Делайте ставки, господа!

Зальцгуркин, ну этот казадойч, на глазах которого "правильные пацаны" насиловали одноклассницу, качестве определения, кто может послужить Рейху, а кого в газенваген - предлагает проверять у подозрительных персонажей отсутствие обрезания. Скрин уже был.

Не удивлюсь, если Ебулай пригласит его в качестве эксперта. Но говорю сразу, что сохранить пять тыщ он не сможет даже при наличии в свидетелях Зальцгуркина.

Почему-то вспомнился один из моих шефов, швабский немец, приехавший в Германию еще в 80х, который узнав о том, что подруга моя "конти" из Питера, заявил мне о болезненности перехода в иудаизм.

«Любые попытки босса перейти к спасению моей заблудшей души, я в первое время вежливо и тактично пресекал. Тем не менее, душеспасительные разговоры иногда возникали, и чего греха таить – позже меня разобрало любопытство – посмотреть на мир, глазами святоши, и попытаться вникнуть в его систему координат.
Хафнеру было известно, что я уезжаю на выходные ночным поездом в Гамбург, где меня ждет моя подруга. Смысла скрывать этот факт не было.
В один из вечеров, перед тем как я собирался домой, герр Хафнер долго и внимательно, и... как бы это сказать... со значением... посмотрел на меня, шипя швабским диалектом изрёк:

— Isсh Ihre Fraintin AUCH Volkstaitsche, wie Sie? (Ваша подруга ТОЖЕ этническая немка, как и Вы? Причем задавая этот вопрос, Хафнер сделал ударение на слове «тоже».

— Моя подруга родом из Санкт-Петербурга и приехала сюда в отличие от меня как "конти". Однако это уже неактуально, поскольку получила немецкое гражданство. Работает программистом, пишет диссерта...
.
— Не хотите ли Вы сказать, что перейдете в иудаизм? Denken Sie dran – Das tut doch weh! (Подумайте, ведь это болезненная процедура).
Через несколько дней у себя на рабочем столе я обнаружил русскоязычные распечатки текстов некоего Григория Климова, которые, по всей видимости, были предназначены мне, и были благополучно выброшены в мусорную корзину

Похоже, Хафнера интересовала не только заблудшая душа, но и мятежный разум его подчиненного.

Вникая в упомянутую мной систему координат, я с большим удивлением услышал, что Ленин и Горбачёв были масонами, а также, что про то, что во Всемирном Торговом центре, куда 11 сентября 2001 года влетели самолёты, не было в момент катастрофы ни одного еврея.

Муж старшей дочери Хафнера — двадцатипятилетний Хельмут, делал попытки довести, до моего сведения, что у Гитлера, оказывается, было некое «Aufgabe Gottes» (божественное предназначение – о чём говорит факт провалившегося против него мятежа). И о том, что вся гоп-команда, правящая однажды Германией, покаялась в своих на таких уж страшных грехах и теперь благополучно находится на Небесах.

Я представил себе сидящего на облаке, и дующего в райскую дуду Геббельса, играющего на золотой арфе увесистого Геринга, и, конечно, Рёма, которого окружают голубоглазые, да белокурые арийские мальчики, (АХТУНГ, ШЛОСС) и понял, что в эту компанию не хочу.
Кстати, о Рёме я упомянул, общаясь, с Хельмутом когда тот (возможно, цитируя Экклезиаста) изрёк, что всё идёт в одно место, и всех тех, кто идёт вместе с этим миром туда же — дОлжно забивать камнями. Я, будучи человеком в классическом смысле нерелигиозным, любивший в своей жизни исключительно женщин, не слышал о такой радикальной мере в христианской традиции. И ответил Хельмуту классическим: "Кто без греха, первый брось в нее камень».

После чего душеспасительные разговоры немного утихли.»