страница 164
- Глухой ночью 1919 года я ехал в расхлябанном вагоне. При свете крохотной свечки, вставленной в бутылку из-под керосина, написал свой первый маленький рассказ. Озябший, в прохудившейся солдатской шинели, без гроша в кармане предстал я пред мрачные очи пухлого тушеобразного редактора. Шлёпая губами, редактор сухо бросил: "Через неделю".
С бьющимся сердцем и пустым желудком вторично вхожу в знакомый кабинет. Всеми своими необъятными телесами редактор неуклюже бросился на меня: "Вы пишете почти как Александр Валентинович Амфитеатров, ваша палитра где-то напоминает самого А.П.Чехова, уверен, что вы перещеголяете в недалёком будущем самого короля смеха - Аверченко. Дорогой мой, вы талантище!"
Глотая голодную слюну, спрашиваю: "Значит, фельетон понравился?" - "Что за вопрос? Гениально! Блестяще! Вы затмили всех юмористов - живых и мёртвых". - "Значит, напечатаете? Дадите авансик?" - "Ни под каким видом! У меня семейство и все хотят 4 раза вкусно поесть! - так же смачно, с жизнерадостным аппетитом воскликнул редактор. - Но непременно заходите, приносите ещё что-нибудь почитать. Хоть вы единственный вошли в моё положение, рассмешили".
В конце 1921 г. я приехал в Москву. Чтобы поддержать существование, служил репортёром и фельетонистом в газетах и возненавидел эти звания, лишённые каких-либо отличий. Заодно возненавидел редакторов, ненавижу их сейчас и буду ненавидеть до конца жизни.
- Теперь мне слово, - улыбаясь, сказала Елена Сергеевна Булгакова. - Художественный театр в лице Станиславского и Немировича-Данченко предложил М.А. написать пьесу по материалам романа "Белая гвардия". Так родилась его первая драматургическая ласточка "Дни Турбиных". Премьера в Художественном, как вы знаете, состоялась в 1926 г. Руководителем постановки был К.Станиславский. Эту пьесу неоднократно снимали и со скрипом восстанавливали. Пришёл и такой день, когда в наш дом постучался голод. Всё, что накопили, пришлось продать. Дожили до того, что у М.А. остался единственный чёрный выходной костюм и одна белая рубашка, которую я стирала каждый вечер. На работу его никуда не брали. Газеты и журналы под благовидными предлогами отказывались печатать булгаковские рассказы, повести, фельетоны. В издательствах с ним не
страница 165
разговаривали. В печати началась разнузданная травля. Критики ополчились против его пьес "Зойкина квартира" и "Багровый остров". И вот "Дни Турбиных" снова засверкали на сцене Московского художественного театра. Несколько раз приезжал на спектакль Сталин. В эти трагические минуты Булгаков, отчаявшись, отправляет письмо советскому правительству. На конверте Миша вывел крупными буквами: "Москва, Кремль, товарищу И.В.Сталину, Советскому правительству". Люди, причастные к искусству и литературе, любят разыгрывать знакомых, товарищей, друзей. В то время многие от безделья занимались различными мистификациями. 18 апреля 1930 г. в три часа ночи у нас в квартире раздался пронзительный телефонный звонок. От неожиданности мы вздрогнули. Нам давно никто не звонил. Мы были отторгнуты из жизни. Я сняла трубку. М.А. был нездоров, лежал на диване, укутанный пледом. Я тихо спросила: "Кто спрашивает Булгакова?". В ответ резкий гортанный голос: "Сталин!" Растормошила мужа: "Мишенька, родной, у телефона товарищ Сталин, скорей подойди". - "Не верю! Нас кто-то из актёров разыгрывает!" Многие друзья в Москве и Ленинграде знали про булгаковское письмо. Уговорила Булгакова взять трубку. "Сталин!" М.А. недоверчиво: "Какой Сталин?" - "Насколько мы понимаем, в Советском Союзе имеется единственный Сталин Иосиф Виссарионович. Возможно, у вас, товарищ Булгаков, существует несколько товарищей Сталиных?" - Простите, Иосиф Виссарионович, я вас слушаю" - "Мы получили ваше письмо. Мы что, вам очень уж надоели? Не нравится вам советская власть? Может быть, действительно отпустить вас за границу? Я хотел бы лично с вами встретиться!" - "Для чего? На какую тему мы станем беседовать?" - "Не о сапогах и спичках, деликатесах и модных костюмах, а о назначении советской литературы, о совести и нравственности литератора". - "Я считаю, что русский писатель не может жить вне Родины". - "Правильно говорите, товарищ Булгаков. Вы где хотите работать?" - "В Художественном театре, Иосиф Виссарионович". - "Попробуйте утром подать заявление на имя директора." - "Я уже был там, но мне отказали". - "Они сделали ошибку, возможно, раскаялись, зайдите ещё раз, если не получится, напишите нам." - "Спасибо, товарищ Сталин!" - "До свидания, товарищ Булгаков"!