Это не летние открытые террасы, это киевское метро. Это не ночные огни европейских городов. Это адские железки, призванные убивать всё живое, рушить и ломать все рукотворное и нерукотворное.

450 дронов.

40 ракет.

Они летят из России. Их запускает не Путин.

И выпускает, пропускает и допускает тоже не Путин.

Сколько раз повторять эти страшные в своей очевидности вещи , я не знаю.

Як там у Гоголя "тиха українська ніч"—наші ночі таки.

Пишут мне из Украины.

Этой ночью погиб летчик на F-16. Его звали Максим Устименко. 1993 года рождения.

Как в сказке— сбил семь воздушных целей. Во время последней — его самолет получил повреждения и начал терять высоту. Он отвел машину от населённого пункта, но катапультироваться сам не успел.

Это не сказка. Это конец единственной человеческой жизни длиной всего в 32 года.

И ее длина была определена миллионами россиян. И все «антивоенные» сборники, стишата и переживания хор.ру по поводу прекрасной империи своего будущего совершенно ничтожны даже перед этой одной единственной жизнью. Про другое и говорить нечего.

***

ПИШИТЕ: мы сожгли ваши сёла.

Мы разбомбили ваши города, смт и сёла.

Пишите:

Мы уничтожили оставшихся там людей.

И потом

нашим «письмом» мы прикрыли зияющую полость театра в городе, который боимся называть.

Пишите:

Теперь это новый театр, а мы в нём актёры,

сидя за компьютером на диване, распадаясь на вечеринках на кухне.

Пишите: Надпись «дети» — аллюзия, это она

«разжигала».

Пишите: Мы сжигали заживо ваших зверей,

мы сжигали и ели их, а тогда стали ими.

Пишите:

Вот паратаксис ФАБ-500 и глоссолалия «Кинжала»,

экспериментальный синтаксис пусковых установок: теперь это только

наше письмо.

Пиши:

Это была резня? Я не могу решить, я

не могу вспомнить...

Пишите: Мы писали о ваших страданиях так, как будто страдаем мы, пока убивали ваших писателей — мы. И мы наслаждались.

Мы пришли к другим народам и сказали: мы жертвы. И они поверили нам.

Пиши: Я не верю своим и твоим слезам.

Пиши: В Украине мы применяли фосфор и пытки.

Пиши: Лучшие люди в наших народах были бессильны.

Но сначала

мы сами создали системы сортировки на худших и лучших, чтобы были «бессильны» — все.

Пиши: Я так боюсь распада

нашего тела ужасной/любимой страны.

(Которая никогда не была просто «страной»).

Пиши: Я не знаю имён этих детей, я не могу уследить, их уже слишком много, чтобы запомнить.

Пишите:

Мы — те, кто не знает имён.

Пишите:

Мы тоже там были: бредовые парады победы… Переносились воображением в нашу единственную «великую отечественную войну» — с новым содержанием.

Мы несли картонки с нашими мёртвыми и на ваших мёртвых мы стояли, раскачиваясь под лязганье инструментов, что придавало нам сверх-правды и сверх-сил: и мы наслаждались.

Пишите:

Из наших детей ( ) мы ( ) убийц.

Пишите: Мы — народы и мы — «один народ» (даже вопреки желанию): мы все делали это.

Пишите:

Мы не можем писать открыто, поэтому

с помощью нас пишет пулями человек,

«контролирующий» Жытомирскую трассу.

Пишите:

И потом мы затопили ваши дома...

Мы не носим с собой йод и турникет и поэтому мы — другое, антивоенное письмо, о ненасилии, с трезвым голосом.

(Всё это ( ) уже не единожды и всё равно ( ) продолжали писать о другом)

Пиши:

Моё письмо — это пыточные,

пусковые рубежи в 2022 летней ночью —

Я пишу.

(с)Галина Рымбу

2023-2025