Садисты пустили фонограмму. Ноги отяжелели, я постелила на пол пальто и так, сидя, задремала. Очнулась от знакомого голоса. Приоткрыв глаза, увидела склонившегося надо мной Поскрёбышева.
- И.В. остался вами доволен. Он разрешил отвезти вас домой.
В тот день я долго гуляла по ночной, холодной Москве. Я неслась по волнам людского океана и вновь ощутила беспомощность, беспросветную тоску, одиночество. Я задыхалась в морской пучине. Наброшенная на шею петля мешала выплыть. Я устала сражаться за право жить. Страшно, когда некому поведать невыплаканное горе. Вспомнила про монаха Нафанаила. Возможно, он жив? Но как его найти? Помнит ли он меня? Прошло столько лет. Захочет ли он говорить? Так складывается наша жизнь, что в трудную минуту мы ищем защиту у Всевышнего. Верила в то, что он - ЕДИНСТВЕННЫЙ в состоянии защитить меня от грядущих бед. А почему ОН обязан помогать? Ведь столько раз я про него забывала.
Позвонили из Московской Патриархии, секретарь передал, что со мной хочет повидаться Патриарх Всея Руси Алексий. Он прислал машину, принял ласково и добросердечно. Стол накрыла тихая, незаметная, с печальным лицом монашка-домоправительница. Патриарх попросил меня спеть в Елоховском соборе в Новогоднюю ночь.
- В.А., за труды праведные мы вас хорошо поблагодарим, церковь не любит оставаться в долгу.
Во время чаепития я спросила Святейшего, не знает ли он, в какой обители проживает монах Нафанаил.
- Как не знать? Нафанаил совсем хворый стал. Живёт в Загорске, в монастыре Троице-Сергиевой Лавры. Мирских селян туда не пускают. Женщинам не полагается заходить на территорию мужского монастыря.
- Мы когда-то были знакомы, этот человек в моей жизни оставил неизгладимый след. Разрешите с ним повидаться, хотя бы на несколько минут?
- Если монах Нафанаил будет в силах говорить, вам устроят с ним встречу. Поезжайте туда утром.
Лавра такая же нарядная и праздничная. Последний раз я была в Загорске очень давно. Записка патриарха Алексия открыла глухие монастырские ворота. Предупредительный настоятель со светскими манерами проводил меня на второй этаж. В крошечной каморке-келье, укрытый простым серым одеялом,
страница 362
на деревянном топчане лежал измождённый старец. Подслеповатыми, воспалёнными слезящимися глазами он долго смотрел на меня.