Эмигранты точно так же, как и во времена Набокова и Шкловского, ругают Германию, ругают Россию, ругают все. Все недовольны всем. Мужчины - женщинами, женщины - мужчинами.
Одна русско-берлинская дама, находясь в легкой алкогольной экзальтации, уверяла, что немецкие мужчины стремительно феминизируются, перестают быть мужчинами. "Они теперь писают по-женски, сидя на унитазе, - говорила она, - разве ж это мужчины?"
Я не решился спросить, где именно она видела писающих сидя немецких мужчин. Я, например, этого ни разу не видел, хотя, как мне кажется, имел шансов куда больше.
Зато я видел - и уже однажды об этом написал - мужчину, который писал не просто стоя и не просто на пол, а, широко и уверенно расставив ноги, делал это посреди перрона берлинского метро. По-видимому, столь радикальным способом человек этот защищал честь берлинских мужчин. Защитил или нет, неизвестно, ибо деловито движущийся в его сторону полицейский явно не был настроен на философский лад.
(c)