Полиной Сергеевной. Быстро пронёсся этот отпускной калейдоскоп.
***
М.Н.Тухачевскому присвоили звание маршала. Торжественный банкет состоялся в ресторане "Метрополь": тосты, речи, восхваления. Ворошилов преподнёс ему именные золотые часы. Сталин прислал поздравительную телеграмму. Обласканный, новоиспечённый маршал забыл о моём предупреждении: тщеславие взяло верх. Первый тост поднял "За первого гражданина страны Советов, дорогого и любимого вождя всех народов товарища И.В.Сталина", второй - "За красного командарма ленинско-сталинской гвардии Клима Ворошилова", третий "За непобедимую красную кавалерию, замечательного полководца товарища Семёна Будённого!" Меня он не заметил, позвонил только после того, как прошёл угар.
- Верочка, родненькая, спасибо за подарок, мне очень понравились запонки, галстук, рубашки и золотая булавка. Когда мы увидимся?
Разговор прервала на полуслове.
***
Поздно вечером постучался Маленков.
- В.А., вы хорошо поработали в дни Конгресса Коминтерна, - он протянул плотный конверт. - Здесь три тысячи рублей. Берите, не стесняйтесь. С товарищем Сталиным согласовано. За мной закрепили домик в Большево. Я очень хочу встретить вместе с вами Новый год.
- Я тоже хочу, но что мы скажем товарищу Сталину?
- Нужно согласие, всё остальное я беру на себя.
- Г.М., но с одним условием: чтобы потом не было неприятностей!

страница 156
- В знак дружбы примите, В.А., от меня золотое кольцо. Дай Бог, чтобы в лучшие дни оно стало обручальным...
В театре на репетициях снова появился Шолохов. Он перестал вмешиваться, делал артистам комплименты, дарил духи, шоколад, конфеты. Всех участников спектакля пригласил Новый год встречать у него в станице. Он демонстративно ухаживал за Ольгой Лепешинской.
Нам показали экранизацию романа "Тихий Дон", постановки 1931 г. В роли Аксиньи снялась прекрасная артистка Эмма Цесарская.
Я сблизилась и подружилась с Екатериной Павловной Пешковой. Она попросила меня спеть для А.М.Горького. С удовольствием выполнила её просьбу. Весь вечер в их доме на Малой Никитской звучали русские романсы и арии из опер русских композиторов. Растроганный писатель вспомнил Ф.И.Шаляпина, назвал его "забубённым другом", "несмышлёной головушкой".
- Обиделся на меня Федя за одно письмо, не понял, что власть строки продиктовала.
- А.М., вам нельзя расстраиваться, - сказала я.
Горький, как маленький ребёнок, заливался слезами. Когда Екатерина Павловна отправилась на кухню хлопотать насчёт ужина, я тихо, чтобы никто не слышал, спросила:
- Журналист Михаил Кольцов возвратил вам записную книжку синего цвета?
Писатель насторожился:
- Кто мог вспомнить о её бренном существовании?
- Ни о чём не спрашивайте, сожгите её! О ваших записных книжках известно в ЦК ВКП(б)...
- Господь с вами, не бойтесь, говорите нормальным голосом, я не имею привычки выдавать людей. Спасибо, что сказали. Некоторых моих записных книжек больше не существует.
Сталин простудился, он заболел воспалением лёгких. Это дало возможность встретить Новый год с Маленковым. Дружба с ним спасла меня от многих бед...

страница 157
1936
Дача Маленкова утопает в сосновом бору. В доме множество корзин и хрустальных ваз с живыми, свежими цветами. Я перестала удивляться изобилию, которое имеет правительственная верхушка.
- Верочка, специально к вашему приезду я заказал цветы из оранжереи, - хвастливо проговорил хозяин дома.
Нам прислуживал пожилой, глуховатый человек. У него была лобастая, круглая, как луковица, голова с едва заметным носом и признаками будущей лысины во весь череп от лба до затылка.
- Дальний родственник. Держим из сострадания, у него никого нет. Гавриил Евсеевич плохо слышит, когда смотрит на вас, слова угадывает по губам.
- Г.М., вы намерены весь вечер киснуть в помещении?
- В.А., кто вам нужен? Вы не можете себе представить, с каким нетерпением я ожидал этого дня.
- Простите за нескромный вопрос: как вам удалось отделаться от жены?
- К счастью, она улетела на Дальний Восток проводить партийную конференцию, её не будет две недели.
- Скажите, что произойдёт, если И.В. узнает, что я с вами встретила Новый год? Его бесконечные нравоучения хуже горькой редьки, они вызывают у меня тошноту.
- Не принимайте всё так близко к сердцу, прекратите делать ему замечания, во всём старайтесь потакать. Такого зверя трудно приручить, только смелые, отважные люди берутся за дрессировку хищных зверей: львов, тигров, шакалов, бегемотов и даже крокодилов. Я высказал мысль, которую храню на дне своего сердца. Моя супруга не ведает, что происходит в моей душе.
- Г.М., если вам не нравится Сталин, что заставляет вас так преданно ему служить? Вы - способный инженер, могли бы получить соответствующую работу на заводе, на фабрике, в научно-исследовательском институте.
- Когда молодой человек, увлечённый актёрством, попадает одной ногой в театр, запах кулис действует на него, как гипноз. Имея незначительный талант, он навсегда остаётся служить Мельпомене, и его не смущают
страница 158
вечные колёса, смена городов, невыигрышные роли, плохие гостиницы, скудность бытия. Страстно и убеждённо он отдаёт все силы сцене. - Мой собеседник залпом выпил стакан боржоми. Потом снова продолжил свою полуисповедь: - Я, Верочка, родился в степном городе Оренбурге, вспомните "Капитанскую дочку" Пушкина. Добровольцем вступил в Красную Армию, не по принуждению, а по человеческой совести стал в 1920 году на Туркестанском фронте большевиком. Четыре года учился в Московском высшем техническом училище. В 1925 году меня с пятого курса забрали на партийную работу в аппарат ЦК ВКП(б), об этом не жалею. Верочка, родная моя, любимая женщина, вот увидите, придёт и наше время! Убедился на собственном опыте, если не ты, то тебя сомнут и не дадут подняться. Надеюсь, что вы оцените мою прямоту, я стремлюсь к власти и непременно своего добьюсь!

- Г.М., для чего вам сдалась эта поганая власть?
- Надоело быть исполнителем чужой воли и никогда не иметь своего собственного голоса.
- Сталин добровольно не уступит свой пост.
- Известно, что дураки не перевелись, властолюбцев на земле больше, чем властителей.
- Оказывается вы неплохой дипломат!
- Мы с вами должны объединиться в борьбе против И.В. Он дальновиден, умён и, как никто, хитёр!
- Что вам это даст?
- Приведу заурядный пример: вам не по душе опера Ивана Дзержинского "Тихий Дон". Русские композиторы Чайковский, Мусоргский, Глинка, Бородин, Римский-Корсаков - вам ближе. Об этом вы только вполголоса намекнули дирекции Большого театра, и она уже на задних лапках готова выполнить любое ваше желание. В театре имеются серьёзные соперницы, одно слово - и они с повышенным окладом переведены на работу в периферийные театры. Вам хочется увидеть спектакли оперных театров Франции, Италии, Англии? Вас немедленно посылают в творческую командировку за государственный счёт. Вы живёте полнокровной жизнью, и вам не надо думать о завтрашнем дне...
- И за все перечисленные блага я должна щедро расплачиваться своим телом?

страница 159
- Простите меня, а сейчас вы не платите? Вы увлечены Сталиным? Неужели вы его так крепко любите, что не можете жить без него?
- Г.М., разве вы лучше его?
- В моих жилах течёт русская кровь, мои предки - дворяне из старинного рода. Я моложе Сталина на 24 года, готов развестись с женой, она давно уже мне опостылела, мне противно ложиться с ней в постель. Разве этого недостаточно?
К великой радости, нас позвали ужинать. От серьёзной беседы я страшно устала, заломило в висках.
В доме тепло, в печке потрескивают берёзовые дрова. Маленков предложил выпить за дружбу. Мне захотелось безудержного веселья, в ресторан, где много света и музыки, к цыганам, кутить, гулять, петь. Мой скучный кавалер словно догадался, о чём я думаю.
- Работникам ЦК ВКП(б) запрещено появляться в людных местах и тем более в ресторанах. Сегодня светлая ночь, хотите покататься на тройках с бубенцами?
- Конечно, хочу! Кто может отказаться от такого заманчивого предложения?
- Тогда одевайтесь по-зимнему. Кучер-стервец заснул, он выпил один целую бутылку водки. Пойду скажу, чтобы его разбудили и запрягли лошадей.
- Мы не заблудимся?
- С нами поедет охрана, возьмём с собой собак, немецких овчарок.
Дорога шла по краю леса, потом по широкой лесной просеке, мелькали и старые сосны, и молодой березняк, и высокие корявые дубы, одиноко стоявшие на полянах, где недавно срубили лес, но скоро всё смешалось в воздухе, в облаках снега. Поднялся ветер. В бешеной пляске закрутились, затанцевали серебристые, золотистые снежинки. Лошади неслись всё быстрей и быстрей, они, бедные, тоже ощутили мороз. У меня сдавило дыхание.
- Накатались, В.А., или ещё хотите? - сквозь ветер зло прокричал Маленков.
- А вы замёрзли?
- Уже поздно, хочу домой, к печке, уж больно озябли ноги.
Хотела ему крикнуть: "Рыхлое мордастое животное, тебе не изба нужна, а увесистая материнская сиська!" Но я заставила себя сдержаться.

страница 160
- Начальник, будем назад вертаться? - радостно спросил багрово-рыжий, весь заиндевевший кучер. - Домой! Домой! Только поскорей! - проревел Г.М.
И опять с новой силой в который раз вспомнились детство, Дальний Восток, Амур, рыбалки, тайга, безмятежная юность, первая любовь, консерватория, композитор Глазунов с его доброй, неповторимой улыбкой. Как всё это было давно! Если бы жизненный круг повернулся в обратную сторону и всё началось бы сначала - без Сталина, без надоевших вождей, без интриг и сплетен... Из забытья вывел голос замёрзшего Маленкова.
Старые, ко всему безразличные женщины помогли нам раздеться. Красные, раскалённые морозом и холодным ветром, мы с удовольствием выпили крепкой, настоенной на лимонной корочке водки. Взглянули на часы. Оказалось, что через пять минут стукнет Новый 1936 год. О себе не хотелось думать. Я плыла по течению, только не знала, куда плыву.
- Под Новый год друзьям и близким дарят подарки, - сказал весело хозяин. - Верочка, я собираюсь преподнести вам туркменский ковёр ручной работы.
- Г.М., дорогой, я боюсь получать такие дорогие подношения. Снова возникнет вопрос, чем и как рассчитываться!
- Пока... добрым отношением!
Мы слушали пластинки. Классическую музыку. Маленков не понимал, она его утомляла. В два часа ночи он пошёл провожать меня в отведённую комнату. По лестнице поднялись на второй этаж, у дверей Маленков смущённо спросил:
- Разрешите мне остаться?
Происходил завуалированный торг:
- Г.М., умоляю вас, не трогайте меня. Быть с вами просто так не могу и не хочу. Дорогой, не обижайтесь, невозможно переходить из одной постели в другую. Получив своё, вы первый станете негодовать и осуждать. Вы знаете, что слухи обгоняют ветер.
- За правдивость буду уважать вас ещё больше. Верочка, вы мой оракул! Я терпелив, умею ждать, надеюсь, что когда-нибудь я всё-таки добьюсь вашей благосклонности.
- Кредитору не полагается заранее выдавать вексель.