Человеческое, слишком человеческое
Или...
"Для меня всегда было загадкой - как великие актёры могли играть с актрисами, от которых нечем заразиться, даже насморком. Как бы растолковать, бездари: никто к вам не придёт потому, что от вас нечего взять. Понятна моя мысль неглубокая?"
Не такая уж она неглубокая, эта мысль. Здесь Раневская явно поскромничала. И в связи с этим хочется процитировать ещё одно письмо, написанное Киримом Шиловым Т.Цявловской:
"Телевизора у нас пока, слава Богу, нет, но иногда заезжаем к друзьям, чтобы посмотреть самое лучшее из программы. И вот - прямо расширившая душу счастьем, восторгом горячим, свободой - как может наполнить тебя свободой только великий талант - это встреча с искусством Фаины Георгиевны Раневской! Хоть мы и не выспались (передача была очень поздней) и Бог весть из какой дали - домой, но до сих пор вспоминаем каждый штрих в её игре, лепке образа - сочной, крепкой, колоритной и естественной...
Сейчас стали (сравнительно много) о ней писать, а один из писавших поразил меня наивностью своего тупого удивления высокой образованностью Раневской (!). Он, видите ли, не то много книг у неё в доме увидел, либо ещё что-то, не помню. Да недостаточно было разве в таком великолепном образе, как хотя бы мешочница из Билль-Белоцерковского, почувствовать, как она извлекает из одного типа, одного характера - при единой, вроде бы, музыкальной тональности, окраске роли - столько внутренних тем и подголосков, соединяя их таким убедительно сложным контрапунктом, от которого отшатнуться хочется - настолько образ достоверен!
Да недостаточно ли было почувствовать, как она обращается с тем душевным материалом, из которого создаёт образ, с добротностью, вкусом, строгостью во взвешивании пропорций, как это присуще было работе Шардена, а уж в самом образе - если старых мастеров вспоминать - и сила, и свет, и правда, присущие лепке Ф.Хальса!
Как жаль, что так бегло, скупо, поздно - да и то с позиции вчерашних неандертальцев - славословие в адрес такой великолепной актрисы!
А она такова потому, что в ней, в её искусстве - больше всего Человека (не себя - как у других, а себя незаметно, не полностью, до растворения себя в Человеке и человеческом...).
Вот искусство, про которое можно было бы сказать: "Человеческое, слишком человеческое..."
Но ведь не больше того, как если бы пожаловаться, что жизнь слишком жизненна (и даже тогда, когда она тебя по несчастью перестаёт интересовать - она берёт верх, не спрашивая тебя, согласен ли ты на это...).
Вот так же непререкаем и - НАВСЕГДА - мир Раневской, кто бы и что бы ни говорил, кто бы как бы ни молчал..."
Актриса и власть
При вручении Раневской в Кремле ордена Ленина Брежнев неожиданно и явно не к месту пытается пошутить:
- Муля! Не нервируй меня.
- Леонид Ильич, - в тон ему отвечает Фаина Георгиевна, - так ко мне обращаются или мальчишки, или хулиганы.
"Броненосец в потёмках" (так часто называли генсека) стушевался и начал оправдываться:
- Простите, но я Вас очень люблю.