Народ хочет попрохладнее, но проводница боится, что батареи остынут и могут разморозиться. Приходит в наше купе и робко говорит - "вот, 1-е место освободилось, придётся сюда складывать бельё. Раньше 1-е купе принадлежало проводникам, а теперь - продают билеты. Некуда складывать бельё". Отправляется считать наличие одеял. Слышится - эх, дурдом, как везде!
Времени - 11-45 Мск. Лежу на верхней полке и грызу своё печенье "Буковки". Чем дольше едем, тем вкуснее кажется моё печенье. А дома оно казалось пресным и невкусным. Долго валялось запечатанное в пакетик.
Можно бы уже слезть и тоже заварить "Доширак", а - лень слезать. Потерплю до вечера.
Проводница всё копошится, разбирая бельё. Голос у неё уже измождённый, немного истерический. Постоянно приговаривает - "вот поем хурму и завалюсь спать".
Рядом появилась её напарница, принимает вахту.
За окнами мелькают заснеженные деревья. В вагоне течёт размеренная жизнь. Сосед на нижней полке лежит, кимарит. Соседка по верхней полке - ест лапшу. В соседнем купе мужик, на боковой полке, возится с ноутбуком. Включил музыку. Вчера мы слушали В.Высоцкого. Теперь звучит что-то ритмичное, приятное.
Личность мужика с ноутбуком кажется даже знакомой. Наверное, из наших надымских краёв.
Сосед на нижней боковой полке нашего купе вдохновенно спит, укрывшись простынёй.
Посплю-ка и я. 12-00 Мск.
В ноутбуке зазвучала испанская гитара.
Кажется, что температура воздуха в вагоне опять поднимается. Недаром проводница копалась, шурша и громыхая углём. Сетовала, что где-то там, на дне, он смёрзшийся.
Проводница напоминает мне хозяйку чума. На ней лежат все заботы по поддержанию жизнедеятельности в вагоне