Вчера в Ватикане во время аудиенции президенто Украины подарил Папе Льву XIV икону «Богоматерь с младенцем», написанную на фрагменте ящика из-под тяжёлых артиллерийских боеприпасов, привезённого из-под Изюма.

«Эта икона — о наших детях. О тех, кто пострадал от войны, кого намеренно похитила и депортировала Россия, и кого с нетерпением ждут дома — в Украине.

Мы молимся за жизни всех наших депортированных детей и надеемся на поддержку Ватикана в этом вопросе, чтобы все — и дети, и украинские пленные — могли вернуться домой.»— написано на официальной страничке президента.

Я давно слежу за этим совершенно выдающимся проектом «Ікони на ящиках з-під набоїв». Авторства семьи художников: Олександра Клименко (псевдоним Olaf Clemensen), Сони Атлантовой и Германа Клименко

Проект появился в 2014 году

Вот, что пишет о нем сам художник:

«То, что несло в себе смерть (в прямом смысле), в процессе творческого акта начинает нести в себе то, что в украинской традиции на протяжении сотен лет ассоциируется с жизнью, символизируя её, эту жизнь, как ничто другое — иконой.

Ящики для вооружений даже визуально похожи на гробы. Более того — обычно эти ящики, словно гробы, спрятаны глубоко под землёй на военных складах и в арсеналах. Начинается война — и, как в голливудском фильме ужасов, ящики-гроба появляются на свет Божий, из них вырывается смерть, уничтожая всё на своём пути. Однако последнюю точку в этом процессе ставит художник, и оболочки смерти, «места её обитания» странным образом начинают излучать жизнь….

(…) образ надежды, свидетельство любви, гармонии и красоты.

Меня приятно удивило отношение к нашему проекту со стороны военных, добровольцев и волонтёров — их энтузиазм, готовность помочь, привезти нужные ящики с фронта не просто удивляли, но и поражали, поскольку даже во время ожесточённых боёв, под пулями, снарядами и минами они не забывали о моей просьбе. Иногда, собрав кучу ящиков, кто-то звонил с передовой, чтобы извиниться, что не смогут привезти нужные мне ящики: во время артиллерийского обстрела все они были уничтожены.

Именно поэтому те, кто привозил с фронта ящики из-под вооружения, по моему мнению, могут считаться полноценными участниками проекта, своеобразными соавторами. Найти, сохранить и привезти с фронта ящик — невероятно важно для проекта; это, как мне кажется, такой же творческий акт, как и написание самой иконы. Без военных и волонтёров проект, разумеется, не состоялся бы.

Кажется, это соавторство стало чрезвычайно ценным для всех тех, кто (…) нередко рискуя собственной жизнью, собирал и вёз ящики с фронта.

Ощущение того, что они нужны не только для того, чтобы отдавать свою жизнь, проливая кровь, но и являются соавторами (…) почти художниками — вдохновляло многих, позволяло военным не так трагично переживать свою оторванность от семей, от мирной жизни, от, казалось бы, всего Божьего мира, не давало замкнуться в себе, остаться наедине со своими проблемами и депрессиями. Возможность быть не только машиной, сеющей смерть, но и заниматься чем-то противоположным — превращением смерти в жизнь — кажется, в значительной степени помогала облегчить психологическое состояние бойцов

.(…)Парадоксально, но политическая культура, формирующаяся в современной Украине, пронизана именно пафосом диалогичности.

Майданы были, среди прочего, попыткой наладить диалог(…).

И в этом контексте именно икона, как ничто другое, может стать и символом, и образцом новой диалогической культуры. Увидев в другом не объект для манипуляций, а икону, образ Божий, ты уже не сможешь применять к нему насилие, унижать, калечить или убивать его.

Демократия — (…) это пространство диалога.

И именно этим, на мой взгляд, диалогичность демократий отличается от монологичности тоталитаризма, где, как правило, мы видим бесконечный монолог власти и молчаливое вслушивание в этот властный монолог со стороны подвластного населения.По большому счёту, в тоталитарном обществе икона нужна не как пространство встречи, диалога, а лишь как инструмент самоосвящения...»

Точнее и не скажешь.

С 2014 года проект экспонировался в 22 странах, 117 городах и 212 локациях.

Я очень надеюсь, что теперь к ним мы сможем добавить и 118й город—Венецию.

И приложу для этого усилия.

Michele Alzetta, Serena Nono, pensiamoci per la prossima Biennale?

Катя Марголис