Если размеры колокола правильны, и пропорция меди и олова математически точна, тогда звук колокола, происходящий от сочетания трех главных тонов, достигает необыкновенной чистоты и певучести. Такие колокола весьма редки".
Все эти три тона хорошо прослушиваются в звоне колоколов, если слушать их неподалеку от колокольни.
В 1890-е годы, как сообщает М.И. Пыляев, в Москве насчитывалось более трех тысяч колоколов. Все московские церкви, бывшие почти на каждой улице, имели колокольни или звонницы. Колокольный звон был характерным звуком московского уличного шума. Поэт пушкинской поры В.С. Филимонов, изображая современную ему Москву, писал:
Тревога, суета средь улиц и домов,
И вечный шум карет и дрожек,
И вечный звон колоколов...
Колокольный звон сопровождал москвича с раннего утра до позднего вечера.
Татьяну Ларину в Москве - "у Харитонья в переулке", - как пишет Пушкин в "Евгении Онегине",
...ранний звон колоколов,
Предтеча утренних трудов,
Ее с постели подымает.
Петербуржца утром пробуждает другой звук: барабанная дробь - сигнал побудки в казармах:
А Петербург неугомонный
Уж барабаном пробужден.
Встает купец, идет разносчик,
На биржу тянется извозчик...
Церковные колокола звонили перед началом, по окончании и несколько раз в течение каждой церковной службы, поэтому вполне понятно, что поэт говорит о вечном звоне колоколов.
Церковный звон не имеет мелодии, в нем соблюдается число ударов, ритм, применяются удар в одиночный колокол или в несколько. Существует всего три разновидности колокольного звона: благовест - удары в большой колокол; перезвон или перебор - поочередно перебираются все колокола, один за другим; трезвон - удары одновременно в несколько колоколов. Но, употребляя такой небольшой набор звуковых красок, опытные звонари создавали подлинные шедевры, и лучших из них знала вся Москва. Особенно славились потомственные кремлевские звонари, жившие в Звонарской слободе на Рождественке, в приходе церкви Николая Чудотворца в Звонарях.