Мимоходом

Засыпает снежком школьный двор.

Снег ложится поверх листопада,

Ткёт неспешно шершавый ковёр

Там, где это обычно не надо.

Млеет сердце, туманится взор,

Вспоминанья - былого награда:

На асфальте сентябрьском – сбор -

Встреча с теми, кого видеть рада.

Были встречи и радость была.

И влюблённости первой волненье.

И беспечная юность плыла

По волнам той поры вдохновенья.

Облака белоснежных аллей,

В буйстве цвета черёмух и яблонь,

Как картины ушедших тех дней,

Вдруг воскреснув, покажутся явью…

Город сонный. И спит школьный двор.

Снег ложится поверх листопада.

И невольный вопрос иль укор –

Отчего не убрали опада?

3 ноября 2021 год. На улице утром минус 14.

=...Отчего не убрали опада?..=

-оказывается у нас т.н. ковикулы. Локдаун с конца октября до 9 ноября. Из-за разгула коронавируса. Бюджетная сфера не работает. Остальные все работают, как всегда.

Родимые дали, сибирские веси, просторы без края Отчизны моей,
Лишь в вас нахожу я души равновесье средь тихо-задумчивых ширей полей.

Сторонушка вольная, сердца отрада, готова всегда приютить
Всех тех, кому где-то и кто-то не рады, способна любого понять и простить...

Пейзажи моей Родины

Вдали от суеты

Падает снег, падает. В воздухе спит тишина.

Над деревенской оградою тучами скрыта луна.

Кустики спят под сугробами. Речушка молчит подо льдом.

И липа безмолвная, строгая средь этой тиши за окном.

В тепло превративши поленья в печурке огонь уж потух.

Вещая полночное время из стайки сгорланил петух.

Отрадное чувство покоя вдали от вселенских сует,

В сей миг оживёт вдруг былое, из детства домчится привет.

Ложатся снежинки на землю и ткут беспрестанно ковёр.

Идиллии этой я внемлю, в заснеженный глядя простор

12 апреля 2022 г. Речка Молька под ледяным куполом. На фото "Пейзажи моей Родины" эта речушка в сентябре 2021 г. - в виде залива

За окошком март. Кешкин сынок. Всё лето он не кажет глаз, а зимой является домой. Случайно обнаружила, что котейка боится мышей

На дворе уже апрель. Грустный прораб

За окошком начало апреля. На окошке трудяшка Кешка. В окне виден дом тёти Маруси Губернаторовой (Птицыной). Всегда с тоской вспоминаю соседку - тяжёлая жизнь досталась ей. Безвыездная, лишь в трудах. Вспоминается отменная её брань крепким деревенским матом. От души! Была она "труженицей тыла", т.е. в годы II мировой войны трудилась на обеспечение фронта. Но как же горька была её старость! Как печален момент её кончины. Будучи наездом в родную деревню, угадала на момент её смерти.

Запечатлелось в памяти: умерла она ночью. Я заглянула к преставившейся утром. Посреди комнаты стояла деревянная лавка. На ней возлежала покойница. Печать нищеты, сиротства и безнадёги жила в избе.

Решительным шагом направилась в сторону сельсовета. В коридоре муниципального заведения было пусто. Лишь откуда-то доносился оживлённый гомон, присущий утреннему чаепитию в кабинетах бывших советских служащих. В кабинете с надписью "Бухгалтерия" никого не было. Аналогично в следующем. К персоналу конторы привели звучавшие голоса. Фрррр. Все разлетелись.

Сообщила, что у них преставилась селянка-труженица тыла. Есть проблема с погребением. Нужен гроб, нужны копщики могилы, нужен транспорт, нужно бы и оградку (скотина ведь порушит всё). Не говоря уж о поминках, Кстати, деревенский люд только на поминках и наедается.

Сообщение о покойнице вызвало возглас: денег нет! денег нет! В сердцах выдала присутствующим: вот и сгниёт ваша покойница, лёжа на лавке!

Похоронили тётю Марусю по-людски. Хорошая была соседка. Вся в трудах, вся в себе. Прожила, как сумела, долгую жизнь на чьё благо?

Кешка и Кешкин сынок

Курорт Нилова Пустынь - мечта артрозника

Иркутск -Новосиб

Под инеем лёгким травинки, былинки.

Заря осветила деревьев вершинки.

Апрельское утро начало берёт и яркое солнце по небу ведёт.

Мелькают пейзажи в вагонном окне,

Достойные мастерской кисти вполне.

Картины Восточной Сибири прекрасны, холмы и распадки раздольны и ясны.

Здесь птиц перелётных проходят пути.

Иные - гнездовья здесь могут найти.

Ключи-родники здесь во множестве бьют, журчащим речушкам начало дают.

Здесь летом наденут высотки, ложбинки

Зелёные платья в оборках, косынки.

Уж чудится кедров и лиственниц запах, но поезд уносит всё дальше на запад…

И вот уж, вдали Приангарья просторы,

Исчезли из виду холмы косогоры.

Всё ближе к брегам Енисея ТрансСиб, а в тактах колёсных: Иркутск – Новосиб…

Бегут, отстают позади километры,

В них вехи истории, времени ветры,

Забытые судьбы под пылью времён, кандальный, бредущих на каторгу, звон

*********

Плывёт за окном за пейзажем пейзаж,

В душе пробуждая то грусть, то кураж

12 апреля 2022 г. Ангара ещё подо льдом.

Иркутский железнодорожный вокзал

Один из экспонатов в Иркутском краеведческом музее, посвящённый событиям в Восточной Сибири во времена Гражданской войны

Кое-что из дореволюционных меблей в родительском доме. Бывший хозяин дома - дядя моего отца, репрессированный и расстрелянный в 1938 году. Удивительно, как это имущество смогло сохраниться. Хотя, тётушка, его супруга, осталась в живых. Судьба уберегла. Сколько же людей за этим столом не сиживали! Помнится, как братья и их друзья играли в шахматы или резались в карты за этим столом. Мы, детвора помладше, тоже поигрывали в картишки здесь же. Ставили на стол большую алюминиевую миску, наполненную жареной пшеницей и наслаждались игрой, пожёвывая деликатес.

А сколько здесь происходило архидашинов (гулянок с выпивкой алкоголя)! Стол был заставлен бесхитростной снедью, за которым заседала тьма народу - сельчан. Приставлялись к столу ещё столы и гости усаживались кто на стульях, кто на принесённых длинных лавках. В 1960-х годах ещё сохранялись старинные деревенские традиции. Деревенские отмечали праздники всем селом. Начиналось празднование на одном краю деревни и потом, поев и выпив угощения, вся толпа плавно перемещалась в следующий дом. И так - до самого вечера и до ночи. Кто-то отваливался, остальные перемещались дальше. Примыкали свеженькие по ходу действия. Кто-то из гуляющих уже зазывал к себе и т.д. Было весело, много пели хором. В основном, бурятские песни. Звучало даже горловое пение. У мамы был удивительно красивый голос. Эх, мне б такой. Увы.

Пили, помнится, самогон и брагу. Мы, дети, нередко тоже дегустировали брагу. А ведь помнится, когда мы жили ещё в Старой Мольке, до переселения из-за строительства Братской ГЭС, самогоноварение преследовалось. Было это в 1950-е годы. Мои тётушка и дядюшка всегда гнали самогон. Тайком. Хранили в подполье, куда нет-нет, да лазила двоюродная сестра - предлагала пробовать зелье. Было горько на вкус. Мне не нравилосьНа одном из кадров, сделанных в Музее СИЗО Иркутска, увидела аналогичную меблю. Вот и ответ на вопрос, всегда возникавший в голове при виде мебели в родительском доме. Это - Творение рук заключённых Иркутского тюремного замка. А возможно, мастеровых Ремесленного дома (отк. в 1799 г.), располагавшегося рядом с тюрьмой. Трудился там тоже ссыльный люд.

Иркутск. Здание где-то на улице 5-й Армии. В годы моего студенчества, в 1970-е, здесь располагалась воинская часть, где я проработала уборщицей около полугода, будучи на 5-м курсе геол.фака ИГУ. Это место работы было застолблено нашими студентками и просто так не оставлялось. Передавалось по наследству кому-то следующему. Место было серьёзное. На входе двойной контроль - гражданский вахтёр и затем - дежурный офицер. Вход по пропускам до 7-ми утра. Опоздал - пиши пропало. Однажды я, всё-таки, опоздала. Отмечали окончание учёбы. Погуляли в ресторане и оттуда двинули к одной из сокурсниц в пригород - Предместье Марата, где она снимала жильё. Прогудели ночь, а утречком я опоздала на работу. Не успела до 7-ми. О, ужас! Смилостивились мои контролёры. Пропустили на работу. А успеть-то убраться надо было до появления сотрудников конторы. А контора была огромная, с многочисленными коридорами, какими-то тёмными комнатами, с огромным спортзалом, душевыми и пр. К счастью, участки были не очень велики и временами менялись. Перемещаться по коридорам было сущим наказанием. В разные коридоры можно было попасть через дверь с кодовым замком, который открывался одновременным нажатием нескольких кнопок. Нередко прыгала со своим ведром и шваброй перед такой дверью, пытаясь победить кодовый замок. Были отдельно стоящие здания во дворе. и тут я тоже однажды оплошала. Мчалась со своим рабочим инвентарём и сходу рванула дверь. А дверь-то - ёлки-палки! опломбирована! Что было! Начальник над нами был мужчина-офицер. Собрал он нас - десяток тётенек и девушек и сделал выволочку со стращанием. Мужик был не злобный. Замял дело. Не довёл до начальства. Так и вышло, что трудовую книжку мне выписали в этой воинской части с записью - уборщица. Отнекивалась я от получения её. Говорила - зачем мне она? Но был такой лейтенант-кадровик по фамилии Рудых, который сказал - ты ещё вспомнишь меня. И точно, помню я его, доброго человека. Ведь это же трудовой стаж!

Полна драматических событий история моей деревеньки.

Частенько вспоминается время, когда окрестности деревушки ещё вполне сохраняли естественный облик. Теперь всё кануло в лету. Как ни прискорбно.

Где-то в недрах архивов было фото, которое частенько вспоминается былым пейзажем.

Деревня моя - Молька

Безмолвно спокойна родная земля.

Чуть дремлет лесок спозаранку.

И в ясном начале июньского дня

Алеют на склоне саранки.

Внизу у подножья седого холма

Грунтовая вьётся дорога.

И чуть поодаль деревеньки дома,

Всего повидавшие много.

По синему небу плывут облака -

Прозрачные лёгкие перья.

Волненьем охвачено сердце слегка,

Как в миг ожиданья в преддверьи.

В деревне во время моего осеннего "трудового десанта".

Вспоминается вечер, когда уже стемнело и зажглись уличные фонари. При ярком свете фонаря продолжала складывать в поленницу распиленные в светлое время суток старые доски от разборки былых строений и обзол, навезённый когда племянником с лесопилки "крутого буратины". Вырубленный в районе лес в немыслимых масштабах был накоплен на территории бывшей колхозной зерносушилки, превращённой в лесопилку. Лес стал вывозиться уже не кругляком, как на заре нашего дикого капитализма, а в виде строительного материала - бруса и досок, спакетированным. Деловой лес сразу вывозился (и теперь вывозится) куда-то в неизвестном направлении, а гигантские отходы в виде обзола и опилок стали мозолить глаза, наталкивая на вопросы... Весь прилегающий к лесопилке распадок превратился в хламовник, разъедаемый гигантскими оврагами. Поначалу обзол стали бесплатно разводить по усадьбам селян, лишь бы с глаз долой. Но затем плюнули и стали жечь неподалеку от этой лесопилки. Газовая атака и мельчайшая взвесь опилок затягивают окраины деревень нашей и соседней.

Время меня поджимало, так как нужно было собираться домой к домашним осенним делам. Работалось легко и, даже, с удовольствием. В небе зажглись звёзды. Нахожу, что самое яркое звёздное небо именно в наших Восточно-Сибирских краях. Оно великолепное! Глаз оторвать невозможно иногда. Так бы стоял и глядел бесконечно.

Где-то вдали зазвучала гармонь. Это же надо! Лилась мелодия незнакомая, немного грустная. Ни на что она не была похожа. Ни на песню современную или старую, ни на изысканные или бытующие на слуху музыкальные произведения. Музыка лилась из чьей-то души.

Этот сентябрьский вечер вспоминается теперь всегда.

Зажглись небесные светила,

Зовут в простор далёкий взгляд.

С высот бесстрастно, молчаливо

На бренный мир земной глядят.

Рисуют мглу ночи чернила,

И гаснет вечер сентября.

Ещё один день лёг в могилу,

Пополнив летописный ряд.

Что ждёт планету голубую –

Венец творенья мирозданья?

Окраску сменит ль на другую? –

Залог чему землян старанья.

Земли моей ничтожна малость

В сравненьи с звёздными мирами.

И много ль сил ещё осталось

Быть домом – ставшим дикарями?

В сей миг вокруг так мирно, тихо.

Гармонь страдает вдалеке.

С пространством звёзд общаюсь стихом,

Витают мысли налегке.

Теплом ласкает вечер душу,

В селе сибирском бабье лето.

Печаль бытья легонько глушит

Гармонь задумчивым куплетом.

Луны дорожку на реке

Раскинув, ночь зажглась звездами.

И снова где-то вдалеке

Выводит грусть гармонь басами.

Исхода ищет словно боль,

Какой не высказать словами.

Завеса ль чудится неволь

Во мгле над дальними холмами.

Спокойна гладь ангарских вод,

Брега ласкает молчаливо.

С Байкала весточки несёт,

Хранит секреты бережливо.

Уносит время вглубь веков

Событий давних грусть и боль.

Но память этих берегов

Лелеет участь чьих-то доль.

А ночь раскрашена звездами,

Плывущей по небу луной…