"За двойной балюстрадой..."

Согласно уставу в институт принимали шестилетних девочек -- воспитанницы жили там, не видя родного дома в течение всего срока обучения. Правда, родители могли два раза в неделю их навещать, но эти свидания проходили в присутствии воспитательниц. А воспитанницы, которые приехали в Смольный издалека, встречались с родственниками лишь изредка.
Жизнь Смольного вызывала любопытство петербуржцев, однако возможность заглянуть внутрь имели лишь очень немногие
Двенадцатилетний курс делился на четыре этапа. Первые три года ("кофейный класс" -- по цвету платьев воспитанниц) девочкам преподавали Закон Божий, русский и три иностранных языка, рукоделие, танцы и музыку. В старших классах добавлялись история, естественные науки, а также практическое домоводство. Девушек учили готовить, выбирать продукты и договариваться с продавцами, следить за хозяйственными тратами и т. д. Кроме того, старшеклассницы помогали учить своих младших сокашниц, что служило своеобразной педагогической практикой. Смолянки не получали в институте профессии, но приобретенных знаний и навыков должно было хватить для ведения хозяйства и домашнего воспитания собственных детей. Языком преподавания и общения был французский, необходимый для того, чтобы хорошо чувствовать себя в приличном обществе.
В течение всего срока обучения воспитанницы были изолированы от окружающего мира, в том числе от посторонних лиц противоположного пола. Более того, класс никогда не оставался наедине с учителем-мужчиной -- за соблюдением нравственности следила классная дама, присутствовавшая на всех занятиях. Чтобы хоть как-то познакомить смолянок с реальной жизнью, их регулярно вывозили в экипажах на экскурсии по городу (толку от такого факультатива было, конечно, немного).
Сильное впечатление на современников производил институтский театр. Правда, в качестве зрителей его могли посещать лишь первые лица государства и их гости, остальное население довольствовалось подробнейшими газетными отчетами. Сохранилось письмо Екатерины Вольтеру, в котором она рассказывает про калга-султана, брата крымского хана, гостившего в Санкт-Петербурге и полюбившего устраиваемые смолянками спектакли: "Вы скажете, что это значит пускать волка в овчарню, но не пугайтесь. Вот как это происходит: в здании есть большая зала, где посетители сидят за двойной балюстрадой". Нужно сказать, что балюстрада защищала далеко не всегда. По столице ходила масса сплетен о покровительстве, которое оказывал автор институтского устава Иван Бецкой воспитаннице Глафире Алымовой. Вскоре после выпуска 70-летний Бецкой сделал Алымовой предложение, однако та, если верить ее мемуарам, на вопрос, кем она хочет быть ему -- женой или дочерью, ответила: "Дочерью".