Продолжение непредусмотренного дополнения к главе № 4

Путешествуя по сказочному городку, нужно всегда быть готовым к тому, что вам на пути то тут то там будут встречаться добрые феи и волшебники. Возможно, недоверчивые читатели, возразят, что в сказке можно встретить и злых троллей и ведьм, но, нам с вами, доброжелательные читатели, пока везет на добрых. Итак, кто же нам встретился в пути?

Мы переступили порог дома-утюга, и...„динь-динь-динь“, - зазвенели волшебные колокольчики. Это смотритель музея (назовем его добрый волшебник № 2 ) встретил нас, излучая вокруг себя такое радостное сияние,

как будто до нас он вел скучную, однообразную, безрадостную жизнь, и, как-только мы появились на пороге дома-музея, мир вокруг него засверкал новыми радужными красками, а его жизнь наконец обрела значение и смысл.

Это именно то, что не перестает меня удивлять и радовать в немецком сервисе, в особенности на контрапункте с надменностью и чванливостью обслуживающего персонала советских времен и их совеременных последышей. Возможно, наш добрый волшебник № 2 был особенно любезен еще и потому, что мы были единственными посетителями музея, но что-то мне подсказывает, что, если бы мы были даже тысячными, то и тогда он светился бы радостной улыбкой и излучал счастье, создавая впечатление, что всю свою сознательную жизнь он только и ждал того счастливого момента, когда мы наконец появимся в его жизни и переступим порог дома-утюга.

Но вы, проницательные читатели, ни за что не отгадаете, кого я в эту минуту вспомнила! (Подсказка: вы очень хорошо знаете этого человека. Причем даже больше, чем вам бы этого хотелось. Он также имеет отношение к сфере туризма (по крайней мере, ему так кажется), но является абсолютной противоположностью герою моего рассказа.)

Но вернемся к разговору о приятном.

Итак, смотритель музея, услышав мой акцент, сразу же спросил откуда мы, и узнав, что я и мои гости из бывшего Союза, немедленно сообщил нам, что обожает Россию, что у него три невестки – русские (даже трудно поверить. Буду считать, что перегрелась и неправильно поняла ) и, в знак особого расположения, подарил самой юной из нас значок с изображением дома-музея.

Искрясь неподдельной радостью, он сообщил нам, что в доме-музее можно фотографировать, кидать кружку в колодец и вообще: шуметь, кричать, стучать и делать все, что нам заблагорассудиться. Хотя мы, конечно же, не воспользовались его любезностью и воздержались от излишней эмоциональности в проявлении наших восторгов. Но самое интересное было впереди.

Стоимость экскурсии по дому-музею это дополнительная оплата. Мы не заказывали экскурсию, во-первых, потому что мои гости не владели немецким, а во-вторых, потому как я и сама могла бы рассказать пусть не так профессионально, как специалисты, но моих скромных знаний вполне бы хватило, чтобы гости получили какую-то информацию о доме-утюге на русском языке. Но тем не менее смотритель музея провел с нами небольшую экскурсию и терпеливо ждал, пока я переводила своим гостям его рассказ. В конце экскурсии он вышел с нами за порог и спросил меня понимаю ли я Hausspruch - изречение дома-утюга. Когда я с плохо скрываемой гордостью ответила, что, дескать, обижаете, конечно же, понимаю, он попросил меня своими словами рассказать, что там написано.

И вот здесь, любознательный читатель, начинается

лингвистическая часть непредвиденного дополнения к главе № 4

Напоминаю: Hausspruch - изречение дома-утюга:

BEHEVTE MICH HER FVR FEWR VND BRANDT
WILHEL ELLINGS HAVSZ BIN ICH GENANDT -
ALLE DIE MICH KENNEN DEN GEBE GOTT
WAS SIE MIR GVNNEN ANNO 1611

И вот, как я его перевела:

Сохрани меня, Боже, от пожара, огня

домом Вильхельма Еллингса называют меня

всем, кто знает меня, пусть Господь посылает

ровно то, что они сами мне пожелают

в год 1611

Когда смотритель музея услышал, что я перевела слово „das Feuer“, как „огонь“, но поняла его в данном контексте как синоним слова „пожар“, он обрадовался, как ребенок, и объяснил мне, что за словом „das Feuer“ стоит слово „die Pest“ – „чума", так как в те давние времена, кроме пожаров, одной из самых серьезных опасностей средневековья были и эпидемии, и зараженные чумой дома сжигали до тла вместе с их содержимым. Вот почему застройщик дома-утюга Вильхельм Еллингс от лица своего дома обращается в этом изречении к Богу с мольбой оградить его жилище от пожара, а также от чумы и, связанного с ней, сожжения. Позднее я расспросила своих знакомых коренных (образованных) немцев, но они так же, как и я, поняли это слово как синоним слова „пожар“.

Так что смотритель музея не зря задал мне этот вопрос. Но что мне было особенно приятно, что, обнаружив мою ошибку, он обрадовался не тому, что поймал меня на непонимании, а тому, что может мне помочь понять смысл изречения верно.

Вернувшись, я исправила эту строчку в 4-ой главе и написала:

„Сохрани меня, Боже, от чумы и огня“

и, конечно, же я буду рекомендовать всем моим знакомым и вам, пытливые читатели, посетить музей дома-утюга, осмотреть его уникальную экспозицию, познакомиться со смотрителем музея и насладиться обществом образованного, приятного, доброжелательного и воспитанного человека, являющего, по моему скромному мнению, образчиком того, что только добрые волшебники могут и должны работать в туристическом бизнесе. И так как он к тому же еще исключительно деликатен и скромен, то я позволю себе со всей ответственностью заявить: „С ним интересно“.

Продолжение следует

Немецкий язык