Разговаривали на днях с сестрой,

и я вспомнила, как однажды

сказала своим детям в классе:

"Вы попали в тот еще мир"...

Дети подняли головы удивленно.

Им тогда принято было втирать

всякую ни на чем не основанную

оптимистическую хрень.

"Вы попали в мир, - сказала я, -

в котором Леонардо

провел последние годы в эмиграции,

Моцарт похоронен в общей могиле для бедных,

а Сервантес, потерявший руку на войне,

писал свой роман в тюрьме.

Вы попали в мир, откуда нет возврата.

Вот, собственно, и всё, что нужно знать об этом мире.

Вам легче, чем взрослым.

Они больше привыкли к жизни

и им труднее умирать.

Но был Корчак. Он не побоялся.

Он мой учитель. Если что, я пойду с вами."

Я прожила 24 незабываемых года,

заходя в класс каждое утро.

Я прожила еще 25 в разлуке с сыном.

Пережила всех мужчин, которые меня любили

и почти всех, кого любила я.

И была уверена, что мне ничего не страшно.

Но мне каждый день страшно за тех,

кто сейчас дети.

Среди них мои собственные внуки.

Я больше не верю в бога,

но если бы он был, я бы просила,

чтобы они все остались жить.

Хотя даже без войны

мир останется прежним.

Здесь будут хоронить Моцарта

в общей могиле для бедных.

Здесь будут изгонять Данте

из родного города

и убивать Гарсиа Лорку,

Мандельштама и Хармса

за то, что они не таковы, как их убийцы.

Все это останется, даже если закончится война.

Но всегда будет кто-то смешной,

наивный,

который будет отдавать свою жизнь,

чтобы кого-то закрыть от пули,

спасти,

пусть даже ценой своей жизни.

Такой это мир.

Случайный и страшный.

Но нам больше негде жить свою жизнь.

Поэтому нельзя мириться с тем,

кто эту жизнь отнимает.

Анна Креславская