и в честь сегоднящнего праздничка, на злобу дня, так сказать:

Приснившееся

Христос воскрес — а все на карантине.
Москва лежит безвидна и пуста.
И красные бы так не запретили
Собраться в честь воскресшего Христа.
Но вирус оказался хуже красных,
Он новую забаву отыскал —
Заставил жаться в норах безопасных
И бегать за жратвой по пропускам.

Иуда между тем не унывает,
Каифа окормляет свой приход,
Пилат не только руки умывает,
Но даже санитайзером протрет…

«Как предавать — так все по расписанью,
Как распинать — спешит любой кретин,
А праздновать, когда я воскресаю,
Уже не позволяет карантин?»

Да, люди таковы, других не надо,
Такими их запомнил Берешит.
Уж если отказались от парада,
То Пасхи им никто не разрешит.
И хорошо, что тайное веселье
В пустующей столице разлито:
Все как тогда. Поскольку Воскресенья
Тогда отнюдь не праздновал никто.

Нас обнулили, нас закоротили:
Тогда ведь, как сегодня, день-деньской
Сидели по домам на карантине,
Задавленные страхом и тоской,
И думали спастись от карантина
Не мужеством, а маской на лице,
Молчанием, приемом каротина
И будущего витамина С.

И тоже, кстати, было чувство кары,
Настигнутой возмездием страны,
И римляне (как ныне санитары)
Внушали нам сознание вины.
Одни впадали в злобу и занудство,
Других томил неотданный кредит —
И Бог, казалось, нет, не отвернулся:
Напротив, повернулся и глядит.

«Христос Воскрес!» — не праздник, а свобода,
Крушенье гетто, обрушенье стен.
Иные не заметят перехода,
Но и Христос вернулся не ко всем.
И эту весть приносит Магдалина,
Отверженное всеми существо.
Она не убоится карантина.
Чего бояться падшим? Ничего.

© Дмитрий Быков