О подлинных причинах трагедии в московской школе
3 февраля ученик 10-го класса московской школы № 263 Сергей Гордеев пришел в свою школу с двумя винтовками, принадлежащими его отцу. Угрожая охраннику, он заставил проводить его в класс, где застрелил учителя географии. Как он потом сказал, учитель пошел на него, и поэтому он выстрелил. Учитель упал, ребята в классе начали говорить, что надо вызвать скорую помощь. На это Сергей отреагировал, спросив «он что, еще не умер?» и выстрелил еще раз – в голову. Такой выстрел называют «контрольным». Охранник успел нажать тревожную кнопку, и приехала вневедомственная охрана. Как только полицейские попробовали войти в класс, Сергей стал стрелять. При этом метился так, чтобы попасть в незащищенные бронежилетом части тела. Оба полицейских были ранены, рана одного из них оказалась смертельной. Разоружить стрелка удалось только после того, как он поговорил с отцом по мобильному телефону. Всего было сделано 11 выстрелов. Две смерти. Такая вот трагедия.
Реакцию общественности по горячим следам можно свести к тезису: перестали заботиться о воспитании детей, вот и результат. Откуда у подростка навыки стрельбы? В частности, Гордеев любил компьютерные игры. Многие игры построены на насилии и стрельбе. Навыкнув убивать компьютерных персонажей, наверное, проще нажать на курок и в реальности. Возникла депутатская инициатива запретить шутеры (игры-стрелялки).
Запретить агрессивные игры, конечно, желательно. Однако спустя несколько дней после трагедии стало ясно, что её причины не столь линейны. Нельзя сказать, что Сергея Гордеева плохо воспитывали или не воспитывали вовсе. Скорее, наоборот.
Сергей шёл на золотую медаль. Учился на «отлично», причем в физико-математическом классе: восемь уроков физики и шесть математики в неделю. Дома занимался с репетиторами. Собирался поступать на мехмат МГУ. Отвечал на уроках лучше всех, помогал другим (давал списывать). Тут стоит остановиться и задуматься. Подросток реализовывал стратегию успешного выхода в большую жизнь. Чья это была стратегия? Прежде всего, родителей. Родители стимулировали и подталкивали сына. Но стратегия успешности была воспринята и самим подростком. Убитый учитель поставил ему тройку за одну из презентаций. Возможно, с некоторым педагогическим акцентом – мол, золотая медаль ещё не гарантирована, к ней надо идти, не расслабляясь, работая ежедневно. Никакого злого умысла, как говорят все, со стороны учителя быть не могло. Но подросток воспринял действие учителя как оскорбление. Произошло покушение на его статус успешного человека. Это не было спусковым механизмом, но дало направление выплеснувшейся агрессии.
Серей рос в православной семье. В ней было принято молиться, чему учили и Сергея. Какие-то представления у него оседали в голове и в душе, и с ними он приходил в школу, иногда пытаясь разговаривать с одноклассниками на эти темы. Но школьные товарищи оказались от религии далеки, и диалога не получалось. Поэтому парень закрылся, ему не с кем было обсудить то, что он получал дома. То, что не отражается от других, сложно удержать. За несколько дней до трагедии Сергей сказал, что он потерял веру и цель в жизни.
Причиной эмоционального срыва, видимо, явилась игровая приставка Хbox 360. Это была мечта, реализации которой он ждал полгода. Но насладиться игрой не получилось, родители отобрали её, сказав, что сейчас надо учиться. Видимо, Сергей, получив игрушку, учёбу несколько запустил. Усиление жесткости обстоятельств, таким образом, произошло сразу с двух сторон – и дома, и в школе, и всё по одной причине – пренебрежение к учебе. Но цель – поступление в МГУ – была родительской, а не самого подростка. Подросток уже два года говорил, что хочет быть бандитом. Вероятно, не всерьёз, а так, просто для того, чтобы заявить некую альтернативу расписанному родителями будущему. Ему хотелось чувствовать себя крутым. Он сказал одноклассникам, когда стоял перед ними с винтовкой, что писал рассказы «про людей, обладающих огромной властью». Таким, видимо, ему хотелось бы видеть себя.
Система ценностей, в которой он существовал, не была выстроена. Родители пытались дать ему одни ценности (Православие), иными словами – воспитывали. А он тянулся к другим (власть, сила). Подобная болтанка для юношей его возраста – довольно обычное дело. Проблема любого воспитания – это передача лояльности к ценностям. Ценности, которые воспитатель считает своими, он должен передать воспитаннику так, чтобы тот принял их изнутри, по своей воле. Всё навязанное извне, принуждением или силой авторитета, в какой-то момент будет отброшено. В случае с Сергеем передать лояльность к ценностям не удалось. Возможно, слишком сильно давили. Такое случается очень часто: дети не понимают отцов, и отвергают то, что те им дают. Но эта личная трагедия обычно не выливается в убийства.
Стрельба по людям – это, конечно, крайний случай. Но острота развязки в этой истории обусловлена тем, что кроме конфликта отцов и детей здесь присутствует и конфликт разных (полярных) идеологий. Требования родителей Сергея сами по себе были противоречивы. С одной стороны, они хотели, чтобы ребенок вырос православным человеком. С другой стороны, они горячо желали ему жизненного успеха. Они сами транслировали ему стратегию, в которой всё подчинялось достижению, по сути, карьерного результата. Эта стратегия не приемлема для православного сознания. Т.о. даже на уровне семьи провоцировался когнитивный диссонанс.
Когнитивный диссонанс определяется как состояние психического дискомфорта, вызванное столкновением в сознании человека конфликтующих представлений. Сбой жизненной программы, когда наш интеллектуальный центр не понимает, к каким сигналам надо прислушиваться, а какие отметать, как случайные. Или, как ещё говорят в народе, разрыв шаблона.
У взрослых людей когнитивный диссонанс отсутствует или не проявляется в явных формах. Мы спокойно переживаем ситуацию, когда приходиться думать одно, а поступать по-другому, порою – прямо противоположным образом. Подобное качество может быть определено как теплохладность, но оно помогает нам жить. Мир требует от нас именно такой, теплохладной позиции, и мы ведёмся на эти требования. А в подростковом возрасте имеет место то, что называется юношеским максимализмом. Взрослеющим детям нужна последовательность и определенность. Если поступающие сигналы противоречивы, подростки впадают в когнитивный диссонанс, и какими могут быть последствия – мы видим.
Легко обвинить семью, родителей Сергея в том, что они не обеспечили своего сына строгой и выверенной системой православных ценностей. Но семья эта жила не в пустыне. Нас окружает общество. И то, каковы мы есть, во многом зависит от того, что нас окружает. Многие ли из нас могут похвастаться тем, что их система ценностей является основой повседневных поступков? Всегда ли мы поступаем, как должны поступать действительно православные люди? Мы создаем общество, в котором декларируемые ценности, как правило, не соответствуют реальной мотивации наших действий. Говоря прямо, многое в нашей жизни построено на лжи, которую мы порою даже и не замечаем. Рассуждая о нравственности, о традиционных, православных ценностях, мы позволяем себе пребывать в социальных конструкциях и публичных пространствах, эти ценности отрицающих.
Если бы дело было только в семье Сергея, то он, видя вокруг себя правильные установки, не сорвался бы, поскольку те перекосы, которые он почувствовал на уровне семьи, оказались бы уравновешены принципами общественной жизни. Так ведь нет. Вся наша общественная масса молится на успех личной карьеры, на силу, власть и богатство. Иллюзорный мир игр отображает то, что показывают по телевизору, что каждый день звучит в новостях. Мало кто живет по правде. Наша беда в том, что можно прожить до 10-го класса (а то и дольше) и не встретить никого, кто бы жил строго по правде. И вот это и сражает на повал. Разрывает шаблон. Ввергает в когнитивный диссонанс. Как жить, если тебе говорят, что нужно жить по правде, а торжествует жизнь по лжи? Вроде бы, надо соглашаться на жизнь по лжи, и тогда будешь успешен, но юношеский максимализм бунтует, слишком это тяжко для юной и ещё, в общем-то, чистой души, поэтому хочется жить по правде, но ты не знаешь как, потому что образцов вокруг не находишь. Или не видишь, а видишь только теплохладность и двоемыслие: одна мысль по правильному, а другая – по выгодному.
Не у каждого есть ружьё. Не у каждого есть навыки стрельбы. Не у каждого есть альтернативная мечта в виде жизни бандита. Поэтому подобные трагедии у нас ещё единичны. Но не следует себя обманывать: разрыв шаблона происходит у очень многих. Просто кто-то из когнитивного диссонанса уходит в депрессию, кто-то в сумасшедший дом, а большинство получают прививку теплохладности и становятся как все. Можно, конечно, считать, что это – нормально и называть этот процесс взрослением… Но всё же, если по совести, правильный выход несколько другой – выбор варианта жизни по правде.
Мы всё время жалуемся, что не хватает духовных лидеров, героев, способных на подвиг и самоотдачу. А откуда им взяться, если каждый проходит через ломку когнитивного диссонанса? Для того, чтобы появились такие люди (а без них у России нет исторического будущего), необходимо изменить среду. Не просто наладить воспитание, а сделать так, чтобы то, чему мы учим, действительно было востребовано в жизни. По крайней мере, теми, кто учит. И если о нравственности говорится с высоких трибун, то те, кто поднимается на эти трибуны, сами должны стремиться жить нравственно. А если не могут, то хотя бы пускай молчат. Тогда будут говорить другие. И их будет слышно. А сегодня ложь тех, кто обязан вещать о правде по протоколу, затирает искренние слова тех, кто действительно следует своим словам. И всё, что должно вдохновлять, превращается в фантики, в официоз, обесценивается, проходит мимо, не задевая души.
Мы не можем принудить к нравственности тех, кто взошел на политический, экономический или медийный олимп. Но мы можем создать атмосферу, в которой им будет невозможно выдавать себя за нравственных и православных людей, если они таковыми не являются. Для этого достаточно просто перестать делать вид, что мы принимаем их ложь за правду. Не надо играть в вежливость, надо прямо сказать им, что их безнравственное и неправославное поведение безнравственно и неправославно. Если же мы этого не сделаем, то Андрей Кириллов (учитель географии) и Сергей Бушуев (сержант полиции), которых наградили посмертно орденом Мужества, так и останутся немым упреком к совести нашей нации, и будут ещё новые жертвы. Потому что нравственная деградация страны продолжится.
Андрей Карпов, главный редактор сайта «Культуролог»