Очень точно.

Очень важно.

Очень радостно, когда любимый голос оказывается в жизни столь же чист и безупречен, как и в музыке.

Андреas Шнолль

Andreas Scholl- thank you.

Вот перевод только что вышедшей по-английски статьи (Ссылка на оригинал в комментариях)

Дилемма...

Следует ли бойкотировать российских артистов? Есть ли истина в утверждениях Кремля о «русофобии»? Действительно ли Россию несправедливо исключают из международной арт-сцены?

Это сложные вопросы, которые необходимо рассматривать в контексте. Нарратив жертвы, активно используемый Кремлём, питается теми самыми либеральными западными ценностями, которые он стремится уничтожить в Украине — и дестабилизировать в том, что сам называет «упадочным Западом».

Эта война — не только борьба за территорию и с применением оружия. Это война ценностей. Западные ценности строятся на эмпатии, инклюзивности и справедливости. Политкорректность, со всеми её издержками, исходит из желания относиться к другим с достоинством. Мы отвергаем дискриминацию, травлю и ненависть. Именно эти ценности Россия пытается разрушить — не только через военную агрессию, но и через психологическую и культурную войну.

Почему же так много артистов избегают высказываться против российского вторжения в Украину? Для кого-то это вопрос карьерного расчета — желание сохранить возможность выступать в России. Это экономический мотив, безусловно. Но помимо этого: не становимся ли мы жертвами постоянного потока дезинформации? Не манипулируют ли нами, внушая моральную неопределенность?

Представление России как гонимой жертвы — это сознательная тактика. Она превращает нашу эмпатию в оружие, рассчитывая на нашу врожденную тягу к справедливости и инклюзии. И как артисты мы особенно уязвимы к этой манипуляции. Мы провели жизни, строя мосты, создавая музыку с людьми из разных культур. Исключение кого-либо противоречит самой сути нашей профессии.

Я не хочу дискриминировать российских коллег — и не делаю этого. С начала вторжения я продолжал выступать с российскими музыкантами, которые живут в Европе и пользуются свободами либеральных обществ. Я не допрашиваю их о политических взглядах; я предполагаю — надеюсь — что им стыдно за действия их правительства.

Но есть разница между тем, чтобы не исключать людей на основании национальности, и тем, чтобы участвовать в культурных мероприятиях, обслуживающих кремлевскую пропаганду. Принять приглашение выступить в Москве или делить сцену с артистами, открыто поддерживающими войну — это совсем другое. Это не нейтралитет. Это — соучастие.

Пока Россия умоляет о сочувствии к своим артистам и разыгрывает карту «жертвы», она одновременно бомбит, подавляет и убивает украинских художников. Возможно, именно их голоса сегодня заслуживают большего внимания и эмпатии. Если мы пользуемся свободами, которые дает либеральное общество, и той насыщенной культурной жизнью, которую оно делает возможной, мы обязаны ясно обозначить, где лежит наша лояльность и с кем — наша солидарность.

Пора проснуться: молчание — из удобства ли, из карьерных соображений — это лицемерие. Артисты, живущие и работающие в свободных странах — где бы они ни находились — должны активно участвовать в защите свободы творчества. Потому что, по-настоящему, кто из нас мечтает о той «культурной жизни», которая возможна в современной России?

С начала этой войны моя позиция была предельно ясной: я осуждаю примитивную агрессию России. И всё же долго избегал публично высказываться о бойкоте российской культуры — боялся задеть чувства российских коллег. Но, наблюдая за новой волной безжалостных бомбардировок и страданиями страны, которую всё чаще оставляют наедине, я пришел к болезненному выводу:

Возможно, пришло время уделить больше внимания чувствам наших украинских коллег.

Речь не о ненависти или исключении. Речь — о моральной ясности. Когда мы выбираем молчать или «оставлять все варианты открытыми», мы рискуем стать пешками в игре, цель которой — разрушить сами ценности, которые мы якобы защищаем. Выступая с теми, кто поддерживает войну, или для публики, которая её аплодирует, мы становимся не просто свидетелями.

Мы становимся соучастниками.

Катя Марголис