страница 153
Приехали Микоян и Орджоникидзе.
- Привёз коньяк, шампанское, скумбрию, шоколад, икру, конфеты, селёдку иваси - хвастливо сообщил Анастас Микоян.
- Заболел Горький, - сказал Сталин. - Придётся вместо Италии отправить его на лечение в Горки.
- Почему в Горки? Можно найти место у Кремлёвской стены! - сострил Серго Орджоникидзе, который знал истинное отношение И.В. к Алексею Максимовичу.
Все громко засмеялись. Сталин предложил выпить.
- Я провёл неделю в Ленинграде, - отрапортовал Микоян. - На обратном пути ко мне в вагон попросился наш общий любимец журналист Кольцов. Он рассказал любопытную историю.
- Говори, охотно послушаем, - миролюбиво разрешил Сталин.
- Горький, скромный пролетарский писатель, всегда жил изысканно, на широкую ногу, ни в чём себе не отказывая. Он любил аристократическое общество, его всегда окружали молодые, красивые актрисы. В большой просторной петроградской квартире на Кронверкском проспекте целыми днями толпились люди. У писателя экономкой служила бывшая княгиня, элегантная дама средних лет. К ней в Ленинград и зачастил Кольцов. Несмотря на то, что старуха давно уже нигде не работала, Алексей Максимович посылал одинокой женщине ежемесячное пособие.
- Ты зачем ко мне пожаловал, господин хороший? - спросила старуха вездесущего журналиста.
- Побеседовать.
- Милый человек, без водочки разве может состояться серьёзный разговор? Ступай, принеси бутылочку беленькой и крепенькой.
Через десять минут Михаил Ефимович вернулся с бутылкой.
- Голубчик, неужели ты думаешь, что я с тобой, незнакомым гражданином, буду пить? Приходи завтра к обеду.
На другой день Кольцов принёс ещё одну бутылочку.
- Сразу видно, что умеешь держать слово. Сегодня пятница, с утра болит голова, приходи завтра утром, только не забудь захватить бутылочки беленькой и непременно коньячку, давно его не пила, даже вкус забыла. Захвати ветчинки, сыра голландского.