По поводу православного большинства в России.
По-моему, на это виртуальное большинство довольно легко опираться потому что слишком многие являются латентными верующими. То есть, открыто не признавая, что верят в Бога, имею ощущения, что "там что-то такое должно быть". Как-то в одном разговоре Григорий сказал что-то вроде: "В России никто не спрашивает, верующий ты или христианин, все говорят: Ты крещеный? И именно это определяет для людей принадлежность к христианству." Кроме того, напуганные рассказом про адские мучения, никто не хочет туда попасть и думает, что достаточно просто с симпатией относиться к Богу, тая глубоко внутри небольшую искорку, чтобы спастись. На этом фоне при участии в соцопросе, такой человек спокойно скажет, что он верующий или сочуствующий, дабы не отрекаться прилюдно от веры и в перспективе обрести жизнь вечную.
Как дополнительный фактор, можно также вспомнить слова Ключевского, который, разбирая приход православия на русскую землю, указал на существенный момент, определивший развитие христианства у нас в стране. Он отметил, что в русском православии была легитимизировна процедура спасения не собственными усилиями, а путем обращения к Богу через авторитетного посредника (старца, праведника) чьи слова имеют гораздо больший вес перед Богом. Таким образом, для обретения райского блаженства достаточным оказалось раскаяться в конце жизненного пути, пожертвовав часть средств (которые все равно не возьмешь с собой в могилу) в монастырь. Тут мне вспоминается вполне обычный диалог: "Вы ребенка покрестили?" -- "А зачем?" -- "Не знаю, но хуже точно не будет." То есть, крещение приобретает статус символического акта, целесообразность которого неизвестна, но возможная польза от которого превышает все мыслимые пределы. Но ведь получается, что даже с точки зрения христианской морали оба этих поступка не искренни. Первый человек на смертном одре отказывается от своего имущества, которое уже не принадлежит ему фактически, а второй пытается ценой ничтожных усилий (одноразовый поход в церковь) купить своему ребенку товар невыразимой ценности (спасение), прекрасно осознавая при этом, что бесплатного ничего не бывает. Такое подсознательное христианствование, на мой взгляд, наносит существенный урон православию. Но церковные иерархи, в свою очередь, ничего не имеют против этого, позволяя себя обманывать (и сознательно идя на это: ну действительно, не могут же они всерьез считать, что введение основ православия в школе послужит толчком к развитию веры в ребенке, воспитывающемся в постмодернистском обществе). Видимо, выгода, извлекаемая из наличия таких мертвых душ куда более очевидна и осязаема.