В Италии школьный учебный год начинается не первого сентября, а каждый год по-разному. На севере раньше, на юге позже. Причина чисто климатическая — в сентябре ещё довольно жарко.

Моя младшая дочка собирает рюкзак. Ей почти 13. Мама со своими ценными советами для проводов в школу уже не нужна и даже мешает. Но при этом явиться в первый день после каникул в школу нужно во всей красе, тем более природа ее в этом отношении не обделила. Она то и дело прибегает ко мне: так или так заколоть волосы, а как ты думаешь: эту рубашку или вот эту? А не слишком? А красиво? Мам, ну ты же у нас художник! И потом, глядя на свою суету и сама на себя в зеркало , со смехом говорит : - ну что, я типичный подросток, да, мам?

Нет, не типичный.

Любимый.

Природа не обделила не только красотой, но и умом. Хорошим вкусом, остроумием, критическим мышлением и рефлексией: умением взглянуть на себя со стороны. В том числе и критически. Умение видеть не только себя, но и других, смотреть на явления в разных оптиках с разных сторон. Может, дело в разных языках внутри одного человека? Она трилингва: Думает, говорит, читает и пишет сразу на трёх.

И вот уже перышки почищены, подружки звонят в дверь и щебечущая стайка выпархивает в первый школьный день.

Пью кофе. Чешу пса. Читаю новости. Потом открываю русские соцсети, просматриваю комментарии и думаю: зачем? Те же оскорбления, те же сплетни, те же мантры, те же клише. Сколько ни опровергай— опять и опять. Всё по-новой, как будто не было ни вчера и не будет никакого завтра, из которого будет стыдно за сегодня. День сурка. Сизифов труд. И всё же нет-нет, а что-то пробивается…

А ведь я знаю. Знаю, что то, что сейчас вызывает волны хейта и ненависть, в будущем станет нормой, общим местом, хрестоматией. Знаю спокойно и наверняка —с той уверенностью видения, с которой на горизонте за Лагуной в ясный осенний день встают горы. В летнем мареве их не видно. А осенью-да. Цыплят по осени считают.

И разговоры о виновности/невиновности русской культуры, понятой как ряд золотых корешков при полном отсутствии вершков в повседневных практиках (об неукорененности русской «культуры» в русской же повседневной культуре писала уже: ) и смешная и нелепая в 21 веке «великая» русскоцентричная оптика, и страшный не только в своих преступлениях, но и в проникновении в массовое сознание не только обывателя, но и интеллектуала рашизм… отсутствие эмпатии и коллективное отрицание ответственности ( вот уже и Пастухов налетел на тот же болезненный риф и не увидев пока здесь большую закономерность, бросился извиняться: мол, я не против вас, мол, не так поняли— сколько раз уже это наблюдала: так работают триггеры) «на не стыдно «, «при чем тут мы», «это всё Путин», «какой позор эти санкции против простых россиян»— ну и, конечно, ГУЛАГизация и устройство российского общества по принципу зоны на всех уровнях. Всё станет содержанием учебников. А потом уже с привычными этикетками, боюсь, неизбежно очередным материалом для плохо выученных уроков истории. Если только.., если не…, если

В общем— только если действительно до конца и бескомпромиссно: NEVER AGAIN. Сейчас, а не потом.

Манифест тут: https://stop-ruscism.com

Я вижу горы на горизонте. И развидеть не могу. Да и зачем? Они есть. И если кто-то не идет к горе, она придет сама. Но я верю: Будущее можно и нужно приближать. Слишком велика за него цена в настоящем.

Кроме того, есть и хорошие новости. Особенно хорошие, потому что они ставят в центр человека.

Фундаментальная наука психология, как пишет ,Vladimir Ponizovskiy

не подтверждает тезисы популярных (потому и популярных, собственно) психологов.ру и примкнувших к ним политологов и оппозиционеров о том, что именно потребление есть мера всех вещей. Опять про «быть» и «иметь», но экспериментально.

Пост тут: https://m.facebook.com/story.php?story_fbid=2621057551365239&id=100003830600410

Основными стимулами для коллективного действия (и противодействия) оказались вовсе не шкурные интересы, а

-Такие вещи как эмпатия (не только у людей, но и у слонов и у шимпанзе)

-Представление о ретроспективном взгляде (посмотреть на себя сегодняшнего из будущего);

-Сокращение психологической дистанции (то, что я называю попросту воображением- воплощение себя в ситуацию другого— развитие элементарного механизма эмпатии в детях — например, через ролевые игры, в которые дети и так играют с раннего возраста, это же важнейший механизм формирования личности.

Будь я ответственна за раннее школьное образование, я бы ввела обязательными три основных предмета

- логику и критическое мышление (так, чтоб силлогизмы и противоречия отскакивали от зубов— как таблица умножения

- Риторику и лингвистику (и умение не только излагать мысли речью, но и понимать слова, анализировать и распознавать манипуляции и пропаганду)

- Театральное дело и актерское : умение увидеть всю ситуацию в целом и почувствовать себя в шкуре другого.

Но пока я просто жду своего ребенка из школы и не могу не думать совсем о другом: о том, сколько детей прямо сейчас сидят не в залитом солнцем классе, как моя дочь, а в бомбоубежищах. И о том, каким был последний первый школьный день в России у моих старших детей. 1 сентября 2004 года. Беслан. Это связано. Это одно и то же.

Я помню Беслан по часам. И этот штурм. И эту передовицу газеты: обезумевший отец (или брат?) с почти голой девочкой на руках. Я помню ужас, иррациональное желание спрятать своих детей от этих так напоминавших советские линеек и вообще от всего, куда может дотянуться государство. Сама школа — да, самая лучшая и «престижная» для «своих» —всё равно вызывала отталкивание. Моя старшая дочь отучилась в России два класса. Средняя и младшая никогда в российскую школу не ходили.

Много лет спустя я увидела Бесланское кладбище…

И всё же я не думала тогда на уровне сознания, что мы уезжаем навсегда. Мой рабочий проект в Венеции был рассчитан всего на три месяца. Но что-то заставило меня уволиться с хорошей Московской работы в прекрасном издательстве, где мне как раз поручили руководить целым отделом, что-то заставило взять под мышку небольших ещё двоих детей и сесть на поезд. И уехать в неизвестность без гарантий и запаса денег, без сети московских друзей , знакомств и связей, переплетенных десятилетиями не в одном поколении, но зато с острым чувством свободы и начала новой жизни. Этим трем месяцам скоро исполнится 19 лет.

20й год любви, красоты и свободы. Это не было просто, я часто сомневалась, но никогда не пожалела. И очень благодарна за каждый день.

Лагуна и горы будущего на горизонте. Оно общее. Его можно и нужно приближать. Там и оттуда, где мы есть.

Цивилизация призвана сопротивляться варварству.

Собственно и Венеция была основана как маленькое поселение беженцев на болотах — как форпост от наступающих варваров.

Сейчас такой форпост Украина. Именно от нее зависит наше общее будущее перед угрозой рашизма. И потому в этот первый школьный день мне особенно остро невыносимо думать, что именно Украинские дети осваивают основы цивилизации, науки и европейской культуры, сидя в укрытиях от варварских российских ракет, а мои бывшие московские знакомые озабочены своей горькой судьбой и ввозом шампуней из ЕС и бурным обсуждением произведений русских писателей столетней давности и их (а заодно и собственной, разумеется) невиновности в нынешнем варварстве.

Виноват ли Достоевский?

Признаться, спустя полтора года мне почти всё равно. Don’t blame Dostoevsky— blame yourself. https://www.eurozine.com/dont-blame-dostoevsky-blame-ourselves/

Важно другое: в путах колючей проволоки внутренней несвободы, без честного и критического взгляда на саму себя культура превращается в иконостатический культ, готовый для обслуживания или оправдания любого людоедства, а цивилизация превращается варварство.

Катя Марголис