Израильский журналист Йоав Зитон сообщает, что боевики убили десятки собак и кошек во время своего рейда в первый день войны.

И это краткое сообщение совершенно закономерно ложится ещё одним кусочком в страшный пазл насилия над беззащитными людьми: детьми, стариками, молодыми семьями, девушками.

Патриархат, домашнее насилие , воспитание детей в унижении и подавлении— и вот на выходе мальчики , готовые мучить и убивать всё живое. Чем слабее, беззащитнее тем лучше.

Те самые нашимальчики.

Та же Буча. Тот же Изюм. Те же Семашки. Тот же культ насилия труса и травматика, выдающий себя за силу.

В таком обществе , где самим укладом подкреплено отсутствием надежной домашней защиты, опыт раннего насилия неизбежен. И это одно из свойств патриархата. Общество, где для ребенка более старший и сильный взрослый — с самого начала не защитник , а потенциальный насильник. (Или же произвольно меняющий и совмещающий эти роли по настроению) . Либо же где значимый взрослый (мать) не может обеспечить эту защиту в силу своего собственного подчиненного положения.

Ребенок, растущий в таком мире научается только одному: врать, приспосабливаться и избегать насилия любым путем с тем , чтобы , достигнув силы, потом воспроизвести этот же паттерн в новом цикле дедовщины. Это первейший путь к воспитанию травмированного человека без принципов и совести. А на выходе — всё та же виктимная агрессия.

«беспринципность, отсутствие морали и совести, релятивизация и замена ее в разных ситуациях и соотношениях либо на покорность и виктимность (отсюда двоемыслие и априорное согласие играть по любым правилам, лишь бы не трогали), либо на выгоду и обладание во всех формах (контроль, власть, насилие — недаром в том числе образы насилия над женщиной и мизогиния — такая важная часть этого силового дискурса мужского государства). «Нравится — не нравится». Обладай и властвуй. Или подчиняйся. Если не ты, то тебя. «

Отрицай и ври.

Узнаете коллективный портрет?

https://novayagazeta.eu/amp/articles/2022/12/05/detdom-ros...

В западных книгах и статьях о Палестине много пишут и с феминисткой перспективы. Жаль, всё ещё мало понимания того же о России. В самой этой разнице восприятия и репрезентации тлеет не выкорчеваннный до конца расистско-шовинистский корень.

Патриархат как колыбель насилия и террора. И это верно. Но это уже вершки, а корешки в детстве. Разница же в том, что в таком обществе выросший мальчик может позволить себе отыграться самым страшным (да и любым подвернувшимся) образом, а выросшая девочка— нет.

Она будет жертвой в любом случае.

Она предназначена всем укладом на эту роль.

И потому мучить и насиловать девушек террористу важно вдвойне: двойная жертва, жертва в квадрате. Но не менее им сладостно рядом с девушками, женщинами, старикам и детьми ещё и расстрелять с десяток другой животных.

Вопрос нынешнего военного ответа—правомерности , сомасштабности и совершенно неизбежные новые жертвы , словно предназначенные на роль жертвы при любом сценарии, обсуждать со стороны сейчас невозможно, а потом будет поздно. Точнее, уже поздно.

Ответственность за эти новые жертвы на тех же террористах. Безответность и безымянность этих жертв— уходит корнями в историческую ответственность империй , колонизаторов, прежних и нынешних —и да, прежде всего всё в тех же мужчин в непробиваемых геополитических пиджаках.

Одно не исключает, а подпитывает другое.

Но сегодня одно вне сомнения—главная мировая угроза трана-террорист#1– РФ. И это нельзя ни на секунду упускать из виду в разгаре то ли 2,5, то ли на пороге, то ли уже идущей третьей мировой.

Тимоти Снайдер предлагает подумать том, каков сценарий инициатора насилия , террориста— и постараться ему не следовать. Но мне представляется, что это тоже бессмысленный совет перед лицом таких чудовищных преступлений в прямом эфире.

Возвращаясь к первым строкам. Одно из главных свойств жертв— навязанная ей бессловесность. Иногда пожизненная. Часто — посмертная.

В результате слово жертвы не может быть произнесено . Ни самой жертвой , ни —тем более —за жертву.

А любые другие слова сейчас бессмысленны.

Катя Марголис