Ежовые рукавицы"

ЩЕДРОСТЬ Сталин: «Увеличить растрелы не на 300, а на 500 человек»

В ходе «Большого террора» 1937–1938 годов проводились «массовые операции» НКВД. Решение о начале арестов принималось Сталиным и Политбюро ЦК ВКП(б). Высшие партийные инстанции определяли направление репрессий и категории граждан, подлежащих аресту.

Самой масштабной стала так называемая кулацкая операция. Приказ НКВД СССР № 00447 от 30 июля 1937 г

«Об операции по репрессированию бывших кулаков, и других антисоветских элементов» был представлен наркомом внутренних дел Ежовым на рассмотрение Политбюро и, конечно же, одобрен.

В преамбуле приказа утверждалось, что в стране имеется значительное число «антисоветских элементов»: бывших кулаков, или вернувшихся домой после отбытия сроков наказания, церковников, сектантов, эсеров и членов других «антисоветских партий», повстанцев, белогвардейцев, уголовников и прочих.

Говорилось о недостаточности борьбы с ними, что создало им условия «безнаказанно» продолжать свою преступную работу.

Долг НКВД, как написано в приказе, — «разгромить всю эту банду» и «раз и навсегда покончить с их подлой подрывной работой против основ советского государства».

Теоретическое обоснование грядущего террора Сталин изложил в речи на февральско-мартовском пленуме ЦК ВКП(б) 1937 года.

И летом того же года продиктовал меры по «окончательному решению» судьбы тех, кто, по его мнению, не мог вписаться в социализм.

Механизм расправы и меры наказания были проще некуда.

Приказ устанавливал две категории: наиболее враждебные элементы (первая категория) должны быть немедленно арестованы и расстреляны.

Другие (вторая категория) должны быть после ареста отправлены в лагеря или тюрьмы на срок от 8 до 10 лет.

Вынесение решения возлагалось на тройку, состоящую из начальника регионального НКВД (или его заместителя), партийного руководителя региона и прокурора.

Дела они рассматривали во внесудебном порядке, заочно, даже не видя самих обвиняемых.

Просто подписывали заготовленный в НКВД протокол решения тройки.

Подобная практика находилась в вопиющем противоречии с нормами Конституции СССР — в ней гражданам гарантировалось исключительно судебная процедура и не предусматривалась никаких внесудебных органов, рассматривавших дела заочно.

Было предусмотрено все.

Вплоть до того, что в приказе были установлены «лимиты» на расстрелы для каждого региона,.

Согласно приказу, 268 950 человек подлежало аресту, 75 950 из них — расстрелу и 193 000 — заключению в лагеря.

И тут же указывалось: цифры предварительные; если необходимо, можно просить центр об увеличении.

Аресты начались в августе 1937-го и, как это обычно и бывает, сразу же пошел поток просьб с мест об увеличении «лимитов».

Сталин на это смотрел вполне благосклонно и санкционировал увеличение иногда и без формальных просьб.

В ряде случаев он и Молотов даже не утруждали себя оформлением решения Политбюро.

Просто выдавали записочку о повышении расстрельного «лимита», как это случилось 20 августа 1937-го для Красноярского края.

Хотя, как правило, подобные решения оформлялись постановлением Политбюро ЦК ВКП(б).

Обычно сколько просили, столько и давали.

Но были и примеры сталинской «щедрости».

Вот один из них, весьма показательный.

Первый секретарь Кировского обкома Михаил Родин обратился с просьбой об увеличения «лимита» по первой категории на 300 человек, а по второй — на 1000. Сталин почему-то решил по-своему.

Ему показалось мало, и резолюция гласила: «Увеличить по первой категории не на 300, а на 500 человек, а по второй категории — на 800 человек».

Какая прозорливость!

Он аж из Москвы видел — там, в Кирове, на 200 человек больше опаснейших элементов, заслуживающих расстрела.

И главное, не зря его называли «великим дозировщиком».

Он сохранил общий баланс в 1300 человек за счет сокращения подлежащих направлению в лагеря.

Поток телеграмм с мест с просьбами об увеличении расстрельных «лимитов» шел всю осень 1937 года и продолжался в 1938-м.

Сталин с готовностью откликался.

Вот только просителей вскоре и самих посадили.

Например, Михаила Родина расстреляли в июле 1938-го.

Так работала сталинская машина уничтожения.

Общий итог операции по приказу НКВД № 00447 впечатляет. Увеличение первоначальных «лимитов» почти втрое.

Согласно приказу, с августа 1937-го по ноябрь 1938-го приговорены тройками 767 397 человек, из них 386 798 — к расстрелу.

Из этого общего числа по категории прошли 127 967 человек, из них приговорены к расстрелу 44 086 человек.

И это только по «кулацкой операции», а были еще и «национальные операции» НКВД (немецкая, польская, латышская и др.), когда аресты шли по национальному признаку и против тех, кто имел хоть какие-то, пусть даже самые отдаленные связи.