Вот и всё….

Бахыт Кенжеев (2 августа 1950- 26 июня 2024)

«Господи, как отвратительны те и эти

долгие проводы,

аэропорт как прощальный зал

крематория…

Больше всего на свете?

Нет, не ослышалась – так, примерно, я и сказал.

Ну кого же еще. До свиданья.…»

Прощай. Теперь тебе не больно и не плохо.

Спасибо за любовь.

За наших прекрасных детей.

За книги и посвященные стихи.

Прости, что много лет назад я выбрала всё же свой отдельный путь. Это было лучше для всех. Спасибо , что принял это, что построил свою жизнь, что все эти годы продолжал быть близким и родным. Что часто за эти десятилетия оказывался рядом. Что был таким любящим папой. Что оставался широким человеком и большим поэтом. Что оставался верным себе.

Прощай, дружок.

Я знаю, что тогда не ослышалась.

Спасибо тебе.

Весь этот месяц, что ты был на трубках в реанимации между жизнью и смертью , между двумя странами, пока шли переговоры , медицинские переводы, пока летали к тебе наши общие и другие твои дети, у меня из всех твоих стихов, которые я знаю наизусть , почему-то крутилось в голове именнно это.

Из нашей прошлой общей жизни:.

Пусть оно и будет:

«Керосинка в дворницкой угловой

да витает слава над головой –

одному беда, а другому голод,

у одних имущества полон дом,

а кому-то застит глаза стыдом

и господским шилом язык проколот.

И один от рождения буквоед,

а другому ветхий стучит завет

прямо в сердце, жалуясь и тоскуя.

Голосит гармоника во дворе.

Человек, волнуясь, чужой сестре

сочиняет исповедь земляную.

Человек выходит за табаком,

молоком и облаком, незнаком

ни с самим собой, ни с младенцем Сущим.

Остается музыка у него,

да язык, да сомнительное родство

с пережившим зиму, едва поющим

воробьем обиженным. Высоко

он проносит голову, глубоко

в ней сидят два ока, окна протертых,

а над ним, невидим и невредим,

улыбаясь Марии, Господь один

равнодушно судит живых и мертвых»

Катя Марголис