из последних снов и бессонниц

***

кому это интересно

кроме таких же самолюбивых подонков

чтобы не заплакать

мне приходится делать

перекошенное

ужасно придурковатое лицо

я напрягаю все лицевые мышцы

перекрывая каналы

по которым влага направляется к глазам

потом выдыхаю как будто выпил водки

и снова читаю русскоязычные новости в телефоне

ноябрь встречает меня в шортах

с плодами грейпфрутов в каждой руке

солнце пропадает внезапно

вор снова остаётся незамеченным

черный комочек моего спаниеля

сливается с бескорыстным без коры стволом

на который пес собрался помочиться

ему кажется что он по-прежнему в россии

только кошек стало намного больше

***

родинок как гречневой каши

а родины нет ни одной

только язык за ещё не выбитыми зубами

***

ракетный удар по николаеву

погибла женщина одна

и ты радуешься

на этот раз погибла одна

всего одна

***

каждую ночь забирают в ад

и возвращают назад

не надо

не заслужил ты ада

***

и зрение меркнет и тает след

и ветер шуршит границей

в начале седьмого десятка лет

ты стал перелетной птицей

***

мать

я пойду спать

а разве ты просыпался

сын

на глазах пятаки

на губах алтын

щеки белее мела

зачем я тебе подарила тело

***

и брошены книги и сорваны крыши

и добрая воля озлобленной крысы

***

душит сон изувер

как иприт

ани ло медабер

тов иврит

словно след на песке

будешь жить

и не надо ни с кем

говорить

как тебе лицемер

повезло

ани ло медабер

ани ло

***

сна неотвязная злая истома

как поворотник хрустит метроном

знаю сгоревшее после погрома

солнце на дне притаилось глазном

чавкают звери домашние в жиже

фосфорный гриб на обрубке стены

что же я делаю здесь после жизни

если хотел умереть до войны

***

исход летальный и высокоточный

повсюду мусор и узор восточный

чистилище

построились

развод

одесса днепр самара круг порочный

дорога в яффо пальма у ворот

ослепших и оглохших опросили

уснувших чёрным чаем оросили

расставили таблички на лотках

все разговоры только о россии

и женщины арабские в платках

***

больничным окровавленным режимом

как старый пубертат и вечный жид

в пространстве безгранично растяжимом

посередине истина лежит

последний встречный тоже проходимец

он тоже в скором времени умрёт

вставай уже

лежит посередине

и не встаёт

Сергей Лейбград