Весной 1921 года А.А. Блок приводил в порядок свой архив, библиотеку, просматривал книги, журналы, перечитывал, переоценивал читанное когда-то... Журнал "Народоправство" издавался с мая 1917 года по февраль 1918, вышло 24 номера, в нем печатались М.М. Пришвин, А.Н. Толстой, Б.К. Зайцев, Г.И. Чулков, В.И. Иванов, А.М. Ремизов. Перелистав и перечитав полный комплект журнала, Блок записывает в дневник 7 марта 1921 года: "Интересны записи "солдатских бесед", подслушанных каким-то Федорченко - отрывки (╧ 9, 10, II, 12, 13). Это самое интересное". "Правдиво и совестно" - так оценивает Блок эти записки.
"Какой-то Федорченко" - писательница Софья Захаровна Федорченко (правда, ее писательский путь только начинался, и отмеченные Блоком "солдатские беседы" были одной из первых ее публикаций). С.3.Федорченко (1888-1959) родилась в Петербурге, в семье инженера, окончила юридический факультет Киевского университета, в 1914 году пошла сестрой милосердия на фронт, на передовые позиции. "Попала в самую гущу, - вспоминала она потом, - проделала наступления и отступления, видала и победы и поражения. Все было одинаково ужасно и непоправимо". Империалистическая война, потом Гражданская... Тысячи людей повстречала Федорченко за эти годы на своем пути, переслушала множество солдатских рассказов. Перед ней предстала широкая панорама народной жизни, величественная, противоречивая, страшная, где боль и радость, низость и величие духа, жестокость и доброта, трагедия и комедия стояли рядом и смешивались одно с другим. Федорченко была потрясена увиденным и услышанным и начала записывать солдатские речи. "Записывала ежедневно, - рассказывает Федорченко, - по возможности точно, все то, что чем-нибудь останавливало мое внимание". Затем писательница объединила свои записи в книгу "Народ на войне", расположив их по тематическим главкам.
Два первых тома книги Федорченко "Народ на войне" издавались однажды, в 1920-е годы, сейчас они библиографическая редкость, третий опубликован в "Литературном наследстве" (т.93, 1983 г.). Среди главок книги "Народ на войне" есть и заключающая в себе высказывания о Москве, она так и названа - "Москва".
Приводимые Федорченко высказывания солдат о Москве ярки, метки, образны, многие из них по-настоящему пословичны. Может быть, где-нибудь они и бытуют в виде пословиц.
Вот некоторые записи, включенные писательницей в главку "Москва".
"Эх, Москва моя, златоглавенькая! Кто ты, а? Царевна-королевна? Так нет! В нарядах, а простому человеку открытая.
Купчиха ты, что ли? Куда там! Крупичата, да не чваниста. Ученая ты волшебница или как? Так и тут не выходит, - мудра-умна Москва, да сердечная. И не царевна ты, королевна, и не купчиха ты, и не волшебница. Ты, Москва, девица-красавица, вот ты кто! Взглянешь на тебя - полюбишь; полюбишь - беречь станешь; отойдешь от тебя - сердце высушишь! Кто с Москвой, тот у Москвы в полюбовниках.
Москва! Жил я в ней с рождения и до этой Немецкой войны. Учился в городском училище. Потом сапожничал, пил, охальничал. И только было я с нужными людьми встретился, толк понимать стал, как война. Взяли. Кой-как отвоевался, и вот к вам. Но Москву, ох! помню. Вот кончим здесь разных врагов, все московские в Москву вернутся, под ее сорок сороков. Да всех ее тысячу дураков переучим наново. А потом разукрасим свою Москву, как игрушечку, всем Парижам на зависть!
Москва! Имя-то у нее какое, не глухое, звонкое, как благовест. А как ты ее поймешь? Чай, не деревня Малиновка, на восемь дворов да двое коров.
Вот: говорят старики: "Москва - сердце, Питер - голова". Мы же так думаем, то самое, за что воюешь, и не в городах вовсе, а во всех повсюдах. В том главное, какие в тебе самом сердце и голова. Если правильные - Москву с Питером отвоюешь. А нет в тебе чести настоящей - так тебе ни сердце московское, ни распитерская голова ни в чем не помощь. Москву-то с Питером тоже ведь люди строили, не Бог их делал.
Москва не пугливая, закаленная. Она и по улицам, бывало, воевала голыми рабочими руками. Только так дело стояло: у царя арсенал, у Москвы ткацкие станочки. Оттого и удачи не было. Теперь переместилось, арсенал свой, гуляй, Москва, твое время.
Москва! И слово-то как бы близкая родня, как бы бабушка ласкова дитятей тебя колыскает, поползнем тебя остерегает, подросточку тебе сладкий пряник сует, взрослого тебя настоящей чести учит. На то и Москва.