После вечерней репетиции ко мне подошёл солист нашего театра Пантелеймон Норцов. В буфете за чашкой кофе он сказал:
- Верочка, почему вы такая замкнутая? Вечно куда-то торопитесь? Во вторник в театре выходной, разрешите увезти вас в лес?
Мне очень хотелось принять заманчивое предложение. Но что я могла сделать? С того самого дня, как был переступлен роковой порог Большого театра, я навсегда перестала себе принадлежать.
- К сожалению, вторник уже занят, приглашена к знакомым на свадьбу.
Норцов не унимался:
- Тогда встретимся в четверг, я возьму билеты в кино на последний сеанс. Хорошо? Договорились?
Днём во вторник зашёл Василий Петрович.
- В.А., позвольте с вами поговорить, - начал он неуверенно. Потом закашлялся, попросил стакан чаю. Я насторожённо приготовилась слушать.
- Есть к вам личная просьба, только вот не знаем, как её высказать, как изложить, чтобы было покороче.
Я внимательно посмотрела на моего сопровождающего, о котором фактически ничего не знала. Напротив меня сидел большой, сильный, мужественный человек. Надменное, суровое лицо с жёсткими, резкими чертами как будто было высечено из тёмного камня. Высокий, с медным отливом лоб, чёрные блестящие глаза, покрытые густыми хлопьями мохнатых ресниц. Подбородок тяжёлый, властный, белые крупные зубы украшали лицо.
"Семья наша из-под Ростова, - начал свой рассказ Василий Петрович. - Вчера от брата письмецо получили. Отца с матерью из родных мест изгоняют. Новое местожительство им определили на Енисее, в дремучем Красноярском крае. Век за вас молиться будем, в долгу не останемся, если что, то и деньгами маленько можем подсобить. Поговорите с товарищем Иосифом Виссарионовичем
страница 19
Сталиным, ведь у них вся власть в руках, они всё могут. По секрету скажу, только не выдайте нас, фамилия-то наша будет Моховы, а имя у меня совсем другое, зовут нас по паспорту Фёдор Иванович. А "Василий Петрович" - нечто вроде клички, псевдонимом таким нарекли. За вами, В.А., в Большом театре неукоснительно следят, по три раза на день персонально докладывают большому начальству на Лубянке. Людишки наши везде имеются"....