Смысл этого старинного выражения, широко употребляемого и в современном русском языке, известен всем и не вызывает никакого сомнения. Оно обозначает, что действие, о котором идет речь, производится с особой лихостью, в полную силу, мощь, в полный размах.
Именно в таком значении употреблено оно в повести Николая Васильевича Гоголя "Нос":
" - А, черт возьми! - сказал Ковалев. - Эй, извозчик, вези прямо к оберполицмейстеру!
Ковалев сел в дрожки и только покрикивал извозчику: "Валяй во всю ивановскую!"
У Федора Михайловича Достоевского в "Скверном анекдоте": "Музыканты: две скрипки, флейта и контрабас, всего четыре человека... во всю ивановскую допиливали последнюю фигуру кадрили". В романе Дмитрия Васильевича Григоровича "Два генерала": "Пастух... спал мертвецки и храпел во всю ивановскую".
Даже по немногим примерам видно, что это выражение - универсально, может сочетаться со множеством самых разных глаголов и поэтому фактически выступает в роли своеобразной грамматической усилительной частицы.
Существует несколько версий объяснения этого выражения.
Наиболее распространенное связывает его с Ивановской площадью Московского Кремля, где в XVII веке сосредоточились государственные учреждения: приказы, судейские службы, канцелярии различных ведомств. Поэтому она была одним из самых бойких и многолюдных мест Москвы, сюда стекались челобитчики - и московские, и со всей Руси. Тут же, на площади, была палатка, в которой специально назначенные подьячие писали просителям челобитные, составляли различные юридические акты: продажные, заемные и тому подобные. Причем эти документы имели надпись - "писаны на Ивановской площади", что служило лишним удостоверением их подлинности. Иногда на площади "кликали клич", то есть делали какие-либо объявления. Так, в 1699 году, во время расправы Петра 1 со стрельцами-бунтовщиками, солдаты-преображенцы кликали на Ивановской площади клич, чтобы "стольники, стряпчие, дворяне московские, жильцы и всяких чинов люди ехали бы в Преображенское, кто хочет смотреть разных казней, как станут казнить стрельцов и казаков Яицких, а ехали б без опасения". Поскольку клич надобно было объявлять так, чтобы слышали все на площади, то кричали очень громко, отсюда якобы и пошло выражение: "кричать во всю Ивановскую площадь".
Вторая версия. На Ивановской площади производилось также наказание приказных служителей за преступления, связанные с "воровством" в канцелярском делопроизводстве: подделку документов, лихоимство. Н.Я. Ермаков в книге "Пословицы русского народа" (СПб., 1894) пишет: "Иногда здесь (на Ивановской площади) наказывались дьяки за взятки и лихоимство; наказание это состояло в том, что их выставляли на позор, обвешанных украденными
вещами: мехами, соленой рыбой и проч.; а в иных случаях еще били их нещадно кнутами и батогами, отчего они кричали во всю Ивановскую площадь".
Обе эти версии имеют существенные недостатки. Во-первых, для объявления народу царских указов, повелений и других актов государственного значения служила другая московская площадь - Красная, находящаяся против Спасских ворот. Здесь, с Лобного места обращались к москвичам цари, а также читали царские указы дьяки. Об этой роли Лобного места говорят многие иностранные путешественники; например Мейерберг, австрийский дипломат, посетивший Москву с посольством в 1661-1662 годах, пишет о нем: "Там обнародовались царские указы, и царь или боярин его обращал слово свое к народу".
С.В. Максимов - безупречный знаток русского народного языка - для опровержения этих версий прежде всего обращается к грамматике: "Кричать "во всю Ивановскую" (улицу), да хотя бы и "во всю" площадь, что примыкает к московским соборам... - нельзя. Это - не в законах живого языка: такой расстановки слов не допустит строгое и требовательное народное ухо. Можно кричать... на всю улицу... На всю, а не во всю".
Максимов предлагает свою версию, он считает, что в этой поговорке речь идет о самой известной российской колокольне - кремлевском Иване Великом и его колоколах.