К самым известным операциям Менжинского можно отнести "Дело Трудовой крестьянской партии": за причастность к никогда не существовавшей партии осудили минимум 1296 человек по всему Союзу, чтобы компрометировать многих политических деятелей. Аналогичное "Дело Промпартии" лишило свободы более 2000 инженеров и техников, вызывало дефицит кадров на заводах. По "Шахтинскому делу" проходили 49 специалистов угольной промышленности.

Здесь же цареубийца Войков.
"Революция должна быть жестокой к низверженным монархам", - объяснял свое участие в расстреле царской семьи советский дипломат и член коллегии наркомата внешней торговли Петр Войков.

Здесь же "военный Мефистофель" Лев Мехлис, возглавлявший главное политуправление Красной Армии, "клетку с бешеными собаками", как позднее ее называл Хрущев.

Этот человек, по утверждению Сталина, не подходил для "созидательных дел": "Что-нибудь разрушить, разгромить, уничтожить – для этого он подходит".

Именно Мехлис отвечал за разгром военного командования в годы сталинских чисток.

В стране перед самой войной были ликвидированы трое из пяти маршалов, 13 из 15 командующих дивизиями, 57 из 85 командующих корпусами и 110 из 195 командиров дивизий, или, в общей сложности, 9 из 10 генералов и 8 из 10 полковников.

Но не только генералы и начальники пострадали от яростного рвения Мехлиса.

В 1941-1942 годах перед полевым судом предстало около 1 миллиона солдат, 157 000 из них были приговорены к смерти. И это во время наступления противника.

Лев Мехлис стал "дирижером" Керченской наступательной катастрофы.
Кабинетный работник решил взять дело в свои руки, запретив солдатам копать окопы, ездил на машине по линии фронта и стрелял по подчиненным.

За 12 дней Красная Армия потеряла около 70% личного состава (176 тысяч человек убитыми и пленными), 350 танков и 400 самолетов.

В итоге армия эвакуировалась с полуострова, потеряв контроль над Черным морем и открыв немцам путь на Северный Кавказ.

Мехлис скончался за несколько дней до смерти Сталина, ему отведено почетное место в нише Кремлевской стены."

Потом к вождю революции подселился и сам главный пахан - грузинский уголовник Сосо Джугашвили, тайно выселенный своими подельниками из коммунального мавзолея в отдельную, но меньшей площади могилу рядом с подельниками Калининым и Ждановым.

А потом и сами подельники подъехали по одному.

И у каждого послужной список не на одно уголовное дело.

Надо сказать, что впервые вопрос о переносе некрополя от Кремлёвской стены был поставлен не кем-нибудь, а коммунистическим руководством СССР.

И произошло это ещё в далёком 1954 году.

В журнале «Архитектура СССР» (за сентябрь 1954 года) появилось сообщение о конкурсе на проект пантеона - мемориального захоронения первых лиц государства.

Понятно, что такого рода вещи спонтанно в СССР не случались.

Постановление ЦК КПСС и СМ СССР о создании Пантеона было принято сразу после смерти Сталина и опубликовано в прессе в марте 1953 года.

Любопытно, что этот Пантеон предполагалось разместить недалеко от недавно построенного здания МГУ (строительство было закончено в 1953 году), где-то в районе улицы Академика Пилюгина.

В 1954 году там был обширный пустырь. В этом же номере был опубликован ряд проектов Пантеона.

Но продолжения публикации конкурсных работ не последовало.

В феврале 1955 года Маленков был освобождён от должности председателя Совмина СССР.

И скорее всего все проекты Маленкова, которые он начал в свою бытность главой Совмина, были закрыты.

Вот так и остался возле Кремлёвской стены и мавзолей, и некрополь.

Что, конечно – просто дико.