Успехи сельского хозяйства повлекли за собой демографический всплеск. Возникшая перенаселенность не компенсировалась улучшением технологий или оттоком людей для колонизации неосвоенных земель. Тем не менее по инерции продолжалось престижное строительство, соперничество центров, расточительное использование естественных ресурсов. "Эксплуатация природы дополнялась сверхэксплуатацией человека" (А. Рус).
И последствия не заставили себя долго ждать. Патологоанатомические исследования останков майя позволили сделать вывод о недостаточности их питания в конце позднего классического периода. Недоедание привело к увеличению смертности, прежде всего - детской. Стало недоставать рабочей силы, и она обеспечивалась за счет переселенцев из других районов, что еще больше усугубляло кризис. А энергия общества по-прежнему расходовалась , направлялась на удовлетворение амбиций элиты. Обострились социальные конфликты. На государство они действовали разрушающе. Началась "обвальная" депопуляция. По данным Р. Адамса и В. Смита, в 850 - 950 гг. население южных и центральных районов сократилось с 3,0 до 0,45 млн. человек.
Сказывались и непростые отношения с внешним миром. Долгое время историки считали, что майя совершенно не имели крепостей. Дело в том, что при археологических работах в лесах трудно было правильно реконструировать характер городской застройки и наметить ее границы, где могла проходить линия укреплений. А потому все внимание концентрировалось на монументальных сооружениях. Это дало повод американскому ученому Роберту Шереру заметить, что археология майя имела "пирамидный синдром". Только случай помог найти остатки оборонительного пояса в Тикале - земляной вал и 4-метровый ров были удалены на 4,5 км от его центра. Теперь же фортификационные сооружения древних майя обнаружены на территории и Гондураса, и Мексики (штаты Юкатан, Кампече и КинтанаРоо). Следовательно, майя считались с угрозой военных нападений и готовились к ним.