Как то сегодня в разговоре с другом осознал, что давно не был в Одессе. Чуть ли не 4 года.
Пора мой друг, пора...

архив

Монмартр на обочине...

Ах, какой Париж в Одессе нынче. Ах, какой Лувр! Версаль с фонтанАми! Две с половиной улицы – кафе, трактиры, забегаловки и прочие культурные заведения! Рядом, и дорогу то переходить не надо – горсад, где художники пишут портреты проходящих и проезжающих. Сугубый Монмартр, хотя рожи на портретах все еще наши.

Рекламы обещают выпивку, курево и Народный стриптиз ( ей Бо – сам видел! Но что это означает - объяснить не могу). Демократия в угаре. Хотя мой товарищ утверждает, что Украина - страна, где демократия не в зачаточном, а противозачаточном состоянии. С разбегу сказать трудно, но похоже на правду. Во всяком случае, в выборы никто не верит. А в остальном говорят, что сугубая и полная демократия. Правда, в выборы..., но это я уже говорил. Этакая демократия, но без выбора.

Город растет и строится. Вырастают здания, о которых Одесса раньше и подумать не могла. Красивые и дорогие. По 2000 этих самых за квадратный метр, при средней зарплате по двести этих самых за погонный месяц. Засматриваться на эти здания надо с акуратностию, всегда можно провалиться в открытый люк. Канализационные люки, как морги, открыты круглосуточно. Особенно приятно, что улицы, за исключением главной, не освещаются, тренируя в жителях и приезжих смекалку и реакцию, и поддерживая физическую форму.

Все торгуют, но никто не покупает. Оборачиваемость оборотных средств не происходит, отнюдь! Это еще один парадокс новой экономики Новой Одессы! Понять это трудно, но необходимо! Я не понял. Юный владелец парфюмерного магазина, стоя в дверях собственного бизнеса, договаривается о поставке вагона леса из Перми! Ну скажите, Бога ради – зачем парфюмерному магазину вагон леса, да еще из Перми?

Доступность и разнообразие алкоголя поражает самое пропитое воображение! Настойки и коньяки! Водки и вина! Пива!

Размеры и дизайн. Бутылки и этикетки. Как клубника в Америке. С шести утра и круглосуточно. После посещения и осмотра я понял, что уже никогда не буду счастлив в ликероводочном отделе американского супермаркета.

А книги! Развалы, где женщина-продавщица интеллигентно кричит:
« Намерены брать? Или так интересуетесь?». Ну что ей ответить?
«Намерен так... поинтересоваться!» Но сколько томов Дашковомарининой надо перерыть, чтобы найти маленький томик Тынянова!

Весь город опутали микроавтобусы – маршрутки. Дешево и удобно. Дабы пассажиры не скучали в пути маршрутки украшают образовательные надписи типа: «Тут, там и здесь – таких остановок нет!». «Свою остановку кричите громко!», и над дверью – «Место для удара головы!» Весьма поучительно. Ужас от адских водителей в Одессе осел в моем сердце, по видимому навсегда! Как говаривал Окуджава: «Каждый пишет, как он слышит». Так в Одессе каждый едет, как он ... едет.

Такие понятия, как встречная полоса, перекресток, просто тротуар для пешеходов пока еще не проник в сердца и разум одесских водителей. И не похоже, что проникнет в ближайшее время. Ну, представьте себе, город, в котором правостороннее и левостороннее движение действуют одновременно! Так сказать Лондон и Нью Йорк в одной посуде. Я скакал по перекрестку, как зайчик, а суровый дед Мазай на старом, но все еще белом Мерсе деловито въехал на тротуар и ехал почти квартал, великодушно не давя пешеходов, чтобы заехать в свои ворота. Наивные одесские автолюбители справедливо полагают, что дороги существуют для их автохлама. И с этим трудно не согласится. Но следующий вывод этих самых автолюбителей поражает своей логикой. Если дороги – рассуждают они – для машин, то по ним надо ездить, а не парковать машины, а парковать их следует на... тротуарах. И паркуют! Да как! Не пройти, не просклизнуть по тротуару невозможно!!! Только ползком или по крышам.

Если я когда - то и попрошу убежища в Одессе, то, конечно, это будет гастрономическое убежище. Так и скажу: «Прошу гастрономического убежища». И, увидев меня, истощенного убожеством Сан Франциских гастрономов и рестораторов мне дадут его! А раковый суп-пюре! А поросячья ножка в чесночном соусе! А баранья котлета а –ля Утиль Уленшпигель в ресторане его же имени! А скумбрия целиком и на вертеле?! А божественная цитата из меню: « Картошечка отварная, с маслицем под водочку!» ( я не выдумываю – именно так и написано) Ну, где все это можно поесть!? Ну не в Сан Франциско же, где хмурый дядя раскладывает по тарелкам скупо нарезанный «бранч». Дадут, дадут мне убежище.

Не знаю, догадываетесь ли вы или нет, но приезжать в Одессу, как и уезжать из нее надо минуя таможню. Это такое место, где берут деньги. Ставишь свой чемодан перед зевающим стражем, а он, косясь на него, лениво интересуется:

«Будем открывать?»
Тогда вы, утомленным голосом, на чисто русском языке спрашиваете: «А чтобы нет?» и получаете великодушное:
«А сколько не жалко!».

Не жалко двадцатку. И страж пропускает вас далее. И тут же вы попадаете к такому же жлобу. И тот, в свою очередь интересуется вашими планами. Вы уже, несколько утомленный предыдущим оратором, замечаете, что уже платил. И получаете изумительный по стройности логического посыла ответ:

«Так то вы платили службе безопасности!»
«А вы кто такие?» фальшивым голосом Балаганова спрашиваете вы.

И получаете горделивое: « А мы – таможня!».

Приходится и таможне дать по двадцатке на чемодан. Не жалко! Опыт, вот что ценно! Я теперь точно знаю, что мимо одесских стражей порядка можно пронести ВСЕ! Включая Военную Тайну, которую так хранил Мальчиш Кибальчиш.Все, вплоть до символа Одессы памятника Дюку, но боюсь, что за Дюка попросят больше, этак двадцать пять долларов!

Вот так и живем – существуем! Но проходит день-другой и ты, обалдевший от всего этого карнавала, от всех этих раскрашенных масок комедии дель арте, от всех этих двадцатилетних Панталоне и Труфальдино, от этой мишуры, достаешь свою старую одесскую записную книжку и медленно, но твердо и уверено, как хор из греческой трагедии выходят из темноты твои старые друзья. В поношенных пиджаках, отягощенные проблемами, здоровьем и безденежьем, но, по прежнему, радующиеся встрече. И все отходит на второй план. И остаются только разговоры до утра и воспоминания. И ради этого, и только ради этого, стоило ехать.

Влад