- Всё будет зависеть от времени.
- В.А., позвольте напроситься к вам в гости. Я пока ещё некоторым образом свободен, нет подходящей кандидатуры! Честно говоря, весь изныл.
Примчался вездесущий Поскрёбышев:
- Всех просят за стол!
Когда Будённый отошёл, шепнул мне на ухо:
- И.В. рад, что вы пришли.
Рядом со Сталиным восседали Ольга Лепешинская и новая восточная звезда из Ташкента Тамара Ханум (Петросян). Мне говорили, что она бухарская еврейка. Ворошилов увлёкся грузной Барсовой. Микоян кокетничал с исполнительницей русских народных песен Лидией Руслановой. Каганович посадил рядом с собой киноактрис Марину Ладынину и Тамару Макарову.
Феерическим было выступление Ансамбля народного танца. Сталин поднял тост за советское искусство, за руководителя ансамбля Игоря Моисеева. Затем он, улыбаясь, проговорил:
- Среди наших гостей находится поэт Пастернак.
Раздались аплодисменты. Смущённый Б.Л. поднялся на освещённую сцену.
- Я попал в затруднительное положение, трудно экспромтом выбрать что-то из кладовой памяти. Прочту стихотворения "Любить иных - тяжёлый крест" и "Петухи".
Мне казалось, что Пастернака никто не знает, что он поэт только для избранной публики - для аристократии. Вожди, члены правительства, актёры, писатели, учёные восторженно приняли поэта и долго ему аплодировали. Сталин попросил его ещё что-нибудь прочитать. Счастливый, умилённый Б.Л. сказал:
- Наш общий любимец, артист Московского художественного театра Василий Иванович Качалов прочтёт отрывок из моей поэмы "Лейтенант Шмидт".
Две тысячи пятьсот человек поднялись с мест, чтобы поздравить с успехом прекрасного поэта. Сталин подозвал его. Пожимая ему руку, он проговорил мягко:
- Теперь я знаю, какой вы!
Преодолевая застенчивость, Б.Л. спросил:
- Какой?
- Обыкновенный, земной, гордый и одинокий!