Как не стать русофобом.
Дурак ты неизлечимый. Совсем мозги твои кальком с неандертальком покрылись.
Был бы я таким , был бы похож на тебя
Читал я эту миниатюру в переводах и местным немцам в переводе и РД.Никто из моих знакомых не назвали этот текст кощунством. Здесь не столько авторская ирония, сколько самоирония.
Самоирония , это когда посмеивашься над комичными ситуацими случившимися с тобой , но не когда высмеиваешь речь человека на чужом для него языке . И ирония над Земляками это как у Фитца и Шульца . Не злая , добрая рассказывающая о комичных ситуациях, в которые попадали переселенцы в Германии
Такой иронии у тебя , который назывет переселенцев казадойчам, наци , дурами , дураками вонючими и ссаными , даже близко быть не может
Ты напоминаешь мне Фурцеву, и Суслова при которой унылый соцреализм должен был завязан на все пуговицы и затянут по самое нехочу. Да не всё Фурцевой масленица
Почётно !
А ты не напоминаешь ,а есть тот совок , что драл глотку за свободу Анджелы Дэвис , в то время когда рядом сажали людей за попытку уехать в Германию Или сажали и высылали Войновича , Буковского , Бродского . А тут ходишь на демонстрации белорусской оппозиции,, а судьба Германии тебе похер
Но ты настолько туп, что даже этого не разглядел.
Ты ещё тупей и пусть другие разглядывают твою !самоиронию !
Вот:
Так называемый Хохдойч я услышал впервые у немецкого посольства в Москве.
Посольство штурмовали сотни и сотни людей и, с тем учётом, что «некая двадцатка», помноженная на непредсказуемое число стоящих в очереди за визой на ПМЖ, недвусмысленно намекала, на то, что в Москве придётся застрять минимум на неделю.
Я ещё не знал значения слова «Beamte» (госслужащий) и называл тех, кто охраняет труд выдающих пропуска в кущи исторической Родины почему-то клерками.
Какой-то рыжий юркий охранник суетился особенно рьяно:
– Раус, раус шнель, шнель cа барьхер, ититте са парь-ер, я ска-заль, ферр-штейн? Зафтра прихо-дить, хойте болше не прини-майт!
Отрывистые вопли этого чистопородного арийца вызывали у меня ассоциации самые отвратные. Как же отличался его лающий язык от мягкого уютного диалекта, которого я хорошо знал ещё с детства.
— Нет, не научиться мне понимать этот язык.
А уж говорить на нём — не приведи, Господи. И что я в этой Германии забыл? — промелькнуло в голове.
Через неделю в наших паспортах появился блестящий квадрат, с птицей, которая при определённом их наклоне принимала синий оттенок.
И цель поездки, с печатью «Постоянное жительство».
Так называемая ,самоирония во всей ккрасе и красках