страница 134
- Ты, Джугашвили, хуже вонючей свиньи, ты ненасытный шакал, я проклинаю тебя и весь твой поганый род!..
Медленно отчеканивая каждое слово, Сталин тихо прошипел:
- Вырвите негодяю язык, отправьте в одиночку, лечить его не надо, кормить запрещаю, наденьте кандалы, ручные и ножные, пить давайте в любом количестве только солёную воду. Ежедневно приносите самую изысканную пищу, пусть смотрит и облизывается. Расстрелять Лакобу успеем, убежать от нас нельзя, пусть постепенно околевает.
По приказу Сталина в Москву привезли под конвоем Назию с сыном. Жена Лакобы отказалась дарить благосклонность И.В. За это её держали 2 месяца под следствием. 60 дней не давали спать: в камере, где она содержалась, круглые сутки горел яркий свет. От Назии требовали письменного признания, что они вместе с мужем выполняли задания английской разведки. Молодую женщину били, пытали, обнажённую кололи английскими булавками. В камеру к ней втолкнули сына, седой мальчик из окровавленного рта выплёвывал зубы. В тот день ему исполнилось 14 лет. Сына Лакобы расстреляли на глазах у матери. Назия умерла под пытками...
Н.А.Лакоба и его семья посмертно реабилитированы. В Сухуми, столице Абхазии, имеется улица, названная его именем. В самом центре города, рядом с Ботаническим садом, возвышается памятник с высеченными словами "Несгибаемому большевику-ленинцу Нестору Аполлоновичу Лакобе".
На скачках первое место занял правнук дяди Вахтанга, юбиляр пришёл третьим. Меня попросили вручить призы. На трибуне увидела Тухачевского с Ниной Евгеньевной, Бориса Пильняка, Киру Андронникову, поэта Александра Безыменского, которого всегда избегала.
Ночью позвонил Сталин, сказал, что освободится только в первых числах августа. Какое счастье! Месяц я могла самостоятельно распоряжаться своим временем. Сопровождающие Алёша Бугров и Арсентьев остались в Москве, я не знала, что они арестованы.
Пильняк с юмором относился к ухаживаниям Лакобы. Экстравагантная Кира устраивала ему душераздирающие
страница 135
сцены. И несмотря на это, он готов был развестись с женой и даже дети не были помехой. В их отношения пытался вмешаться занудный большевик Безыменский. Борис не мог сдержаться и ответил ему в моём присутствии:
- Александр Ильич, в жизни вы пресмыкательное существо, в поэзии - жалкий, назойливый червь. А почему вы лезете в чужие дела? Мы разберёмся без сопливых, лучше напишите пьесу-драму "Пиф-паф, ой-ой, убегает зайчик мой", и чтобы непременно стрельба была.
Глотая обильную слюну, Безыменский плаксиво изрёк:
- С вами, Пильняк, я больше не знаком, за публичное оскорбление мы заставим вас ответить. Найдём управу и накинем стальной намордник.