Подъезд

На восьмом этаже - чоловiк та жiнка,

на седьмом - маты, батько та хлопчик,

на шестом жила пожилая пара,

бабка с дочкой и внуком втроем на пятом,

на четвертом – молодая мама с ребенком,

мать и взрослая дочка на третьем,

на втором семья, где двое детишек,

а на первом старые дед и бабка –

двадцать три человека в этом подъезде

уничтожены высокоточным ударом

дальнобойной ракеты, бившей по цели,

по заранее строго намеченной цели…

От удара выбило окна и рифмы,

этажи в одну кучу смешались, квартиры…

Те, кому пока повезло, закрылись

в пузыре прозрачном прекрасного мира,

чтобы жить и радоваться, веселиться,

на костях чужих топтаться, беситься,

то великой победой дедов гордиться,

то культурой, могучей страной.. эпохой.

Если последнее слово вы прочли иначе, то вы правильно прочли.

Ребека Левитант

До неприличия хочется тёплого лета, секса, мороженного и на море... Хочется того беззаботного времени, когда я ещё не думала о детях, о том что родители неумолимо стареют и уходят...

Хочется того беззаботного времени, когда не было этой проклятой войны!!!

(Теперь первое предложение можно смело вычёркивать!)

Неееет... Не так... Хочется не того времени, а тех ощущений! Но с моим сегодняшним пониманием.

(Ха... Но и это невозможно!)

Я читаю захватывающий современный любовный роман, с изрядной долей хорошего юмора и совершенно не готова идти жарить котлеты.

Сегодня ещё не было прилётов. Солнышко греет уже почти совсем по весеннему. Белые облака причудливо меняют свои очертания на голубом небесном экране.

Дочка пошла гулять. Красивая, нарядная, романтичная и практичная одновременно (потенциальная героиня современного любовного романа).

Так хочется оградить её от кошмара войны, в котором всем нам пришлось оказаться... Хочется продлить беззаботность, лёгкость и романтичность... Хочется... Очень...

Хочется, чтобы жизнь и надежда победили! Хочется чтобы был мир и молодёжь жила полной естественной жизнью!!! Жизнью!!!

Хочется чуда! Да! Чтобы по щелчку пальцев, исправилось всё, что так безнадёжно испорчено! Чтобы вернулись те, кто должен жить!!!! Хочется Мира!!!!

Облака так и продолжают менять свою форму и исчезать где-то за горизонтом... Они такие разные... Так похожи на мысли. Какие-то из них белые и воздушные, а какие-то серые и тяжёлые... Облака сбиваются в кучу в голове мыслями и чувствами в душе. И я понимаю, что сегодня Солнце, а через пару дней опять пойдёт дождь. Всё меняется и однажды просто исчезает за горизонтом...

Время... Это то, что ты никогда не сможешь вернуть назад... Ты никогда не сможешь вновь оказаться в каком-то прошлом его отрезке и прожить его заново с той полнотой ощущений, которой оно было наполнено...

Всё очень мгновенно... И вся эта полнота очень быстро меняет форму и содержание как и первое предложение, с которого я начала это писать...

А море... Море сейчас где-то шумит... И от этого теплее...

Ирина Чудакова

НИ СЛОВА

Ни слова о войне.

Побудь наедине

со мной, пока ещё

вдвоём быть можно,

пока цветёт сирень

и мы в плену сирен,

как пойманные птицы,

осторожны.

Пока не грянул гром

и цел под небом дом,

и молнии ракет

не засверкали –

не говори про то,

что жизнь, как решето:

просеет много, но оставит

мало.

Молчи, чтоб тишина

окутала сполна,

чтоб сквозь неё

не прорвалось ни звука,

как будто мы давно

мертвы и нам дано

всё лучшее, рождаемое

в муках.

Ещё о том молчи,

как слёзы горячи,

как пальцы холодны

перед разлукой.

Я промолчу в ответ,

я не сломаюсь – нет –

ни слова о войне.

Ни даже звука.

26.06.22.

Инна Куценко

"Сергей Медведев: Я делюсь с вами своим непрекращающимся изумлением. Мобилизация – речь идет о сотнях тысяч людей, вместе с их родственниками это миллионы. Я вижу, как эти миллионы людей встраиваются в машину мобилизации не то что добровольно, а с каким-то огоньком: закупаются рюкзаки, модифицируются их лямки, закупаются тампаксы, которыми будут затыкать пулевые раны... Это не то что непротивление, а прямо-таки готовность залезать в автобусы и отправляться убивать людей, которые им ничего не сделали.

Михаил Немцев: Меня тоже очень сильно удручает это явление. Я только не знаю, какие можно сделать обобщающие выводы об этом, так как не думаю, что этот вопрос, почему столько людей решили пойти убивать украинцев, имеет какой-то смысл. Я не думаю, что многие люди решили пойти на войну убивать, ведь убивать – вообще предельно сложное решение. Большинство людей не представляют себе, как это делать. На войну они идут не убивать, они идут, потому что не могут не пойти, потому что сосед пошел.

Да, кто-то идет для того, чтобы заработать. Действительно, людям платят, во всяком случае, обещают большие деньги. Вы можете наконец расплатиться с кредитом, отправить ребенка учиться в соседний город, помочь родителям – это серьезный стимул. Я не знаю, насколько можно сказать, что люди идут с огоньком. Кто-то идет с огоньком. Заметьте: ведь война началась давно, людей готовили. Это состояние, которое я описывал в 2015 году, характерно далеко не для всех российских умов, но некоторые люди так жили уже с 2015 года. Пропаганда эксплуатирует в людях эмпатию, желание заступиться, переживание чужой боли. Это очень сильное чувство, то самое, с которым, например, когда враг у ворот, каждый берет оружие и идет защищать своих.

Просто это чувство было особым образом отформатировано государственной пропагандой и кто-то очень сильно поддался этому воздействию: там убивают людей, мы должны помочь. Я бы не скидывал это со счетов, не считал проявлением только глупости или неспособности отстроиться от государственной пропаганды – это очень глубокое человеческое чувство. Идут ли люди при этом с огоньком убивать? Честно говоря, я не думаю.

Сергей Медведев: Но они собираются с изобретательностью: обсуждают на форумах, жены помогают, закупают портянки всем домом, всем трудовым коллективом.

Михаил Немцев: А вы бы предложили им не закупать и отправить близких на войну в чем попало?

Сергей Медведев: Я смотрю на это глазами украинца, глазами тех, кого они едут убивать.

Михаил Немцев: Вы не можете смотреть глазами украинца: вы не украинец. Вы можете вообразить взгляд украинца, но с этой точки зрения имеете возможность осудить людей, возвыситься над ними, сделать некоторые выводы об их порочности.

Сергей Медведев: Но тогда мы полностью исключаем возможность морального осуждения этих людей, которые сейчас едут в Украину убивать украинцев?

Михаил Немцев: Мы исключаем возможность обобщенного обличения, исключаем возможность ткнуть в них пальцем и сказать: все они такие-то. Конечно, я считаю, что не нужно ходить на такую войну. Есть войны, на которые нужно идти, они называются "справедливые войны", а на агрессивной захватнической войне делать нечего. К большинству людей, которые туда идут, я чувствую просто очень много жалости и сочувствия, которое не позволяет мне рассуждать о них как о каких-то неполноценных существах. Я вижу очень много страдания. Я не могу при этом говорить о людях, которые идут туда по контракту, которые связаны с "Вагнером", с господином Пригожиным: я их не понимаю, для меня они инопланетяне. Но я чувствую, что те люди, которые жили со мной в России в соседнем доме, а теперь по призыву или по мобилизации оказываются там, много страдают и очень боятся.

Сергей Медведев: Если они убивали украинцев, это не уменьшает степень вашего сострадания этим людям?

Михаил Немцев: Когда они оказываются там и украинцы их убивают, все происходит правильно; если они убивают украинцев, они совершают преступление, и за него они должны быть осуждены. А кто-то не успевает убить, кому-то прилетает снаряд еще до того, как у них появилась возможность кого-то убить или сдаться в плен, они гибнут еще раньше и лежат теперь там. Члены их семей никогда не узнают, где папе или мужу оторвало голову.

Я понимаю, сейчас существует мнение, что моральная доброкачественность российской интеллигенции состоит в осуждении мобилизованных и в попытке смотреть на все это со стороны украинцев. Честно говоря, я думаю, что украинцы сами справятся. Их армия прекрасно воюет, они молодцы. Я не вижу никаких возможностей для российской армии там победить, даже непонятно, в чем состояла бы эта победа. Но к тем, кто в ней участвует, я отношусь, как к людям, которых затянул слишком жестокий тяжелый водоворот истории. Многие, к сожалению, даже не понимают, что происходит.

Сергей Медведев: В любом случае, видя насильника и жертву, ты пытаешься взглянуть на ситуацию глазами жертвы. Это некая базовая моральная интуиция – прежде, чем входить в ситуацию насильника.

Михаил Немцев: Не нужно входить в ситуацию насильника. Насильник в Кремле сидит. Люди, которые сейчас отправляются на войну, находятся в ситуации жесткого давления сверху. Почему вы предпочитаете говорить о них, а не о тех, кто организовал это давление?"

Как раз, когда в сети в очередной раз бушует скандал вокруг "наших мальчиков", подоспел наш ранее записанный эфир с Михаил Немцев, где мы обсуждаем ту же тему -- об этичности сострадания к мобилизованным. "Археология" так устроена, что у меня нечасто случаются споры с гостями, но тем ценнее для меня этот выпуск.

Ни дня без строчки.

И ни ночи без воздушной тревоги.

В огороде бузина, в Киеве российские шахеды и взрывы, а российская оппозиция меча и орала не только подписала меморандум в Берлине, но и на страницах «Новая Газета Европа» вышла статья «Время размежевания: Гасан Гусейнов о лояльности государству РФ и будущем оппозиции»

https://novayagazeta.eu/articles/2023/05/02/vremia-razmezh...

Не вдаваясь в детали и не обсуждая саму статью, мотивы автора и прочее, хочу сделать заявление по части, касающейся грубого искажения в ней моих взглядов и высказываний.

Я КАТЕГОРИЧЕСКИ ВОЗРАЖАЮ ПРОТИВ ПОДОБНОГО ИЗЛОЖЕНИЯ МОЕЙ ЛИЧНОЙ И ПУБЛИЧНОЙ ПОЗИЦИИ.

0. Я не являюсь частью российской оппозиции и никогда ею не была. Я не видеоблогер (у меня нет ютюб канала и ни одного видео и автор статьи это прекрасно знает). Я независимый художник и писатель. Также я преподаю и пока что являюсь

профессором Свободного Университета, как и уважаемый автор статьи Гасан Гусейнов, с которым мы регулярно общаемся как коллеги. (Пишу «пока что», потому что «этическая комиссия» Университета уже разбирает мои политические высказывания и интервью — в частности, радио «Свободе»— что забавным образом рифмуется с определением «Свободный» https://www.svoboda.org/amp/katya-margolis-pora-ponyatj-ch... ).

1. Я не представляю никакого СССР и нарратива «братских народов». Это является грубой спекуляцией. И принципиально противоречит моим текстам и позиции. Общечеловеческие ценности, личный морально-этический стержень и понятие «свобода» не имеют никакого отношения к (пост)советской идеологии и к тому, что «было ещё недавно принято». Я выступаю против агрессора вне зависимости от того, кто является жертвой агрессии.

2.Я последовательно говорю о суверенной Украине и вшитой имперской оптике российской оппозиции и интеллигенции, чем и вызываю такую сильную отрицательную реакцию среди последней.

3. Я выступаю за скорейший распад того, что сегодня называется РФ и после Бучи никак себя с будущим её не отождествляю до начала процесса распада империи, покаяния, начала выплат репараций и люстрации.

4. Я не считаю, что это война Путина. Убивает не Путин, насилует не Путин, ракеты по жилым домам запускает не Путин. Делает вид, что этого не происходит, тоже не Путин.

5. Поэтому в высказываниях и позиции Шульман для меня речь не об отношении к РФ, а о ее сознательном игнорировании зверств россиян в Украине и манипулятивности её высказываний. Речь о неприемлемости и выражения «дом сгорел»—а не «дом сожгли россияне вместе с жителями дома». (О канализации и ее починке можно поговорить в другом контексте). Речь об общем популистском апологетическом нарративе и постоянном не только уходе от разговора о какой-либо ответственности , а сознательном уводе от неё своей аудитории (и как она, вероятно, надеется, будущего электората). Это появляется даже на уровне языка (о языке российской интеллектуальной и культурной авто-апологетики тоже много писала: использовании безличных форм глагола и в выборе слов-эвфемизмов и пр.)

6..Вопреки утверждениям статьи, я никак не отождествляю себя с государством РФ, а говорю о покаянии россиян после Бучи и Мариуполя (Ирпеня, Изюма, Днепра, Умани и список всё растёт с каждым днем) вне всякого государства —и в том числе поэтому (но и вообще )отвергаю дихотомию уехавших и оставшихся как ложную.

7. Я не снимаю с себя личной ответственности— писала об этом тоже не раз. Подробнее всего вот тут: https://m.facebook.com/story.php?story_fbid=60763455257466...

Обвинения же в морализаторстве— одна из стратегий самооправдания обвиняющих. (Венецию, белое пальто и прочие банальности, как и любые аргументы ad hominem, оставляю намеренно без комментариев).

8. Я также последовательно отвергаю категорию «своих» и много об этом пишу. О круговой поруке и «интеллигентской мафии» и о том, как лозунг «своих не бросаем» стал основой консенсуса по обе стороны Z. И вообще наблюдаю стремительное сближениям путинской риторики и оппозиции в вопросах этики, имперства и отношения к суверенитету бывших колоний СССР.

9. Книжные фестивали и пироги и культурный праздник россиян под названием «жизнь продолжается» (что внутри РФ, что — ещё хуже в эмиграции: все эти бесконечные гастроли, афиши, презентации и концерты даже не в пользу Украины, а в свою— в городах Европы рядом с миллионами украинских беженцев, которые вынуждены наблюдать эти «русские сезоны») на фоне преступной войны, ведущейся руками их соотечественников —это лишь частный случай общего эгоцентризма, отсутствия эмпатии, и глухоты.

10. Речь о безответственности и о том, что «быть против войны» российской оппозиции не есть «быть за Украину». Украины и ее субъектности в кадре нет. И это главное, чего я не понимаю и не принимаю в оптике российских либералов.

11. Скорейшая победа Украины и поражение РФ. Донаты на ЗСУ сегодня единственный показатель истинного отношения к российской агрессии и к будущему .

Все эти пункты я повторяю из текста в текст. И из интервью в интервью.

Kirill Martynov— хотелось бы если не извинений, то хотя бы пояснений такому публичному искажению моей позиции на страницах газеты и возможности высказать её не в пересказе, а от первого лица.

От такого же изложения сути отмежевания действительно предпочту отмежеваться.

Слава Украине!

Катя Марголис

434

Дайте же оружие -

Самолёты, пушки.

Черно-бело-рыжие

Детские макушки.

Ходят в супермаркеты,

Клянчат телефоны.

Ищут в супе мамкином

Буквы-макароны.

Крупным планом в камеру -

Слёзы на ресницах.

Вряд ли в сердце каменном

Что-то приключится.

Слёз не обнаружено

И стыда не видно.

Дайте же оружие -

Защитить невинных.

Деточке из Киева

Не нужна конфета.

Нужно чтоб в ночи её

Не сожгла ракета

Не нужна ребеночку

Сахарная вата.

Нужно, чтобы сволочи

Не убили брата.

Дайте же оружие -

Ведь злодей не шутит.

В синем небе кружится

Белый парашютик.

Пожеланья майские

В старшей группе сада:

Пусть пришлют хаймарсики

Мама будет рада.

#русскийвоенныйкорабльидинахуй

Аля Хайтлина

Не таке сьогодні хотілося б писати.

Але вчора ця поезія буквально наснилася мені. Видно, акумулювалися всі розмови і вийшло ось так:

Борги живих

#вірші_денники

Навіть передчуваючи відмову,

важкий, мов під зливою журавель,

він приходить ізнову й знову

і мовчки сідає під двері.

І, коли нарешті черга маліє,

іде до заповітного столу

й безпорадно, мов у рукаві обмілілім,

безсловесно плямкає сомом.

Як в ті речення вкласти біль свій?

Як в словах віднайти потребу?

Коли з хатою й люди, і речі згоріли,

коли тобі вже нічого не треба,

але ти живий?... Значить, їсти і ночувати,

митися, працювати, за все платити

доведеться. Не навчений жебракувати.

Й видушує: "Сказали, до вас сходити..."

Слова, мов чужі, пересохлі, гортанні

поволі викочуються із рота.

Давиться, облизує губи, видушує їх старанно -

щось про пенсію і про роботу.

Розуміє: наплутав, непевно мукає,

тре чоло, мов ту лампу - не викликать джина.

А замість думок відчуває розпуку:

спогад спалахує, як діставали дружину,

як онуку, доньку... Його руки здригаються

мов ізнов відгортають важке каміння...

Наче здалеку чує: "Та ви сідайте,

повторіть розбірливо імя-хвамліє"

А за тим: дайте довідку на довідку,

що це правда, чи йдіть та закрийте двері.

Чом не зібрали по списку - ходять тут -

ви ж не вперше? Коли будуть всі папери?

Де ваш паспорт, код, трудова де?

Де посвідка про не судимість?

Тимчасова прописка? Оце, понімаєш, прийде,

а ти все подай на блюді, возись з ним, возися ..."

Еххх...

Він тільки присне яскравим поглядом,

аж вижме воду з лиця посірілого,

і, не чекаючи, поки схлине словесна повідь,

подякує і вийде, граючи вилицями.

Перебуде сяк-так. Може, вкотре знову,

слова й документи зібравши, постукає.

А зрештою плюне, й державу, якій відібрало совість,

піде боронити, уклавши всю муку

в спорядження, зібране волонтерами,

в кожен крок, в кожен погляд, у кожен набій.

І прикриє собою пихате чиновниче стерво,

сподіваючись,

що не повернеться в той кабінет

якщо буде живий.

#автороленамаляренко

Фото - Міноборони України

П.С. Ще в радянській школі нам розповідали про передумови повстання декабристів. І одна з таких передумов - розчарування переможців, які розгромили величезну армію імператора Наполеона, побачили світ, а повернулися додому не героями, а... непотрібними владі олов'яними солдатиками в ті ж утиски, убозтво, несправедливість.

Щиро сподіваюся, що Україна доведе нарешті , що вона - не Росія. Хоча б ставленням до бійців, до людей, які боролися в окупації, до тих, кого війна позбавила всього.

Алёна Маляренко

Політкоректність

#вірші_денники

Ми для вас - просто картинка з новин?

Сербія - Буча, Ірак - Ірпінь?

Чи Маріуполь то, чи Алеппо -

хто зна у світі? То так далеко...

Чи то Дамаск, а чи то Донбас?

Не розбереться ніхто із вас.

До вас приїздять, висипають горохом

переселенці: спочатку трохи,

а потім, неначе прорвало міх,

сипле і ллється людський потік.

Спершу шкода, а за місяць - втома:

в принципі, люди ці вам невідомі,

з нервами й часто без виховання,

уже викликають роздратування.

"Нащо приїхали? Чого хотіли?

Чом свою хату не боронили?

Як пропустили війну до себе?

Що вам від іншого світу треба?"

"Так, ми казали "je suew Volnovakha",

плакали й навіть чули - мурахи

тілом від ваших новин повзуть.

Так, ми поділяєм і горе, і лють.

Так, ми турбуємося, допоможемо,

будемо поряд. А ви - переможете?"

Ставки високі, і гра велика,

грошей течуть каламутні ріки.

Коням війни кажуть тпру і но

різноголосно та... одночасно.

Й поки від плачу до позіхання

стрічки новин викликає гортання

(Тут вам і оскар, тут вам і греммі.

Де нас згадають? Чекаєм чемно),

пише рука у пальчатках картину:

кров'ю - історію України,

плямою - карту нового світу,

де ми - лиш строкатий фрагмент, відбиток.

Град, міномет, ствольна арта й мопеди

не для тендітних серів і леді.

Фото херсонські заблюрить інет

(добре, не каже, що "іх там нєт")

Наші ж "картинки" в нас оживають:

ми, і знеможені, пере-магаємо.

#автороленамаляренко

***

... и ты увидишь наяву,

увидишь ясно,

как бог, рождённый во хлеву,

спокоен в яслях,

как в дар ему волхвы несут

плед и фонарик,

и смерть над хлевом

млечный суп

младенцу варит.

***

царь урод приказал

избивать младенцев,

беги, мария!

позади — вокзал,

впереди — освенцим,

спасай, мария,

своего сынишку

в советских берцах

и камуфляже —

он с чужой пустышкой,

в чужие сердце

и землю ляжет.

***

смерть всегда голодна,

сколько её не корми,

с каждым новым ребёнком

рождается божий сын —

и его распинает

во время войны за мир

подающий надежды

бессменный правитель Ын,

и его распинает

какой-нибудь раис'И

с высоты камикадзе

воскресших, с позиций дронов,

отче наш, боже наш,

на земле и на небеси

сына убереги

от пилатов, от их дон-донов.

Январь, 2023 г.

Инна Куценко

23/37

Вот идёт твой дружок

Торбочка, посошок.

Руки его дрожат.

Как ты его спасёшь?

Ты посвятишь стишок?

Переведёшь деньжат?

Вот он идёт-идёт,

Машет тебе рукой,

Прямо в густую жуть.

Что я тебе скажу?

Ты молодец такой?

Что я тебе скажу?

Катится колобок,

Мог бы давно сбежать -

Бабушку только жаль.

Это почти лубок -

Заповедь "уезжай",

"Не вылезай" скрижаль.

Чиркни ему письмо.

В мессенджер постучи.

Ленточку повяжи,

Вздрогнет замок, замок,

Звякнут ключи, ключи

Пудель визжит, визжит.

Строчек уже полста

Буквы - привычный вой,

Пишем, строчим в тепле.

Чтобы помягче стал

Камень под головой.

Чтобы послаще хлеб.

Вот твой дружок стоит -

Тапочки, капюшон.

Можешь кричать, кричи.

Чтоб через стен бетон

Чтобы сквозь сто окон

Слышали палачи.

Чтобы - да толку чуть.

Ты всё кричишь? Кричу.

Что ж он не уезжал.

Катится колобок.

Маленький полубог.

Бабушку очень жаль.

Что-то провалится

Что-то развалится

Что-то взойдёт опять.

Дверь открывается

Дверь закрывается

Петли скрипят, скрипят.

Аля Хайтлина

АД ИНФИНИТУМ

(Это мой комментарий, у стихов названия нет)

** *

"Что мы можем,

Я маленький, он большой,

Ничего уже в карманах и за душой,

Здесь не сел,

Значит день хорошо прошёл,

А не сдох — почитай за счастье.

Что поделать,

Я действительно невелик,

Чувство швабры в жопе

Рыпаться не велит,

А вообще-то надо было давно валить,

Так валить,

Чтоб не возвращаться.

Это где-то,

Не здесь, а там.

Это чужое детство там.

Это бабе велят раздеться там,

И чтоб тебя, блядь, не слышно.

Да у нас самих тут

Сплошной барак,

Да у нас наружка

Во всех дворах,

И у всех отрыжка и липкий страх,

И как бы чего не вышло.

Почитай отца и мать твою,

Мать твою,

Мать твою

и страну,

Почитай о том,

Как чужие дети ведут войну

За собой,

Посчитай потери,

потереби перед сном вину,

Постарайся быть осторожней.

Да никто тебя не гонит на броневик,

Если дождь идёт,

Вытаскивай дождевик,

Что поделать, ты действительно не велик,

А когда болит,

Прикладывай подорожник.

Это там, где-то

опять бомбят,

Там кто-то прячет своих ребят,

Там кто-то плачет сто дней подряд,

Другие,

не вы,

не вы же.

Это не здесь,

Этот мёртвый дом.

Четвертый месяц, четвёртый том.

Нашим детям велят забыть о том,

Что кто-то однажды вышел.

А моя хата с краю,

Я не сдаю в общак,

Я сейчас вообще не готов о таких вещах,

Все на сложных щах,

Ты глянь,

Все с шахидскими поясами.

Прошу тебе йди з моєї голови,

И не клич мене,

Сука ты, не зови,

Господи,

помоги им выжить

Среди этой уже неживой любви,

Но пусть они как-то сами.

Не моя вина,

Что кто-то распряг коней.

Отойди от окна, нельзя говорить о Ней,

Эта ночь длинна,

А будет ещё длинней,

Мы не знаем,

Насколько длинной.

Это где-то там,

Сто на десять дней,

Это там война,

И ещё войней,

Это мать родна, и ещё родней,

И рот забивают глиной."

Гениальные стихи. Автор, Евгения Беркович, брошена в тюрьму за спектакль, и хватит уже о "будущем России", тем более "прекрасном". Все эти берлинские обсуждения- мастурбация счастливчиков, которым повезло вырваться из-за колючки. Ну, и все. И дальше- только крики в новых условных лубянских подвалах, крики, которых никто не услышит. А ничего ТАМ в обозримом не будет, кроме Гулага. Репрессивной мясорубке теперь уже постоянно требуется мясо, все равно, чье.

Чего не понимают крутящие ее "ручку" сейчас, так это того, что так же прокрутят и их. Палачи тупы и никогда не знают истории своей Родины, в которой Зло время от времени самопожирается, а потом отрыгивает себя, а новая «отрыжка» восстанавливает старую, ржавую от крови мясорубку, и все начинается сначала. Ад инфинитум.

А будущее ТАМ- Колючая проволока и один большой забитый глиной рот тех, кто не смог бежать из этого прОклятого, гиблого места.

Карина Кокрель

Вот что замечаю.

Все последние дни, да что там дни, месяцы даже, очень часто хочется просить прощения.

Многократно.

У всех и каждого.

Не за то, что говорю на русском.

Не за то, что пишу на русском.

Не за то, что мало помогаю украинцам.

А за то, что я - человек.

Стыдно стало быть человеком.

Стыдно принадлежать к виду, убива..щему детей.

Нас не прошлого лишили, как говорят некоторые.

Нас ежедневно лишают будущего.

И дело не в том, где вы все еще живете - ТАМ или уже ЗДЕСЬ.

Это такая рана, которая никогда не заживет.

И дело не в том, какого цвета у вас ,,пальто,,

Под каждым кровоточит так, что не остановить.

И дело не в том, что даже ,,хорошие,, люди не могут между собой договориться.

Есть такое понятие в медицине - шоковое состояние.

Это когда все системы если и действуют, то совершенно вразнобой.

Так вот сейчас весь наш мир - в шоке.

Отвернуться и пережить - не получится.

Собирать себя по частям - разве что так, да.

И проговаривать, и ничего не забывать.

И каждую пролитую слезу - помнить.

А уж непролитую - и подавно.

Лада Миллер

К тридцатилетию «Новой»

ЮБИЛЕЙНОЕ

Люблю писать в газету,

Которой больше нету,

За несколько монет,

Которых тоже нет,

Про родину вот эту,

Которой больше нету,

На лучшей из планет

(Хотелось бы – но нет).

Люблю спасать планету,

В чем смысла больше нету,

Хоть генералитет

Лишь лыбится в ответ.

Люблю свою газету,

Что, глядя в бездну эту,

Держалась тридцать лет

(Которых больше нет).

Кто закрывал газету –

Конечно, канут в Лету:

Проблема в том, мой свет,

Что Леты тоже нет.

Добавлю по секрету,

Что будущего нету,

А есть безумный дед

(Бессмертных, впрочем, нет).

Ушел бродить по свету

Не склонный к пиетету

Талантливый поэт

Страны, которой нет.

Как нравится поэту

Все то, чего здесь нету!

Поэтам, ваша честь,

Враждебно все, что есть.

Дмитрий Быков

Дмитрий Львович Быков:

Добро победить не способно,

А зло победить не должно.

Для дьявола это удобно.

Для Господа это смешно.

Добро победить не способно

По самой природе добра:

Оно недостаточно злобно,

Ему не хватает бабла.

Другие нейтральные нации,

Почуяв опасный излом,

Ему не дают авиации

Из страха столкнуться со злом.

И зло победить неспособно,

Поскольку враждебно уму,

Бездарно, безруко, безлобно

И мало способно к чему.

И все в наших кущах и рощах,

К добру безнадежно глухих,

Ведет не к победе хороших,

А к самоубийству плохих.

Два стана, мы бедствуем оба.

Добро, против ветра гребя,

Глядит, как ослепшая злоба

Сама пожирает себя.

И всякий наш путь загорожен,

И всякий наш спор ни о чем,

И этот проект безнадежен,

Но все-таки не обречен,

И словно во тьме замогильной

Вспухают, как атомный гриб,

Рыдания злобы бессильной

И счастья придушенный хрип.

Дмитрий Львович Быков

ЗВУК

«И вот, Господь пройдет, и большой и сильный ветер, раздирающий горы и сокрушающий скалы пред Господом, но не в ветре Господь; после ветра землетрясение, но не в землетрясении Господь; после землетрясения огонь, но не в огне Господь; после огня веяние тихого ветра, и там Господь» (3 Цар. 19:11-12).

Весь этот год с его тоскою и злобою, из каждой трещины полезшими вдруг, я слышу ноту непростую, особую, к любому голосу примешанный звук, похожий, кажется, на пены шипение, на шелест гальки после шторма в Крыму, на выжидающего зверя сопение, но только зверя не видать никому.

И вот, пока они кидаются бреднями, и врут, как водится у них искони, плюс измываются уже над последними, кто не уехал и не стал, как они, пока трясут, как прокаженный трещоткою, своими байками о главном-родном и глушат бабками, и кровью, и водкою свой тихий ужас пред завтрашним днем, покуда дергаются, словно повешенный, похабно высунув язык-помело, — я слышу голос, незаметно примешанный к неутихающему их трололо. И сквозь напавшее на всех отупение он все отчетливее слышится мне — как будто чайника ночное сипение, его кипение на малом огне.

Покуда зреет напряженье предсудное, рытье окопов и прокладка траншей — всё четче слышится движенье подспудное, однако внятное для чутких ушей. Господь не в ветре, урагане и грохоте — так может действовать испуганный бес; и нарастание безумства и похоти всегда карается не громом с небес; Господь не действует ни криком, ни порохом — его практически неслышимый глас сопровождается таинственным шорохом, с которым лопается пена подчас, и вот я чувствую, чувствую, чувствую, хоть признаваться и себе не хочу, — как в громовую какофонию гнусную уже вплетается нежнейшее «Чу»…

Пока последними становятся первые, не остается ни порядков, ни схем, оно мне сладостно, как ангелов пение за темнотой, за облаками, за всем: такое тихое, почти акапельное, неуязвимое для споров и драк.

ВЕДЬ ЭТО ЛОПАЕТСЯ БОЖЬЕ ТЕРПЕНИЕ.

ОНО ВЕДЬ ЛОПАЕТСЯ ИМЕННО ТАК.

Напутствие агрессорам ,

Высоцкий , отрывки .

Актуально , по моему.

Солдат всегда здоров,
Солдат на всё готов,
И пыль, как из ковров,
Мы выбиваем из дорог.

И не остановиться,
И не сменить ноги,
Сияют наши лица,
Сверкают сапоги!

— На «первый-второй» рассчитайсь!
— Первый-второй…
Первый, шаг вперёд — и в рай!
— Первый-второй…
А каждый второй — тоже герой —
В рай попадёт вслед за тобой.

Высоцкий

Воскресное утро.

Греческая церковь с покосившейся пизанской колокольней. Колокольный звон разбегается рябью по канал.

Внутри золотистая полутьма.

И это прекрасное молодое лицо, смотрящее прямо в глаза из глубины церкви.

Данило Денисевич. 21 год

Что мне сказать?

Нечего.

Хотя меня приняли тут вместе с моим языком.

Но в нем не осталось слов. Точнее, все они малы и тесны.

Это кажется, наверное . Говорят, пройдёт.

Но почему же я всё время ощущаю этот язык со вкусом песка и крови у себя во рту?

Мама художник-керамист, папа аниматор. У них два сына,: языки, художественная школа, хор, музыка, домашние спектакли, дом в деревне, поездки в Италию. Дружба с художниками, режиссерами, поэтами. Академия художеств. Университет.

Старший Иван учится на философском факультете в Падуе. Младший Даня пошел на фронт сразу, волонтером, вместе с отцом.

Студент. Учился на режиссера. Мечтал снимать кино. Еще будучи совсем юным, 5 лет назад, создал философский короткометражный фильм "Народження»

А в эту среду его убили.

Русские убили. Нашимальчики.

В эту среду.

Что я делала в среду?

Пытаюсь вспомнить свой день:

шлифовала с подругой стенки в галерее, развешивала картинки, готовили финисаж давала интервью, готовила обед… А под Бахмутом в это время мои экс-соотечественники убивали Даню.

И это не я смотрю на него. Он смотрит с фотографии, своими иконописными чертами придавая миру иное очертание. Он должен был бы жить в нем.

«Я пишу это из последних сил. Я люблю тебя,мой единственный брат.Я буду жить и нести свет Воскресшей Украины за тебя», — читает чуть дрожащим голосом его брат на трёх языках. По-гречески, по-итальянски и по-украински.

И круг ещё сегодня утром не знакомых друг с другом людей всё сужается и вдруг сливается в одно огромное объятие. Буквально Не переносно.

Непереносимо.

А сюда я просто повешу это интервью. https://www.svoboda.org/amp/mihail-nemtsev-k-boljshinstvu-... .В нем «философ».ру нормализирует стадность, лишает тот самый народ, которому сочувствует, субъектности и думает, что выглядит гуманистом. Будьте вы прокляты, «нашимальчики», не посмевшие отказаться идти убивать Даню у него дома. И каждый, кто находит этому оправдание под самым благородным предлогом— по мне—соучастник.

А пока я пишу эти буквы, в телефоне начинает гудеть ежедневная сирена. Она гудит негромко : в настройках приложения можно регулировать громкость и даже выбирать женский или мужской голос будет говорить вам каждый день или ночь, в самый неподходящий и непредсказуемый момент : «Увага! Повiтряна тревога.»

Проходите в ближайшее укрытие.

Только нету укрытия от стыда и ответственности. И ПВО самозащиты тоже не сработает.

А туда, где на коленях стоит

старший брат Данилы Иван смотреть трудно, но целительно: ибо проливается свет такой силы отчаяния, веры, свободы и достоинства, что любые слова действительно малы и тесны.

И даже просить о прощении кажется невозможно . Есть только смутная надежда на чудо. И ежедневный труд на Перемогу. Без надежды получить с этого что-то для себя в будущем. А просто потому что иначе нельзя.

И на фоне этого коленопреклонённого силуэта старшего брата, потерявшего любимого младшего, просто потому что на карте всё ещё есть имперская опухоль под названием РФ, все сетевые распри хор.ру выглядят ещё мелочнее.

Не только из-за очевидного желания отыграться и найти наконец источники собственной беспомощности, но и из-за ничтожности помыслов.

Зато каждая гривна— реальная ощутимая помощь. Автомобиль, дрон, обувь, амуниция, интернет…

Чья-то жизнь.

Лепта вдовицы— может быть, слышали такую притчу.

Даниила не вернуть. «Он вернулся домой»—написала позавчера его мама.

Сегодня в российском фейсбуке модно делать декларации «я против убийств», «не могу радоваться смерти», нет, речь даже не о мальчиках-убийцах-в-носочках, а о самом постыдном, давно приравнявшем свое перо к штыку пропагандисте.

Его судьба занимает умы и сердца. Ведь (цитирую)«с каждой взорванной машиной мир приближается к катастрофе». Нет не с Уманью и Херсоном приближается. А с Прилепиным.

Кажется, стране , продолжающей уже больше года террористическую войну, в которой даже антивоенному меньшинству представляется возможным совместить убийство Даниила и такие рассуждения, а мерой всех вещей продолжает оставаться тюрьма—приближаться уже некуда.

Взрывы в Киеве.

Добивают шахеды.

Не выходить из укрытий.

Катя Марголис

К Богу.

Не поминай Бога всуЕ,-

Так гласит первая заповедь.

Но обратиться Всевышний к тебе

Заставила жизни слякоть.

Господи. открой нам глаза,

Научи ценить жизни благо.

Различать добро от зла.

Очисть от душевного шлака.

Я молю тебя.-вразуми,

ДУши неуемных правителей.

На благие дела их вдохнови.

Не на войны , а на мира строительство.

Чтоб не плакаали отцы и матеря

Отправляя детей на бойню.

Чтоб политики не тратили зря

Пыл свой на дела недостойные.

Прошу мира для всех

Виновных и невиновных.

Пусть добро возмёт верх.

Истина-ведь так условна.

Автор Александр Басовский

Непревзойденный Высоцкий. Очень актуально.

Сильно.

Почему всё не так? Вроде — всё как всегда:

То же небо — опять голубое,
Тот же лес, тот же воздух и та же вода…
Только — он не вернулся из боя.

Мне теперь не понять, кто же прав был из нас
В наших спорах без сна и покоя.
Мне не стало хватать его только сейчас —
Когда он не вернулся из боя.

Он молчал невпопад и не в такт подпевал,
Он всегда говорил про другое,
Он мне спать не давал,
он с восходом вставал, —
А вчера не вернулся из боя.

То, что пусто теперь, — не про то разговор:
Вдруг заметил я — нас было двое…
Для меня — будто ветром задуло костёр,
Когда он не вернулся из боя.

Нынче вырвалось, будто из плена весна, —
По ошибке окликнул его я:
«Друг, оставь покурить!» А в ответ — тишина:
Он вчера не вернулся из боя.

Наши мёртвые нас не оставят в беде,
Наши павшие — как часовые…
Отражается небо в лесу, как в воде, —
И деревья стоят голубые.

Нам и места в землянке хватало вполне,
Нам и время текло — для обоих…
Всё теперь — одному. Только кажется мне —
Это я не вернулся из боя.

Высоцкий.

Після сеансу

#вірші_денники

Ми всі дивились Термінатора,

але хіба застерігло?

Тепер на армію донатимо,

і знаєм, де живе х...ло.

Надія світить нам у сховищі.

Вартує спокій пес Патрон.

У небі - дронові летовища.

І це не край. W@r must g0 0n...

Чи буде кнопка та натиснена?

Чи біль перевантажить світ?

Чи... страшно навіть і помислити

про спільний в чорну прірву літ.

Життя - найменше - найбезцінніше!

Та - карти роздані. Фріспін.

Мистецтво видалось безсилим вщент

перед повстанням немашин.

Утопії, антиутопії,

легенди, міфи - все в крові.

З Європою та у Європі ми,

та не свої там, чи... свої?

Опікунів собі шукаємо,

патронів і помічників.

Ми - кіборги, але не знаємо

своєй апокаліптики.

Так, звісно, ми - об'єкт агресії

Природні й відсіч наша й шал.

Та на машині часу десь то би

злітав би хтось та відмотав!..

Щоб не було отого лютого,

щоб не заїхав той стрілков,

щоб ми за криком не профукали

наш мир і єдність нашу знов.

Ото були б нам інфоприводи!..

Ото б намайстрували мемів!..

Та висновки, та умовиводи,

системні або несистемні,

самим зробить не всім дано,

хоч всі подивляться кіно,

яке, крім "I'll be back" та "shit" -

нас не навчило й не навчить.

#автороленамаляренко