***

Так прирастает правая нога,

в ажур по линии худого сапога

отрезанная наспех в черном поле,

где не по воле выпит против боли

стакан горячей — тот еще наркоз! —

ты снова молод и темноволос

и над рекой читаешь облака.

А в них написано про то, что, ангел мой,

враг побежден, бери шинель, домой

иди, рожай детей, баюкай внуков,

жизнь, видишь ли, загадочная штука,

прицелится и выстрелит из лука —

и вот уже из мертвых ты — живой.

Жизнь пролетает, как степной петит

песка, пунктир синиц, метеорит

с хвостом, подсвеченным златыми огоньками, —

в той облачной колеблющейся раме

ты старишься, я, знай себе, расту,

и миру-мир, и ангел на посту,

и ничего — поверишь? — не болит.

Вверх-вниз, вперед и вспять, навстречу-прочь

виляет память, сбивчива, точь в точь

подольский тополь в сквере Красной Пресни,

и ничего нет в мире неуместней,

чем в актовом концерт военной песни,

где темная — куда темнее? — ночь.

Юлит, но вьется — впрок и вопреки,

благодаря теплу твоей руки,

чья оказалась беззащитна сила,

ведь если жизнь кого и пощадила,

то давней смертью от повторных ран,

«Ніч яка місячна» поет телеэкран

и в бой идут одни лишь старики.

Тебе претит победный карнавал,

претят слова про то, как воевал,

все ленточки, все фильмы, весь Бернес,

вся их любовь с ружьем наперевес…

Жизнь на мгновенье прикипает к деду,

чтоб тут же, черным окропив победу,

прицелиться в него и — наповал.

май 2023

Марина Гарбер