страница 99
Я спросила:
- Мне выйти?
- Останьтесь! Товарищ Лакоба здравствуйте! Говорит Сталин. В феврале мы вас будем слушать на бюро ЦК ВКП(б), прошу как следует подготовиться.
И.В. заметил у меня в руках журнал с произведением Пильняка.
- Вы читаете порочную повесть. За её публикацию руководство журнала строго наказано. "Повесть непогашенной луны" - злобная вещь. Писатель умышленно исказил историю, он пошёл на поводу у белогвардейцев, которые спелись с троцкистами.
За обедом Сталин продолжал начатый разговор:
- В повести Пильняка отображён конфликт между Революцией - Красной Армии в лице Командарма Гаврилова (Фрунзе) и Центральным Комитетом, якобы мной, Сталиным. Всё это гнусная ложь и разнузданная клевета. Ни я, ни члены ЦК не давали указания М.В.Фрунзе ложиться на операционный стол. Пильняк оболгал советскую действительность, а миротворец Горький его выручил несколько раз.
Дежурный секретарь сообщил, что приехал Горький.
- Алексея Максимовича примем, - благосклонно сказал Сталин.
- Он не один, - докладывала спустя минуту пожилая женщина, обладательница чёрных пронзительных глаз навыкате, носище широченный, приплюснутый, ноздри во время разговора раздуваются.
- С ними их сиятельство граф А.Н.Толстой, - торжественно произнесла мнимая старуха.
И.В. засмеялся. Толстой любил разыгрывать окружающих. И даже здесь, на даче Сталина, куда был вхож, он позволял себе эту забавную шутку. Писателям повезло, у И.В. было хорошее расположение духа.
- Мы как раз только что обсуждали творчество писателя Бориса Пильняка, - сказал И.В. - Мы считаем, что он на протяжении многих лет оказывает советской литературе медвежью услугу.
Высокий, сутулый Горький сел в кресло, с разрешения Сталина закурил.
- Алексей Максимович, позвольте предложить вам настоящий турецкий табак.
- Благодарю вас, - ответил Горький. - Привычек стараюсь не менять, не тот возраст.