Долго не приходил сон. Тоскующее сердце не давало покоя. Оно кровоточило, трепетало, словно подстреленная бескрылая птица. Я боялась за судьбу Василия Петровича. Истерзанная этими мыслями, я опустилась на колени. Ночь была в самом разгаре, как всегда спокойная, тихая и почти безмолвная. Я молилась за Василия Петровича Мохова и его несчастных обездоленных родителей. Слёзы, не спросясь, с новой силой хлынули из моих глаз. Я оплакивала свою судьбу. Чего я достигла? Кем стала? Любовницей Сталина? Его подстилкой? А что же дальше? Что впереди? Какие горизонты меня ожидают? Кто мог ответить на этот вопрос?
Утром пришла телеграмма из Ленинграда: "Продолжаю работать. Целую. Евгений Червяков". Значит, Бог есть! Он услышал мои молитвы, он мне, крошечной людской песчинке, помог.
С Норцовым посмотрела комедию Чарли Чаплина "Золотая лихорадка". Потом зашли в кафе.
- Можно вас пригласить в гости? - шёпотом произнёс Пантелеймон Маркович. - У меня имеются
страница 22
пластинки Шаляпина, Стравинского, Вертинского, Лещенко, Карузо.
- Спасибо, родной, непременно у вас побываю, но только не сегодня.
Норцов помрачнел:
- В.А., я давно хотел сказать, что без вас мне будет очень трудно. Я люблю вас! В самых сокровенных мечтах я называю вас своей женой. Знаю, что у вас есть нелюбимый муж, вы одиноки и очень несчастливы, позвольте мне обогреть вашу душу?
Норцов поцеловал мою руку. На его красивых глазах показались слёзы....