Вышинский:
- Какой, товарищи, интеллект! Какая удивительная эрудиция! И.В. абсолютно прав!
Сталин:
- Я не кончил! Товарищам Молотову, Ягоде, Кагановичу, Ежову, Маленкову, Хрущёву Андрееву, Шкирятову поручается в декадный срок разработать первую очередь строительства исправительно-трудовых лагерей с учётом контрольной цифры в пять миллионов человек.
Каганович:
- И.В., вы решили даровать жизнь руководителям террора Зиновьеву и Каменеву?
Стали:
- Заранее не будем предугадывать. Есть у нас генеральный прокурор, имеется Верховный суд, есть народные заседатели, им и решать судьбу ренегатов-предателей.
Обед затянулся до поздней ночи.
- Верочка, что вы скажете? - устало спросил И.В., ложась рядом со мной. Я обняла его, прижалась к нему. И.В. сразу обмяк, на секунду стал обыкновенным живым существом.
- Трудно представить, что вы столько лет находились в окружении таких отвратительных людей и что каждую минуту вам грозила смертельная опасность!
Сталин облегчённо вздохнул:
- Борьба, Верочка, идёт не на жизнь, а на смерть. Только ты, дорогая, даёшь силы. Маленков прислал ко мне солистку Большого театра Наталью Шпиллер. Сначала она мне понравилась: молодая, весёлая, красивая. После ужина сама проявила инициативу. Наталья Дмитриевна меня так ласкала, словно я её сверстник, первый и самый любимый мужчина. Я спросил её: "Для чего бурную страсть разыгрываешь?" - "И.В., вы моё земное и неземное божество! Буду счастлива всегда быть с вами!" Знаешь, Верочка, я таких баб до смерти боюсь. Когда прощалась, она сказала: "Товарищ Сталин, ради вас я готова навсегда оставить сцену". Верочка, настоящую радость я испытываю только с тобой. Не сердись на меня, никто не может заменить тебя. Скажи, что тебе нужно? Ты скромничаешь, играешь, как они?
- Родной, спасибо, я всё имею!