Мы вошли в дом.
- Очень хорошо, что приехали, - проговорил нарядный Сталин. - Сейчас будем ужинать. Заказаны шашлыки, соус, свежие овощи, фрукты. Как раз сегодня вряд ли кто приедет.
Пухленькая, улыбчивая Валечка ловко сражалась с посудой. Бросив на меня внимательный, цепкий взгляд, И.В. вкрадчиво спросил:
- Верочка, чем обеспокоена ваша душа? Какой ветер не даёт вам покоя?
Мы переглянулись с А.Н.
- И.В. следует всё сказать, проговорил он наставительно.
- Берия пригласил меня в гостиницу на пятницу.
- У Лаврентия ничего не получится. Руки у него коротки! Он тоже стал хвост поднимать! Не успел надеть штаны наркома, как на чужое дерево решил взобраться.
- И.В., Берия может обмануть, прислать своих людей в дневное время, после того как закончится репетиция. Поскрёбышев:
- В.А. тогда не сумеет с вами связаться.
Сталин:
- Он не такой дурак, чтобы так рано расстаться с жизнью. - И.В. с удовольствием смаковал каждое блюдо. - Говорят, что кушать надо на этом свете, - сказал он, смеясь. - Вот ещё один год пронёсся по нашей грешной земле. Пора на боковую. - Он устало зевнул. Стрелка приближалась к 4 часам утра. - А.Н., оставайтесь ночевать. Позвони домой, что задерживаешься, Валечка тебя устроит. - Сталин долго смотрел в ночную тьму. Я не решилась нарушить паузу. В спальне он сам заговорил: - Подрастают дети. Не заметил, как стали взрослыми. Мы - чужие люди, я их совсем не знаю. Яков, Василий, Светлана боятся своего отца, потому что он - Сталин. Отсюда - повиновение, чрезмерное уважение, которое им неустанно проповедуют домашние и школьные учителя. - Он тяжело
страница 332
вздохнул. Из его горла вырвалось глухое клокотание. - Для чего нужны дети, если они ни во что не ставят отца или мать? Дочь Молотовых, тоже Светка, - вертихвостка, у Вышинских - настоящая баба Яга, у Микояна сыновья пошли в папашу, торгаша-христопродавца. Почти у всех наркомов детишки нахалы и к тому же бездарные. Устал я, Верочка, ночи напролёт стоять у штурвала. Корабль дырявый. Какая-то тяжесть давит на сердце. Тебе единственной говорю об этом. Иногда ночами не сплю. Зачем я столько моральных и душевных сил отдал борьбе со всякой сволочью? Знаю, что ты одна меня понимаешь да ещё Саша Поскрёбышев. Хороший он человек, преданный, власть его не интересует. Тебе как на духу скажу: больше никому не верю. Все, кто меня окружают, продажные шкуры, на моём хребте строят своё благополучие. Не выйдет! Я сам придумаю для них расправу и не какую-нибудь, а художественную, под музыку Бетховена.
Сталин задыхался. Ярость пожирала его нутро. Он лёг на оттоманку. Помогла ему раздеться, смочила лицо одеколоном, укрыла верблюжьими одеялами. Так прошло минут сорок.

- Верочка, не уходи! - попросил он мягко. - Побудь со мной! Лаврентия не бойся. Я знаю, что он давно охотится за тобой. Ты должна знать, что пожиратели змей всегда плохо кончают. Почитай что-нибудь вслух!
С полки взяла старинную книгу "О житии русского царя Ивана Грозного".
- Какой замечательный воин! - проговорил, засыпая И.В.
Иногда во сне он вздрагивал, дёргался, кричал. Только под утро я заснула. Меня разбудил дикий крик. Обливаясь ледяным потом, И.В. звал на помощь.
- Сон приснился нехороший. Мясо в кровавом соусе. Тарелку на подносе подают Гитлер и Никита Хрущёв, а сзади у них стоит улыбающийся Молотов. Кровь, война, убитые, искалеченные, безногие, безрукие, дети-скелеты - все они дико воют. Кругом всё затоплено водой. Священник с лохматой, нечёсаной бородой исступлённо кричит: "Люди, остановитесь! Не убивайте своих единокровных братьев! Помните, что Бог за всё покарает! Пляска смерти ужасна и отвратительна!..."
Сталин задыхался. Я позвонила. Поскрёбышев и Валечка вызвали дежурных врачей.

страница 333
***
Сталин с германским послом фон Шуленбургом вошли в правительственную ложу. После окончания оперы "Аида" за мной пришли.
- В честь господина немецкого посла, - сказал И.В., - мы даём сегодня в Кремле ужин.
Изгибаясь, посол поцеловал мою руку, затем протянул пакет в элегантной упаковке. Сталин благосклонно кивнул. Я получила в подарок изумительную чернобурку, несколько бутылок шампанского и две коробки роскошного швейцарского шоколада.
Около моей артистической уборной Поскрёбышев столкнулся с адъютантом Берия. А.Н. нарочито громко проговорил:
- В.А., собирайтесь, очень прошу вас не задерживаться, скоро в Кремле начнётся правительственный концерт.
Его перебил молодцеватый адъютант Берия Донидзе:
- Министр внутренних дел Лаврентий Павлович приказал артистку Давыдову в Кремль доставить на нашей машине.
Поскрёбышев смерил его уничтожающим взглядом:
- Вы меня знаете?
- Нет и не хочу знать. Проваливай отсюда, замухрай, пока твоё крысиное рыло не упекли куда следует.
- Я - начальник секретариата товарища Сталина, - невозмутимо ответил Поскрёбышев. - Вы и теперь хотите выяснять со мной отношения?
Донидзе сбавил тон, прежний апломб исчез.
- Я обязан выполнить распоряжение наркома.
К счастью, А.Н. всё предусмотрел - он приехал с охраной.
- Подожди, белобрысый дьявол, ты нас ещё узнаешь!
А.Н. вынул из кармана заряженный револьвер, который всегда носил с собой. Специальная охрана тесным кольцом окружила строптивого адъютанта. Подошёл Маленков. Донидзе сжался, вся спесь с него моментально слетела. Они были знакомы. Берия настойчиво рекомендовал Донидзе к нему в охрану, но Маленкова трудно было провести.
- А.Н., спрячьте оружие! Донидзе отправьте в спецчасть Московского Военного округа, мы с ним завтра побеседуем. Документы и оружие отберите. Тщательно проверьте
страница 334
все карманы, на всякий случай вскройте подкладку брюк и пиджака. - Маленков подошёл ко мне: - Надеюсь, что вы Донидзе больше не увидите.

фото из Интернет
граф Фридрих Вернер фон Шуленбург

***
На приёме - избранное общество. Граф фон Шуленбург расшаркивается перед Сталиным, Молотовым, Маленковым. Он без конца пожимает всем руки, делает комплименты.
Берия в упор посмотрел на меня злыми глазами. Как видно, эта игра ему надоела и он решил взять реванш.
- В.А., почему обидели мою семью? - сказал он, приближаясь к нам. - Отчего брезгуете нашим гостеприимством? От вас мы не ожидали такого поведения!
- Что ты хочешь от В.А.? - недовольно спросил Маленков.
- А ты позавидовал, что тебя не пригласили?
Сталин попросил Берия, Маленкова и меня пройти в его кабинет. Когда все расселись, он стал медленно себя распалять:
- Вы долго будете играть со мной в молчанку? - Мы не знали о чём говорить, в какую сторону подул ветер. - Берия, скажи, для чего тебе в ночное время нужна была заслуженная артистка республики, солистка Большого театра, депутат Верховного Совета РСФСР Вера Александровна Давыдова? - вкрадчиво, шипящим голосом спросил И.В.
- Простите, И.В., но разве артистка Давыдова - чья-то собственность?
- Л.П., если мы узнаем, что с головы В.А. упал хоть один волосок, пеняйте на себя. Пощады не будет. На Донидзе я приказал оформить уголовное дело. В тюрьме ему как следует вправят мозги. Ты, Лаврентий, не вздумай вмешиваться - отрублю топором голову!
Берия понял, что малость переборщил, что надо в срочном порядке перестроиться, изменить тактику.
- И.В., по совести говоря, я не думал что, приглашение в гости может за собой повлечь...
Сталин резко перебил:
- Все свободны!
Берия:
- И.В., разрешите закончить прерванную мысль?
Сталин:
- Кончать надо в другом месте, с женой в постели!
страница 335
Я спросила Поскрёбышева:
- Неужели вы не боитесь мести Берия?
- Его уберёт время. Пока жив И.В., нам с вами нечего бояться.

***
Ещё одна подмосковная дача в Семёновском. Сталин встретил меня сухо, почти враждебно. Оживился после обеда. Я заметила, что в последнее время еда стала доставлять ему удовольствие. Он закурил, ноги укутал пледом. Принесли крепкий горячий чай и его любимый грог.
- В этом мире все - лжецы! - Сталин, не спеша, возвращался к своей излюбленной теме. - Я никогда никому не верил так, как канцлеру Адольфу Гитлеру. Мне казалось, что он правдивее Черчилля и Рузвельта. На одном из приёмов Маленков шепнул, что со мной хочет поговорить наедине немецкий посол граф фон Шуленбург, если не ошибаюсь, ваш очередной поклонник. Скрыться от дипломатических глаз невозможно. Сказаться больным - шаблонный приём. Выручил, как всегда, Поскрёбышев: он организовал телефонный звонок. В этот момент Шуленбург пожаловался на острую боль в сердце. Дипломаты и дотошные журналисты ничего не поняли. Мы говорили 35 минут. Я до сих пор как следует не раскусил германского посла. Для нас он - неразрешимая загадка.
И.В. с причмокиванием и вздохами пил чай. В паузах курил. Потом начал ходить медленными шагами по диагонали. Вошла пышущая здоровьем Валечка. Она непринуждённо улыбнулась, показав подковки маленьких жемчужных зубов. Время её не меняло.
- Принесите ещё чаю, - попросил Сталин. Я внимательно его слушала. - Мы, Верочка, подписали с Гитлером Пакт о ненападении и дружбе. А посол Шуленбург дал нам понять, что Гитлер со своим штабом интенсивно готовится к войне и что в ближайшее время Германия без предупреждения нападёт на Советский Союз. Мы не поддадимся провокации. Я предложил выдать Шуленбурга Гитлеру. Он предал своего непосредственного начальника.
Глаза у Сталина зажглись звериным блеском. Злоба распирала, она, словно раскалённая магма, давила на его больной, неуравновешенный мозг.

страница 336
Стоял тёплый бесснежный вечер. Мы спустились в сад. И.В. немного приободрился:
- Я давно тебя не ласкал! Пойдём отдыхать, Верочка! Ты думаешь, что если мне стукнуло 62 года, то я уже ни на что не гожусь? Возможно, я наскучил тебе?
Внимательно посмотрела на осунувшееся лицо "земного бога", на своего властелина-царя. Как он чудовищно постарел! И он хотел от меня правды? Да, осуждай меня, читатель, за то, что игриво ответила:
- Нет, дорогой, вы ошибаетесь, мне с вами всегда хорошо!
Похвала придала ему новые душевные силы. И вдруг самый страшный вопрос:
- Верочка, хотите стать моей ЖЕНОЙ?
Тихо спросила:
- Это ваше твёрдое желание?
- Для меня ты больше, чем жена. Должен тебе сказать, что по приговору военного трибунала мерзавца Донидзе приговорили к смертной казни. Лаврентию сообщили, что его выкормыша направили в исправительно-трудовой лагерь. Вот будет потеха, когда он узнает о бесславной кончине друга-побратима!
От этой тирады меня бросило в дрожь. Правда Сталина была кровавой...
- И.В., скажите, как вести себя, если Берия пришлёт ко мне своих людей?
Сталин помрачнел:
- Несмотря на то, что Берия твёрдый орешек, постараемся его расколоть. Не поможет молоток - возьмём отточенный топор.
***
Наступил день, которого я так страшилась. Ночью 7 марта в моей квартире раздался сильный стук. Кто-то ломился в двери.
- В.А., пожалуйста, откройте, это я, Лаврентий Павлович Берия!
Подбежала к телефону, дрожащей рукой набрала номер Маленкова.
- В.А., вас мистифицируют. Берия от нас недавно поехал домой. Трубку не вешайте, пусть останется соединение с моей квартирой. Двери никому не открывайте. По второму аппарату связываюсь с начальником охраны Кремля и с военным округом.
страница 337
Хулиганы продолжали ломиться в двери. Я не отходила от телефона.
Маленков:
- Через 15 минут у вас появятся наши товарищи, держите меня в курсе событий.
Бандиты грозили выломать двери. Они кричали:
- За Серго Донидзе мы тебя всё равно изуродуем! Шкура продажная!
Наружные двери под натиском тел стали поддаваться. Я не на шутку испугалась. В этот критический момент услышала шум подъехавших автомобилей и вой сирены. Началась перестрелка. По лестнице поднимались мои спасители. Вооружённые бандиты скрылись. 10 человек арестовали. Несмотря на молодость, они имели звания и занимали ответственные посты в наркомате внутренних дел. Приехал обеспокоенный Маленков.
- О вооружённом налёте считаю нужным сообщить товарищу Берия, - проговорил высоченный Лукашевский, старший следователь союзной прокуратуры по особо важным делам.
Следователь Воздвиженский из военного трибунала спросил преступников:
- Кто вас сюда послал?
За всех ответил Миха Элиава:
- Мы пришли сами, без злого умысла, просто хотели попугать Веру Александровну.
Маленков твёрдо:
- Хватит с этим отребьем чикаться! Не таким храбрецам развязывали языки. Арестованных в разные камеры, никакого общения, всех посадите на воду и хлеб.
Под усиленным конвоем бандитов увезли. От обиды я заплакала, силы стали сдавать. Ко мне подошёл Маленков:
- Берия пока ничего не должен знать. Товарищу Сталину я сам доложу.
Лукашевский достал из портфеля бутылку с жидкостью.
- Эти мерзавцы собирались кислотой выжечь глаза артистке Давыдовой.
Поскрёбышев приказал у моего дома и на этаже установить временно круглосуточный пост.

страница 338
***
Целую неделю продолжался допрос обвиняемых. Бандитов судил военный трибунал. Пять человек приговорили к расстрелу, остальные получили длительные сроки тюремного заключения.
В первых числах апреля ужинала у Сталина в Кремле. И.В. произнёс тост:
- За находчивость наркома внутренних дел товарища Берия!
Тщеславный Берия от радости порозовел. И.В. спросил его:
- Л.П., почему не бьёшь тревогу, ведь среди бела дня из твоего могущественного аппарата исчезли хорошие люди?
Вожди-манекены насторожились. Берия был мрачнее тучи.
- И.В., произошло явное недоразумение.
- Точнее можешь выразиться?
- В моём наркомате все люди на месте.
- Ты хочешь, чтобы я при всех смешал тебя с говном?
Я никогда не думала, что короткая пауза может быть столь страшной. Сталин приказал вождям освободить кабинет. Остались Маленков, Поскрёбышев, Сталин и я.
- Ты зачем, вшивый мерзавец, послал своих людей к Давыдовой? Забыл, сволочь, что В.А. моя подруга, моя женщина, моя сестра! Ты приказал облить её кислотой?
И.В. швырнул в лицо Берия бокал с недопитым вином. По бритым щекам наркома расползались струйки буро-коричневой крови. - Уходи, проклятый шакал! - В руках у Сталина заблестел маленький револьвер...
Влиятельный Маленков добился прощения Берия. Ему надо было расшатать позиции Жданова и Щербакова, оттеснить их на второй план.
1 мая на Красной площади состоялась грандиозная демонстрация. Кажется, впервые была показана военная техника Красной Армии. По-видимому, Сталин надеялся на болтливость и несдержанность иностранных корреспондентов и дипломатов. Он думал, что после фоторепортажей и обширных статей Гитлер испугается и переменит своё решение.
страница 339
Матушка-Русь продолжала мирную жизнь. Магазины ломились от товаров. Трудящиеся России впервые за много лет немного вздохнули.

10 июня позвонила Сталину. Молчали все телефоны. В Кунцево сняла трубку Валечка, она узнала меня по голосу.
- Их нет, где они, мы не знаем.
Набрала номер Маленкова, сначала в ЦК, потом домашний. Ответила испуганная домработница:
- Я два дня не видела Г.М.
Позвонила Поскрёбышеву. Верный мой друг сразу же приехал. Мы не ложились спать, говорили всю ночь.
- Сталина и Маленкова нет в Москве. Я сам не знаю, куда они делись.
- А.Н., по старой дружбе, заклинаю вас, скажите, что стряслось? Мне можно довериться, я вас никогда не подводила. Я должна знать правду, даже если ЕГО нет в живых.
Поскрёбышев засмеялся:
- К счастью, И.В. жив и здоров. Беда пришла совершенно с другой стороны, никто не мог этого ожидать. Не сегодня-завтра начнётся война с Германией. Два часа со Сталиным говорил маршал Тимошенко. И.В. никого не слушает и никому не верит, кричит, что Генеральный штаб Красной Армии умышленно нагнетает обстановку. В.А., вы для него самый близкий человек, поговорите с ним задушевно, покажите ему киноплёнку с изображением передвижения к нашим границам немецких войск.
- Это не поможет, скорее озлобит. Первый вопрос будет: кто занимается провокацией?
Поскрёбышев растерянно:
- Что же делать?
- Ждать!

1941 - 1945
Никто не мог предвидеть, что такое война. 22 июня 1941 г. диктор московского радио Юрий Левитан взволнованно прочитал "Последние известия": "Сегодня в 4 часа утра посол Германии в СССР граф фон Шуленбург вручил заместителю председателя Совета Народных Комиссаров
страница 340
товарищу Молотову гитлеровскую декларацию об объявлении войны..."
Гитлер предполагал, что война будет молниеносной. 170 вышколенных дивизий, оснащённых первоклассной техникой, двинулись на русскую землю, чтобы потопить её в крови.
Без Сталина члены правительства ничего не стоили. Никто из них не хотел брать на себя решение сложных вопросов. Орлы были без крыльев. И.В. называли молотом и наковальней. Наконец, после долгого ожидания, Сталин, Маленков, Вознесенский вернулись в Москву. 30 июня был создан ГКО - Государственный Комитет Обороны во главе со Сталиным. Его обращение к народу и к солдатам стало символом и знаменем. Забыв про тяготы страшного лихолетья, измученные люди продолжали верить "своему" Сталину. Им казалось, что ОН - единственный - крепко держит штурвал корабля, наполовину затопленного водой.
Правительство, аппарат ЦК ВКП(б), Генеральный штаб перебрались в подвалы московского метрополитена. Ставка Верховного командования находилась в помещении самой глубокой станции "Кировская".
Большой театр эвакуировали в Куйбышев (бывшая Самара). За несколько дней до отъезда позвонил Сталин:
- Нам надо встретиться! Никуда не уходите, за вами приедут.
Станция Кировская выкрашена в тёмно-зелёный цвет. Охрана - высшие чиновники из военных и сотрудников министерства внутренних дел. Высоко в небе повисли над огромным городом распластанные птицы - аэростаты. На эскалаторе спускаюсь вниз, где некогда был вестибюль. Меня ведут по ковровым дорожкам. В приёмной царит деловая обстановка. Чистенькие, до синевы выбритые генералы по старинке прикладываются к ручке, большими шёлковыми платками вытирают взмокшие, отполированные лысины. Непрерывно звонят телефоны. В нескольких кабинетах разместился личный аппарат Сталина. Я прошла в кабинет Маленкова, он говорил по телефону.
Верховный главнокомандующий приказал немедленно освободить из мест заключения Рокоссовского, Батова, Малиновского, Горбатова, Ванникова. Через 12 часов они должны быть в Ставке Верховного. Увидев меня, Маленков сказал:
страница 341
- И.В. распекает горе-стратегов Тимошенко, Ворошилова, Будённого. Эти вояки работают методами прошлого века. За бездарность и головотяпство я бы их собственноручно расстрелял.

фото из Интернет
Юрий Левитан

фото из Интернет
Рокоссовский и его первый зам.Батов

фото из Интернет
К.К.Рокоссовский

фото из Интернет
А.В.Горбатов

фото из Интернет
Р.Я.Малиновский

Принесли чай, кофе, бутерброды. Я с удовольствием поела.
- Г.М., умоляю вас, поговорите с И.В., чтобы он разрешил мне остаться в Москве.
- Как на это посмотрит дирекция театра?
Я не успела ответить, Поскрёбышев пригласил в кабинет Сталина.
И.В. я не видела несколько месяцев. Сталин был бледен. Он сидел за столом, держа в руках набитую табаком трубку. Как только вошла, он поднялся навстречу. Миниатюрным ключиком открыл двери. Мы прошли в коридор, снова массивные двери, опять узкий коридор, затем нарядная гостиная.
- Верочка, спросил он устало после длительной и тягостной паузы, - вы твёрдо решили остаться в Москве?
- И.В., миленький, и вы ещё спрашиваете?
Его жёсткое лицо подобрело.
- Согласен. Когда наступит необходимость, мы специальным самолётом отправим вас в Куйбышев. Дирекция театра обо всём осведомлена. Продукты у вас будут. Вам не страшно быть одной?
- Если вы не испытываете чувства страха, то почему я должна бояться?
Сталин улыбнулся.
- Идите за мной!
Мы вышли в другие двери, замаскированные в книжном шкафу. Два генерала и группа военных сопровождали нас до выхода из метро. Мы сели в закрытый, бронированный автомобиль, в котором находились высокие чины охраны.
- В Кремль! - распорядился Сталин.
Сначала мы въехали в ангар, затем попали в ярко освещённое пространство.
- Перед нами подземная Москва, - тихо проговорил И.В. - Здесь имеется световая система регулирования транспорта. На подземных заводах работают государственные преступники.
Остановились у небольшого, огороженного высоким забором одноэтажного здания. Кругом - вооружённая
страница 342
охрана. Открывшая двери Валечка пригласила в столовую. Грудным голосом она спросила:
- И.В., на сколько персон накрывать?
- Больше никого не будет. - Он обратился ко мне: - В этот дом, Верочка, мы не любим пускать народ. Даже моя дочь Светлана здесь никогда не была. Дети не всё должны знать.
Зашла Валечка:
- И.В., разрешите доложить?
- Говори, что тебе надо?
- Комнаты все прибраны, постельное бельё сменено, в Кунцево, в Семёновском, в Кремлёвской квартире наведён порядок.
Сталин поблагодарил. От непривычной обстановки почувствовала лёгкий озноб. И.В. соединили с Маленковым:
- С Хрущёвым говорить не буду. До утра прошу меня не беспокоить. Вы не маленький, научитесь сами решать государственные вопросы.
Стареющий Сталин мечтал забыться, уйти от страшной действительности, хоть на миг спрятаться от военного хаоса и российской неразберихи.

***
В конце мая на пороге своей квартиры увидела номинального мужа Дмитрия Семёновича Мчедлидзе-Южного. В тот момент на меня нашёл столбняк.
- Вера, - спросил он, - можно к тебе зайти или будем стоять и смотреть друг на друга?
Поскольку он был моим гостем, я находилась в более выигрышном положении.
- Раз молчишь, тогда мне придётся начать, - сказал он нервно. - Пора кончать эту ерунду. Пожили врозь и хватит. Я получил назначение в Тбилисскую оперу, предлагаю тебе ехать со мной. Нас ждёт интересная творческая работа. Параллельно будешь летать на спектакли Большого театра в Куйбышев.
С удивлением посмотрела на него. Опустив глаза в пол, Мчедлидзе проговорил:
- Он не станет возражать.
- Дима, сегодня я не готова к этому разговору.
- Когда можно позвонить или заехать?
- Езжай в Тбилиси, я напишу тебе.
Несколько раз летала в Куйбышев. Театр требовал, чтобы я оставила Москву, но меня часто вызывали на
страница 343
правительственные концерты и спектакли. Спорить с Маленковым никто не хотел, его боялись, как огня. Сталин был очень загружен.
Ко мне приехал Маленков, мы вместе поужинали. Он сказал:
- Москва на осадном положении, товарищ Сталин рекомендует вам уехать в Тбилиси. Завтра привезут пропуск и билет. И.В. согласен на ваше примирение с мужем.
Я выронила из рук чашку с блюдцем. Овладев собой, сказала:
- Пусть ОН скажет мне об этом. Я не собираюсь уезжать из Москвы.
- Вы мне не верите? Разве я вас когда-нибудь подводил?
Я заупрямилась:
- Дайте мне возможность с ним встретиться!
- Через час попробую соединить вас по телефону, хотя это очень трудно.
Я не могла ни на чём сосредоточиться. Неужели пришла долгожданная свобода? Подошла к трюмо, на меня смотрела статная и всё ещё интересная женщина. Из гардероба достала самое нарядное платье. Быстро сделала причёску, взбила волосы. Из тайничка вытащила довоенный флакончик ароматных французских духов. Надела модные туфли и стала ждать. Интуиция подсказывала, что что уехавший Маленков непременно сдержит слово. Не шелохнувшись, в ожидании просидела пять часов. Соединяя с И.В., Маленков попросил его не задерживать.
- В.А., здравствуйте, - произнёс Сталин, как всегда гортанно. - Какое у вас настроение, товарищ Давыдова? Отличное? Надо повидаться!
- Я готова, буду рада вас видеть.
За мной приехал Поскрёбышев. В машине он сказал:
- Я не знал, что ваш супруг дружит с Берия. Л.П. познакомил его со Сталиным. Сегодня И.В. в бодром настроении. Информбюро передало хорошие сводки.

***
Сталин попросил меня принять участие в концерте для генералов и старших офицеров Московского гарнизона. Затем мы поднялись в его квартиру.
- В.А., мы от вас ничего не должны скрывать, - проговорил он без особого энтузиазма. - О положении
страница 344
в стране вы знаете не хуже меня. На фронтах имеются неудачи, не всё гладко, как хотелось. Наши солдаты разучились стрелять. Целые подразделения сдаются без боя и молча идут в фашистский плен. Я очень устал. Вам лучше уехать. Пока разрешаю вернуться к мужу: вам надо думать о будущем.
Я подошла к нему. Он поцеловал меня в лоб.
В Куйбышеве спела 10 спектаклей, затем поехала в Тбилиси. Дмитрий Семёнович дал слово ни о чём не спрашивать.
В 1943 г. мне присвоили звание заслуженной артистки Грузинской ССР. Поскрёбышев прислал поздравительную телеграмму. Маленков поздравил по телефону:
- Не горюйте, мы скоро встретимся в Москве, ваша квартира цела.
***
В сентябре 1945 г. Большой театр вернулся в Москву. Я снова в своей квартире. Послевоенная Москва стала мне ещё роднее и ближе. Я не могла на неё насмотреться. Заново знакомилась с этим необыкновенным городом. С наслаждением бродила по старым улицам и переулкам. Я была уверена, что на мою душу после всех разочарований, пережитых страстей, ухода друзей сошло, наконец, долгожданное спокойствие. На деле оказалось, что любое счастье короче летнего ливня. Первый послевоенный отпуск собиралась провести в Москве, мечтала походить по театрам, музеям, порыться в книжных магазинах. В этот сентябрьский день, когда солнце скрылось, но долго ещё на горизонте, в полосе багряных хмурых туч, над самой землёй висел закат, а с другой стороны из призрачной безмолвной дали уже выплывала полная луна, с каждой минутой всё ярче становился её причудливый свет, посеребривший травы и прикрывший землю лёгким тюлем, тишину прорезал телефонный звонок.
- В.А., вы узнали, кто говорит?
- И.В., я всегда узнаю ваш голос.
- Как у вас со временем?
- Сегодня у меня сольный концерт в Доме учёных.
- Что поделывает ваш драгоценный муженёк?
- Спасибо, он здоров.
- Завтра у вас выходной день, в девять часов утра приедет машина. До свидания.

страница 345
Снова забилось беспокойное сердце. Неужели ОН не остыл? Несмотря на годы войны, у него наверняка были женщины. Зачем я ему сдалась? Я знала и понимала, что муж ревнует к прошлому, что он болезненно переживает моё отсутствие, хотя ему продолжают звонить девицы всех возрастов и умоляют о свидании. Мы по-прежнему живём на разных квартирах. Для общества мы - нежно любящие муж и жена. Сколько времени может продолжаться эта двойственность? Прожитая жизнь кажется бесконечно длинной и в то же время незаполненной. На сцене оперных театров я спела много партий. Я изображала женщин умных, сильных, волевых. Что ещё было в моей жизни? Сталин, Тухачевский, которого я любила, подлейший из подлых Ягода, незабываемая Надя Тузова, воинственный карлик-недоносок Ежов, его жена марксистка Тоня, белесый Поскрёбышев, тучный Маленков, липкий Вышинский, темпераментный Лакоба, слюнтяй Зиновьев, безрадостное замужество, чудовищные процессы, бабские сражения в театре, незабываемый вечер, синее море, тихо плывущая лодка, нежный и грубый, талантливый Борис Пильняк, его рассказы и повести навечно вмурованы в мою память; Горький и Пешкова, А.Толстой и Кира Андронникова, Авилова и Мария Павловна Чехова... Так в думах прошёл день. В Дом учёных пошла пешком. Я вглядывалась в освещённые окна высоких домов, сердце сжималось от радости, что не все сложили головы на ратном поле, что вот горит окно, что хозяйки возятся на кухне, что люди продолжают чему-то радоваться.
***
Как давно я не была в Кунцево! Время не властно над природой. Только деревья разрослись. На дорожках, посыпанных гравием, шелестят листья. Садовники не успевают их убирать. Ароматный воздух вызывает головокружение. Из-за укрытия выглянула узколобая луна. Валечка бросилась ко мне на шею:
- Я так рада, что вы снова у нас в доме! Небось проголодались? Скоро поспеет ужин.
Появился бледно-серый, белесый, чуть сгорбившийся Поскрёбышев.
- Наконец-то и вы навестили наш теремок! И.В. скоро зайдёт. Ну как вы там? Я слышал, что вы на перепутье: не знаете где и как проводить отпуск?

страница 346
- Ещё не решила, куда податься. Хочу остаться в Москве.
Вошёл Сталин. Мы с Поскрёбышевым встали.
- Ну, вот и встретились. А вы ещё, В.А., не хотели уезжать! Солнечная Грузия вернула вам прежние черты лица.
Вглядываюсь в его облик. Война изменила И.В. до неузнаваемости. Лицо усохло, приобрело пергаментный оттенок. Никакие массажи не в состоянии были возвратить ему молодость, приближалась безжалостная дряхлость. Мы сели на диван.
- Как хорошо, В.А., что вы не поблёкли, что сердитые годы войны не наложили на вас свой жестокий отпечаток. Надеюсь, что и тело ваше, которое я так люблю, находится в полной сохранности! - проговорил он смеясь.
- И.В., вы не можете без комплиментов.
- Вы правы, на седьмом десятке трудно перестраиваться. Лучше расскажите, как вы жили вдали от нас?
- Работала, пела, давала концерты, выступала в госпиталях и воинских частях, помогала художественной самодеятельности, занималась преподаванием.
- А ваш муж?
- Собиралась развестись, уговорил остаться, никогда ни в чём не упрекал.
- Ему ли упрекать вас?
- И.В., не надо об этом.
- Я очень постарел?
- Пожалуйста, ужинать! - звонко прокричала Валечка.
Как я ей благодарна, что она меня избавила от ответа. Поскрёбышев доложил, что приехали неразлучные друзья Берия и Маленков. Сталин обрадовался.
- В.А., вы так и не побывали у нас в гостях! - проговорил Берия, здороваясь.
- Я не собираюсь умирать, у меня ещё есть время.
- Ловлю на слове, - пророкотал упитанный нарком-маршал.
Обед оказался поздним. На первое принесли густой украинский борщ, на второе - хорошо приготовленную гречневую кашу и много отварного мяса, на третье - компот и фрукты. И.В. был в хорошем расположении духа, много шутил, пил лёгкое грузинское вино "Хванчкара" и угощал им других, но присутствующие предпочитали
страница 347
коньяк и водку. Веселить Сталина приехали артисты.
- Зачем они сдались? - недовольно пробурчал Берия.
- Артистов нельзя обижать, - сказал И.В.
- С кого начнём? - сгибаясь спросил Поскрёбышев.
- Вначале послушаем Ивана Семёновича Козловского, - проговорил И.В.
- Остальных можно отправить домой?
- Разве они торопятся?