Лермонтов изображает Москву XVI века, времен Ивана Грозного, Пушкин описывает современную ему Москву двадцатых годов XIX века. Между той и этой Москвой - три века, разные эпохи, разная жизнь, да и вид города неминуемо должен был очень измениться. Но - несмотря на три века, несмотря на все, и очень значительные, перемены - художественный образ Москвы один; он сохранил свое неповторимое своеобразие, те свои выразительные черты, благодаря которым в ряду исторических городов мира Москва стала единственным в своем роде, уникальным городом. Поэтому-то устойчивый в веках художественный образ Москвы нашел выражение в таких же устойчивых народных эпитетах.
Конечно, описание Лермонтова - авторская фантазия, художественная реконструкция и, в строгом смысле, не может служить доказательным документом. Но рассказы современников подтверждают верность изображенной им картины. Русская пословица утверждает: "Гость недолго гостит, да много видит". Поэтому обратимся к свидетельствам гостей-иностранцев и по ним проследим устойчивость общего облика Москвы в веках.
XVI век. "Записки о Московитских делах" барона Герберштейна: "Город Москва... В этом городе есть крепость, построенная из кирпичей и омываемая с одной стороны рекою Москвою, с другой - рекою Неглинною... Крепость же так велика, что, кроме обширных палат князя, великолепно выстроенных из камня, митрополит, также братья князя, вельможи и весьма многие другие имеют в ней большие деревянные палаты. Кроме того, в крепости находится много церквей, и эта обширность дает ей вид настоящего города".
XVII век. Немецкий ученый и путешественник Адам Олеарий: "Каменные церкви по всей стране имеют по 5 белых башен (глав), на вершинах которых водружены тройные кресты. Но в Кремле церковные главы покрыты гладкою крепко золоченою жестью, которая при солнечном свете ярко блестит и тем придает всему городу снаружи великолепный вид".
Павел Алеппский, архидиакон, секретарь антиохийского патриарха Макария: "Город виден за 15 верст, восхищая взор своею красотою и величием, своею возвышенностью, множеством башен и стройных куполов церковных, сверкающих золотом".
Яков Рейтенфельс, курляндский дворянин: "Местоположение ее весьма красиво; она поражает своими, приблизительно, двумя тысячами церквей, кои почти все каменные и придают городу великолепный вид".
XVIII век. Граф Луи-Филипп Сегюр, французский посланник при дворе Екатерины II: "Вид этого огромного города, обширная равнина, на которой он расположен, и его огромные размеры, тысячи золоченых церковных глав, пестрота колоколен, ослепляющих взор отблеском солнечных лучей, это смешение изб, богатых купеческих домов и великолепных палат многочисленных гордых бар, это кишащее население, представляющее собою самые противуположные нравы, различные века, варварство и образование, европейские общества и азиатские базары, все это поразило нас своею необычайностью".
XIX век. Цезарь Ложье, офицер наполеоновской армии, описывает вид Москвы перед вступлением в нее французов: "Прекрасная столица под лучами яркого солнца горела тысячами цветов: группы золоченых куполов, высокие колокольни, невиданные памятники... Мы не устаем смотреть на огромный город с его разнообразными и причудливыми формами, с куполами, крытыми свинцом или аспидом; дворцы с цветущими террасами, островерхие башни, бесчисленные колокольни заставляют нас думать, что мы на границах Азии".
Маркиз де Кюстин, посетивший Россию в 1839 году, был поражен красотою панорамы Москвы, открывшейся ему при подъезде к городу.
"Огромное множество церковных глав, острых, как иглы, шпилей и причудливых башенок горело на солнце над облаками дорожной пыли, в то время как самый город и линия горизонта скрывались в дрожащем тумане, всегда окутывающем дали в этих широтах. Чтобы ясно представить себе все своеобразие открывшейся передо мной картины, надо напомнить, что православные церкви обязательно заканчиваются несколькими главами. Число их различно, но никогда не бывает меньше пяти, что имеет символическое значение: они служат наглядным выражением церковной иерархии. Прибавьте к этому, что главы церквей отличаются поразительным разнообразием форм и отделки и напоминают то епископскую митру, то минарет, то усыпанную камнями тиару, то попросту грушу. Они то покрыты чешуей, то усеяны блестками, то позолочены, то раскрашены яркими полосами. Каждая глава увенчана крестом самой тонкой филигранной работы, а кресты, то позолоченные, то посеребренные, соединены не менее искусно сделанными цепями друг с другом. Постарайтесь вообразить эту картину, которую даже нельзя передать красками, а не то что нашим бедным языком! Игра света, отраженного этим воздушным городом, - настоящая фантасмагория среди бела дня, которая делает Москву единственным городом, не имеющим себе подобного в Европе!"