В XIX веке возникла и широко пропагандировалась легенда о том, что Сухареву башню Петр 1 повелел поставить в стрелецкой слободе Сухарева полка в благодарность за то, что этот полк остался верным ему во время стрелецкого бунта, и будто бы первоначальный чертеж башни был нарисован собственноручно царем.
Так утверждает легенда, однако в надписи на памятной доске, установленной на башне в год окончания строительства, ничего не говорится ни об особой верности полка Сухарева, ни о благодарности Петра. Там написано, что построены "Сретенские вороты" "повелением благочестивейших, тишайших, самодержавнейших великих государей, царей и великих князей Иоанна Алексеевича, Петра Алексеевича... а в то время будущего у того полку стольника и полковника Лаврентия Панкратьева сына Сухарева". Кроме того, документы сообщают, что часть стрельцов Огарева, как и других полков, принимала участие в бунтах, и легенда об их верности появляется тоже только в начале XIX века. До этого памятна Сухарева башня была Москве другим, и вокруг нее создавались иные легенды.
Стрелецкие бунты по сути своей были не династическими войнами, стрельцы - а это была довольно значительная часть простого московского населения - бунтовали против власти, добиваясь облегчения своего положения; после первого - удачного - бунта на Красной площади и в других местах были установлены специальные доски, на которых были записаны права и льготы, которых добились стрельцы. Такой же памятью о победе стрельцов была и постройка каменной башни. После жестокого подавления стрелецкого бунта Петром 1 доски были уничтожены, а башня, хотя и отобранная у стрельцов (в ней Петр 1 устроил первое в России морское учебное заведение - Навигацкую школу), осталась памятью о тех кратковременных, но опьяняющих днях вольности.
Между прочим, о верности Сухаревского полка Петру фольклористы не записали ни одной народной песни, а про восстание стрельцов пели даже двести лет спустя, в начале XX века:
Как у нас то было во матушке кременной Москве,
На Красной площади,
Собиралися стрельцы-бойцы, добрые молодцы...
Еще в XVII веке в народе родилось поверье, что, пока стоит Иван Великий, будут стоять и Москва, и Россия. Поэтому в 1812 году после ухода французов москвичи с окраин города и подмосковные крестьяне специально приходили убедиться, что при взрыве Кремля колокольня устояла, и с ее ремонта началось восстановление города. Это народное представление об Иване Великом как символе Москвы и России нашло отражение в поэзии. О нем пишет М.Ю. Лермонтов в стихотворении "Два великана":
В шапке золота литого
Старый русский великан...
И в самом известном русском стихотворении о Москве - стихотворении Ф.Н. Глинки "Москва" ("Город чудный, город древний") также есть строки о том же:
Кто, силач, возьмет в охапку
Холм Кремля-богатыря?
Кто собьет златую шапку
У Ивана-звонаря?
А когда заходила речь о церкви Успения Божией Матери, что на Покровке, обязательно рассказывали, что Наполеон, пораженный ее красотою, поставил специальный караул, чтобы защитить от пожара...